— Почему вы так уверены в том, что никто не охотился за вашими записями?

— Их не тронули.

Макгрейви с любопытством посмотрел на него.

— Откуда вы знаете? Вы же их еще не видели. Джад подошел к стене и под настороженными взглядами детективов нажал на небольшую деревянную пластинку. Часть стены отошла в сторону, открыв несколько вместительных полок, уставленных магнитофонными кассетами.

— Я записываю все беседы с моими пациентами, — объяснил Джад. — И держу пленки здесь.

— Не могли они пытать Кэрол, чтобы заставить ее сказать, где пленки?

— Эти записи ни для кого не представляют интереса. Надо искать другой повод для убийства Кэрол.

Джад еще раз взглянул на истерзанное тело и почувствовал, как его переполняет бессильная слепая ярость:

— Вы должны найти того, кто это сделал!

— Я постараюсь, — сказал старший детектив, глядя ему прямо в глаза.

Макгрейви попросил своего напарника отвезти Джада домой.

— У меня еще есть кое-какие дела, — объяснил он. — Спокойной ночи, доктор, — и, повернувшись, пошел вдоль улицы.

— Поехали, — поторопил доктора Анджели. — Я закоченел. Джад сел на переднее сиденье рядом с детективом, и машина тут же тронулась.

— Я должен сообщить семье Кэрол, — сказал доктор.

— Мы уже позаботились об этом.

Джад кивнул. Конечно, он все равно должен их повидать, но пока с этим можно повременить. Интересно, подумал он, чем собирается заняться лейтенант Макгрейви в такое время.

Будто читая его мысли, Анджели сказал:

— Макгрейви — хороший полицейский. Он считает, что Зиффрен заслужил электрический стул за убийство его напарника.

— Зиффрен — сумасшедший.

— Я вам верю, доктор.

«А вот Макгрейви — нет», — подумал Джад.

Городской морг выглядел так же, как и любой другой в три часа ночи, если не считать того, что какой-то шутник повесил над дверью венок из остролиста. «Что это, — подумал Макгрейви, — избыток юмора или просто мрачная шутка?»

Вскрытие еще не закончилось, и детективу пришлось подождать в коридоре. Наконец судебный медик пригласил его в секционную. Когда Макгрейви вошел, тот мыл руки над большой белой раковиной. Ответив на вопросы, медик тут же ушел, а он оставался там довольно долго, переваривая полученную информацию. Затем он вышел на улицу, оглядываясь в поисках такси. Бесполезно. Эти сукины дети, наверно, отправились на Бермудские острова. Наконец Макгрейви увидел проезжавшую патрульную машину, остановил ее и, показав свое удостоверение, приказал отвезти себя в Девятнадцатый участок.

Войдя в здание полицейского участка, он увидел Анджели.

— Они как раз закончили вскрытие Кэрол Робертс.

— И?

— Она была беременна.

Анджели удивленно посмотрел на него.

— На четвертом месяце. Для безопасного аборта уже поздно, а со стороны еще не заметно.

— Вы думаете, что это имеет отношение к убийству?

— Ты задал хороший вопрос. Если в этом виноват ее приятель и они собирались пожениться, тогда ничего особенного. Они бы поженились, а через пару месяцев родился бы ребенок. Это случается сплошь и рядом. С другой стороны, если бы он это сделал и не хотел жениться на ней, тоже ничего особенного. Она осталась бы с ребенком без мужа. Такое случается еще чаще.

— Мы говорили с Чиком. Он собирался на ней жениться.

— Я знаю. Поэтому я спросил себя, какой из всего этого можно сделать вывод. Мы имеем беременную негритянку. Она идет к отцу ребенка и сообщает ему, что скоро станет мамой, и он ее убивает.

— Для этого он должен быть чокнутым.

— По-моему, все не так просто. Предположим следующее:

Кэрол пришла и сказала, что хочет сохранить ребенка и не делать аборт. Хотя бы для того, чтобы шантажировать отца и заставить его жениться на ней. Допустим, он уже женат. Или он — белый. А возможно, он — знаменитый врач с обширной практикой. Если об этом становится известно, его карьера кончена. Кто, черт побери, пойдет к психоаналитику, который обрюхатил свою чернокожую секретаршу и женился на ней?

— Стивенс — врач, — заметил Анджели, — и наверняка знает десяток способов убрать ее, не вызывая подозрений.

— Может, да. А может, и нет. Если обнаружится малейшая улика и след приведет к нему, отвертеться будет нелегко. Он покупает яд — кто-то делает отметку о продаже. Он покупает нож или веревку — их тоже можно проследить до продавца. Но посмотри на этот маленький спектакль: приходит какой-то маньяк и без всякой причины убивает секретаршу, а доктор становится убитым горем работодателем, требующим у полиции найти убийцу.

— Все сказанное вами выглядит притянутым за уши.

— Я еще не закончил. Возьмем его пациента, Джона Хансена. Еще одно убийство, тем же неизвестным маньяком. Вот что я тебе скажу, Анджели. Я не верю в совпадения. А два совпадения в один день меня настораживают. Поэтому я спросил себя, нет ли связи между убийствами Джона Хансена и Кэрол Робертс, и неожиданно все стало казаться не таким уж случайным. Предположим, Кэрол вошла в кабинет и объявила доктору, что он скоро станет папашей. Она заявила, что он должен дать ей денег, жениться на ней или что-нибудь в этом роде. А в это время Джон Хансен сидел в приемной и мог все слышать. Возможно, доктор Стивенс не подозревал об этом, пока тот не улегся на кушетку и не стал угрожать ему разоблачением.

— Слишком много догадок.

— Но все сходится. Когда Хансен ушел, доктор осторожно выскользнул вслед за ним и устроил так, что тот уже ничего не мог сказать. Затем ему пришлось вернуться, чтобы избавиться от Кэрол. Он представил все так, будто это дело рук маньяка, и отправился в Коннектикут, разрешив все проблемы. А теперь он спокойно сидит и смотрит, как полиция сбивается с ног в поисках мифического психа.

— Я в это не верю, — сказал Анджели. — У вас нет доказательств.

— Что значит нет? А два трупа? Один — беременная дама, работавшая у Стивенса, другой — пациент, убитый в квартале от места его работы. Когда я попросил разрешения послушать записи бесед с Хансеном, доктор мне отказал. Почему? Кого оберегает доктор Стивенс? Я спросил, не знает ли он, кто мог взломать дверь в его кабинет и что они там искали? Тогда мы могли бы построить стройную версию: взломщики поймали Кэрол и замучили ее, пытаясь выяснить, где находится это загадочное «что». Но знаешь, этого таинственного «что» нет. Его магнитофонные ленты никому не нужны. В кабинете нет ни наркотиков, ни денег. Значит, мы должны искать какого-то маньяка. Правильно? Но я в это не верю. Я думаю, что мы должны искать доктора Джада Стивенса.

— По-моему, — медленно произнес Анджели, — вам очень хочется засадить его за решетку.

Лицо Макгрейви побагровело от ярости:

— Потому что он виновен?

— Вы собираетесь его арестовать?

— Сначала я постараюсь доказать, что я прав. Но уж если я посажу его за решетку, он там и останется, — и, повернувшись, Макгрейви вышел.

Анджели задумчиво посмотрел ему вслед. Если не принять мер, Макгрейви своего добьется и доктор окажется за решеткой. Допустить этого он не мог. «Утром, — решил детектив, — надо поговорить с капитаном Бертелли».

На следующий день все утренние газеты на первых полосах поместили сообщения о злодейском убийстве Кэрол Робертс. У Джада возникло желание позвонить пациентам и отменить прием. Спать он так и не ложился, и теперь веки, казалось, налились свинцом. Но, просмотрев список назначенных на этот день, он подумал, что трое будут выведены из душевного равновесия, а еще двое просто придут в отчаяние, узнав, что не смогут прийти к нему. С остальными, впрочем, ничего бы не случилось. В результате Джад пришел к выводу, что не стоит менять распорядок дня не только ради пациентов, но и потому, что работа наилучшим способом позволяла отвлечься от мыслей о происшедшем.

Харрисон Бурк, важного вида седовласый мужчина, выглядел как руководитель крупной компании, кем он, впрочем, и был на самом деле: вице-президент «Интернейшнл Стал корпорейшн». Когда Джад впервые увидел его, он подумал: то ли тот сам создал столь стереотипный образ, то ли образ создал Бурка.