На губы выползла горькая усмешка. Задушил в себе все мысли о Импе? Велион пытался сделать это всю зиму. У него не получалось, слишком… страшно было там. И слишком страшно забыть об этом.

Оставалось только идти вперёд. Вернее, ехать кверху пузом. Велион за зиму нарастил десятка полтора фунтов мяса, отрастил бороду, которую сбрил только перед выходом на большак. Короче — засиделся. Так что он не прочь был бы и пройтись пешком, могильщика, как и волка, ноги кормят. Если не можешь двигаться в достаточном темпе от одного города-призрака к другому, сдохнешь от голода по дороге. Но кто пойдёт пешком, когда можно ехать на повозке, лёжа, да ещё и с набитым брюхом?

Вообще, всё начиналось довольно удачно — Велион и не думал, что его подберёт первый же обоз, да ещё и согласятся кормить. Возможно, причиной тому было то, что он снял перчатки. Денег у него осталось столько, что можно было считать, будто их вообще не осталось — на дне кошеля катались, не встречаясь друг с другом, три медяка. Весной, когда еды было меньше всего, на эти деньги можно было бы запастись только сухарями из желудёвой муки. Да и то, вряд ли бы их хватило на недельный переход. С обозом тотенграбер вряд ли преодолеет расстояние до Эзмила быстрее, чем пешком, зато о еде можно не думать. Так что всё просто великолепно.

Велион почувствовал, что начинает задрёмывать. Что ж, можно и поспать… пешему такого не удастся — так, чтобы заснуть, а проснуться через несколько вёрст…

Когда к нему кто-то подсел, могильщик решил не просыпаться. Но когда кто-то осторожно тряхнул его за плечо, Велион резко сел, глядя широко раскрытыми глазами на подсевшего к нему человека. Им оказался сам Альх — имя купца тотенграбер выведал у возницы.

Когда Велион сел, купец отшатнулся, но его испуг прошёл быстро.

— Что-то случилось?

— Мог бы и не пугать, — пробормотал Альх, пожевав губами.

— Я спал.

— Да уж спал, — протянул купец, внимательно изучая могильщика.

Альх долгое время молчал, Велион тоже помалкивал, ожидая, что купец скажет ему. Даже если выгонит… ну и что? Поел, проехался, так что жалеть не о чем.

— Ты идёшь в Эзмил, — сказал, наконец, купец.

— Не в Эзмил, — снова солгал могильщик. — Я сверну к горам.

— Зачем к горам?

— Там, говорят, каждый меч на счету — горцы всё больше и больше наглеют.

— Говорят, что не они наглеют, а что их гонят с гор.

— И кто же, интересно? — хмыкнул Велион. Он окончательно расслабился — Альх пришёл просто поболтать. Поболтать… вернее, перекинуться парой-тройкой фраз могильщик был не прочь.

— Чудовища, — неуверенно произнёс владелец обоза. — Горные чудища, — сказал он более уверенным тоном. — Ещё говорят, что в горах всегда неурожай, так что горцам просто приходится воевать с королевскими пограничниками.

— Я иду воевать за деньги, — продолжал Велион свою легенду. — До причин войны мне разницы нет.

— Ну-ну, — протянул купец, отворачиваясь. Могильщик заметил, что взгляд его собеседника стал задумчивым и… немного разочарованным что ли.

— Значит, в горы, — сказал Альх после короткой паузы.

— Да.

— Ну, спи тогда.

Глава обоза спрыгнул с телеги и на ходу запрыгнул на плетущегося рядом коня.

Велион некоторое время смотрел купцу в спину. Что-то его беспокоило. Альх хотел что-то спросить, что-то ещё. Но не спросил. Значит, не судьба.

Не судьба?

Новоиспечённый наёмник завалился на спину. Сон больше не шёл. Голубое небо, облачка, весна, тепло, качается телега, поскрипывают колёса.

Могильщик заснул и даже не заметил этого.

Ему снилась лодка, в которой он ехал по пруду. С ним сидела какая-то девушка, но её лица разглядеть могильщик не мог. По пруду шла лёгкая рябь, которая раскачивала лодку. Велион хотел спросить у девушки, кто она, но неожиданно в борт ударила большая волна, лодка перевернулась. Спутница Велиона закричала…

Вот только голос был грубый, мужской, а выкрикнутая фраза содержала столько матов, что уши заворачивались в трубочки.

Сначала могильщик решил, что передняя телега наехала на корягу. Или попала в рытвину, которые всё-таки иногда встречались на дороге. Такое случалось два или три раза за те три дня, что Велион путешествовал с обозом Альха. Хотя, «путешествовал» сказать было трудно — он ел и сутками дрых на повозке. Всё было так хорошо, что казалось сказкой.

Но когда Велион увидел четверых вооружённых людей, высыпавших из леса, он понял, что сказка кончилась.

Типичная картина — срубленное дерево, перегораживающее дорогу, трое разбойников атакуют в лоб, четверо уже бегут на подмогу из леса. Скорее всего ещё двое или трое атакуют задние телеги. Может, в лесу засел…

Стрела пролетела около его лица и с мягким звуком воткнулась в один из тюков. Тотенграбер, выругавшись, схватил свой рюкзак и перевалился через борт телеги так, чтобы телега прикрывала его от стрелка. Значит, в лесу всё-таки есть лучник. Но раздумывать об этом времени не было. Могильщик расшнуровал завязки и принялся выгребать из рюкзака вещи. Перчатки лежали на самом дне. Они защитят его руки в драке и…

И будет то, что будет. Витать в облаках времени не было.

Натянув перчатки, могильщик выхватил меч и, пригнувшись, рванул в лес. Ему вслед неслись звон оружия и вопль Свирога.

— Гнида! — прокричал командир стражи.

«Сам урод», — раздражённо подумал Велион, поворачивая направо.

Он пробежал с десяток шагов и ещё раз повернул. Теперь он бежал в обратном направлении, но на расстоянии пятидесяти шагов в сторону от места драки. Проскочив дорогу, могильщик снова повернул, надеясь на то, что он заметит лучника прежде, чем тот заметит его. Велион умел двигаться по лесу быстро и бесшумно. Больше ни на что надежды не было.

Могильщику повезло — он заметил лучника первым. Кроме того, тот только что спустил тетиву и доставал очередную стрелу из колчана, висевшего за плечом. Эту стрелу Велион пустить ему уже не дал — наскочил с боку, быстрым ударом проткнул шею и бросился к обозу, оставив истекающего кровью лучника корчиться на земле. Велион не стал дорезать того специально. Возможно, это было излишней жестокостью… а возможно, наказанием за нападение. Последним уроком в жизни — кровь из шеи разбойника хлестала так, что чуть не забрызгала могильщику куртку.

Когда Велион выскочил из леса, ему сразу стало ясно, что дело дрянь. Нападающих было около десятка, один, тяжело раненый, валялся на земле, испуская последние проклятья, тонувшие в крови, обильно сочащейся изо рта. У обороняющихся из строя выбыло двое, причём один из них явно был мёртв. Впрочем, второй, тяжелораненый — у него из спины чуть выше поясницы торчала стрела — тоже ничем бы не смог помочь. Учитывая то, что Альх залихватски, но без какого-то толку размахивал своей саблей, семеро стражников, зажатые между двух головных телег, сражались против десяти… нет, одиннадцати нападающих. Возницы и кашевар куда-то смылись. Впрочем, на то они возницы и кашевар, чтобы в случае чего делать ноги. В противном возниц и кашеваров в этом мире было бы катастрофически мало. Надо было бежать… но Велион бросился в драку. Он не хотел предавать людей, которые бескорыстно приютили его, стали, хоть и на три дня, его компанией, даже — компаньонами. Плевать на неприязнь стражников, могильщик хотел вытащить хотя бы Альха, который находясь в седле, вместо того, чтобы дать дёру, дрался. Конечно, он мог защищать своё добро и больше ничего, но…

Велион наскочил на одного из нападающих. Тот успел заметить его приближение и развернулся, чтобы отразить атаку. Тотенграбер ударил наискось, намереваясь распороть противнику живот, но разбойник подставил свой меч, раздался лязг. Могильщик отскочил и правильно сделал — его противник напал достаточно прытко, меч едва не зацепил ему куртку. Велион скривился, начал заходить противнику в левый бок, но разбойник не дал этого сделать, резко переместившись вправо, так что оказался у Велиона практически за спиной, и атаковал. Могильщик успел отразить атаку, контратаковал, но безуспешно, его меч пронёсся в дюйме от рукава разбойника, а сам он получил тяжёлый удар в бедро, едва успев увернуться от лезвия противника. Велион отступил, тяжело наваливаясь на ногу, разбойник, видя это, ощерился и бросился добивать казалось бы обречённого противника.