Причиной восстания могла стать не только слабая центральная власть, но и наоборот — попытка закрутить гайки. Такой случай, пожалуй, единственный, но от того не менее показательный. В 945 г., во время сбора дани с древлян, дружинники князя Игоря пожаловались, что воины воеводы Свенельда ходят в более богатых, чем они, одеждах. Князь решил поправить такое положение дел, сняв с древлян дань по второму кругу. Самими древлянами это было расценено как нарушение правовых норм. Недовольные, те взбунтовались, схватили князя и распяли его, привязав за руки и за ноги между согнутыми деревьями, после чего деревья отпустили и князя разорвало на части.
Расплата за подобные действия не заставила себя долго ждать. «Повесть временных лет» рассказывает, как вдова Игоря, Ольга, казнив древлянских послов, но не сумев взять древлянскую столицу, город Искоростень, штурмом, пошла на хитрость. Она согласилась собрать с древлян символическую дань — по три голубя и по три воробья с каждого двора. На том и порешили. Но, получив обещанное, Ольга приказала своим людям привязать к каждой из полученных птиц по тлеющему фитилю и выпустить их. Отпущенные на волю, птицы тут же полетели к своим гнездам в Искоростене. Начавшийся пожар не пропустил ни одного дома. Жители, будучи не в силах затушить его, начали бежать из города. Но за городскими стенами их встречали русские воины, нещадно убивая тех, кто спасся из огня. На тех, кому все же удалось уцелеть, была наложена «дань тяжкая». Искоростень после этого в источниках не мелькает вплоть до XVI в.
В 977 г. в качестве столицы Древлянской земли выступает уже Вручий.
Подробности рассказа о мести княгини Ольги — во многом легенда. Орнитологи в один голос заявляют, что ни воробьи, ни голуби, ни любые другие птицы, имея у себя под крылом горящий фитиль, ни за что не полетят к родному гнезду.
Желающие согласовать легенду с действительностью настаивают на том, что горящие птицы — лишь метафора, а в реальности якобы имел место обстрел города зажигательными стрелами. Логично, но бездоказательно. Да и сам факт применения подобных методов поджога укреплений на Руси этого периода — вопрос тоже спорный.
Методами археологии в данном случае нельзя датировать прекращение функционирования столицы древлян с точностью до года или десятилетия. Но факт ликвидации древлянской племенной автономии в период ее правления наводят на мысль о том, что это далеко не совпадение.
Торговцы, воины и путешественники, варяго-русы прекрасно представляли распространение основных богатств в регионе. И обойти вниманием такой лакомый кусок, как Византия, просто не могли. Первый зафиксированный поход на столицу Империи относится к 860 г. Причины похода точно не известны. Но, учитывая характер позднейших экспедиций подобного рода, вероятно, главная из них заключалась в жажде наживы. Летом упомянутого года Византия вела войну с арабами. К моменту появления русов на побережье Малой Азии император Михаил Третий находился во главе армии, воевавшей против Халифата Аббасидов, а флот сражался с арабами и норманнами в Эгейском и Средиземном морях.
Русы во главе с князем Аскольдом появились в окрестностях Константинополя 18 июня. Для местных жителей это стало полной неожиданностью. Они плохо представляли, кто вообще такие эти пришельцы, а их поведение, сопровождавшееся грабежами и насилием над мирным населением, воспринималось как наказание Божие за грехи. Не имея ни опыта, ни желания штурмовать стены столицы, русы ограничились разбоем на материковом побережье и Принцевых островах.
Поход закончился так же неожиданно, как и начался. Русы, так и не встретив серьезного сопротивления, просто развернулись и ушли восвояси, оставив в сердцах византийцев недобрую память.
Следующие походы проходили примерно по тому же сценарию. Легендарный поход 907 г., когда византийцы перекрыли цепью вход в гавань Золотой Рог, и Олег приказал вытащить корабли на колеса и под парусами подойти к Константинополю, и поход Игоря в 941 г., задумывались и осуществлялись как грабительские набеги с целью получения максимального количества материальных средств.
Поход 907 г., однако, настолько овеян легендой, что вовсе неясно, был ли он на самом деле. С одной стороны, полное молчание о нем зарубежных источников, в первую очередь, византийских, ставит сам факт похода под сомнение. С другой — в распоряжении историков имеется русско-византийский договор 911 г, характер которого вполне позволяет предполагать, что толчком к его заключению стало какое-то неординарное событие, например, удачный военный поход русов на столицу Империи. Вместе с тем имеется информация о союзе Руси и Византии в 909 — 910 гг. и об участии русов в критской экспедиции 910 г. в качестве союзников ромеев.
В реальности Игорева похода сомневаться не приходится: он известен не только русским, но и византийским, и хазарским источникам. Они единогласно утверждают, что такая акция впрямь имела место, но значительно расходятся в передаче развития событий. В наиболее, как нам кажется, аргументированной попытке согласовать разноречивые версии источников, ход военных действий выглядит следующим образом.
Русь, готовясь к войне с Византией, заключила мирный договор с Хазарским каганатом, отношения с которым до этого были достаточно напряженными. Таким образом обеспечивался тыл от потенциального нападения опасного соседа.
Войско Игоря состояло из трех частей. Это собственно русские отряды Игоря, союзные печенежские контингенты и отряд под командованием некоего Хальги (то ли подданный Игоря, то ли его союзник, глава независимой от Киева варяго-русской дружины, незадолго перед тем неудачно воевавший против Каганата на его южных границах). Хальги отправился на Царьград из района Керченского полуострова. Когда его корабли проходили около Корсуня (современный Севастополь, в то время — владения Византии), местный стратиг отправил к императору гонца с предупреждением об опасности. Параллельно весточку в Царьград отправили и болгары, вдоль побережья которых прошел флот Игоря.
Хотя армия и флот Империи в этот период вели боевые действия против арабов, императору Роману удалось организовать нападающим достойный отпор. В константинопольской гавани насчитывалось полтора десятка старых судов-хеландий. Пока русы занимались набегами на прибрежные районы, корабли были оснащены устройствами для метания греческого огня и 11 июня 941 г. эта новоорганизованная флотилия вышла навстречу основным силам Игоря. Сражение произошло у г. Иерон, на входе в Босфорский пролив. Справиться с громоздкими и неповоротливыми судами ромеев для русичей не составляло труда, и они ринулись навстречу византийскому флоту. По сообщению немецкого хрониста Лиутпранда Кремонского, Игорь даже приказал брать противника живьем — видимо, надеясь на последующий выкуп или продажу в рабство на восточных рынках. Однако факт наличия на хеландиях огнеметных устройств стал полной неожиданностью и настоящим шоком. Когда русы со всех сторон обступили противника, тот применил свое секретное оружие. Видя изрыгающееся пламя, от которого деревянные корабли моментально воспламенялись, суда, не попавшие под обстрел, стали отступать, а воины с горящих кораблей прыгали в воду, надеясь доплыть к своим или добраться до берега.
После Иерона русское войско оказалось разделенным, и, вероятно, отдельные отряды имели слабое представление о судьбе друг друга. Игорю с некоторой частью воинов (по сообщению византийского историка Льва Диакона, в его распоряжении оставалось порядка десяти кораблей) удалось-таки вернуться на Русь.
Однако большая часть ушла к мелководным гаваням Малой Азии, недоступным для громоздких, с глубокой осадкой, хеландий. Часть русичей отправилась в Вифинию (область на юго-восточном побережье Мраморного моря) для пополнения запасов продовольствия, но была разбита подошедшим на помощь столице отрядом патрикия Варды Фоки. Положение русов еще более ухудшилось, когда в район боевых действий подошла отозванная из Македонии 40-тысячная армия Иоанна Куркуаса и из Фракии — армия стратилата (высший командный пост в Империи) Феодора. Вариант отступления морским путем был осложнен господством ромейского флота и основательной потрепанностью после Иеронского сражения собственных кораблей.