Она никак не могла бросить Зейна здесь, даже если из-за этого Шэй ее возненавидит.

Пару секунд спустя Тэлли, услышав, как Шэй встает, повернула голову и посмотрела на подругу. Из пореза на руке Шэй сочилась кровь, ее татуировки бешено вращались. Шэй шагнула к Тэлли, и та сразу заметила, каким ясным стал ее взгляд.

— Хорошо. Мы разделимся, — сказала Шэй.

Тэлли робко улыбнулась, но Шэй покачала головой.

— Даже не смей этому радоваться, Тэлли-ва. Я думала, что, став чрезвычайницей, ты изменишься. Я думала, что, увидев мир ясно, ты станешь меньше думать о себе: что для тебя будут существовать не только ты и твой нынешний дружок. Я надеялась, что хотя бы время от времени для тебя будет иметь значение что-то еще.

— Для меня много значат «резчики», Шэй, честное слово. И ты для меня так много значишь.

— Это было, пока в твоей жизни снова не возник Зейн. Теперь тебе плевать на все остальное. — Она с отвращением покачала головой. — А я так старалась тебя порадовать, добыть для тебя эту работу. Но все бессмысленно.

Тэлли сглотнула ком, сжавший горло.

— Но мы должны разделиться — это единственный способ убедиться в том, что навигатор работает.

— Это я понимаю, Тэлли-ва. Я насквозь вижу твою логику. — Шэй бросила взгляд на лагерь беглецов. Ее лицо, испещренное быстро скользящими с места на место татуировками, отразило отвращение. — Ты мне вот что скажи: ты это все заранее продумала и только потом поняла, что нам нужно разделиться? Или сразу решила, что прилепишься к Зейну, что бы ни случилось?

Тэлли открыла рот и тут же закрыла.

— Не лги, Тэлли-ва. Не стоит. Мы обе отлично знаем ответ. — Шэй фыркнула, отвернулась и, щелкнув пальцами, вызвала свой скайборд. — Я думала, ты вправду изменилась. А ты до сих пор — самовлюбленная маленькая уродка, какой была всегда. Вот что в тебе поразительно, Тэлли: даже доктор Кейбл со всеми ее хирургами бессильна против твоего эго.

У Тэлли начали дрожать руки. Она ожидала, что Шэй станет с ней спорить, но такого и не предполагала.

— Шэй…

— Ты даже как чрезвычайница ни на что не годна. Вечно ты из-за всего переживаешь. Почему бы тебе просто не быть крутой?

— Я всегда старалась делать то, что ты…

— Ну так можешь теперь перестать стараться.

Шэй открыла маленький багажник на скайборде и, вытащив оттуда баллончик с медицинским спреем, обильно обрызгала раненую руку. Потом она вынула из багажника несколько герметично запаянных пакетов и бросила их к ногам Тэлли.

— Вот в этом пакете — камуфляжный пластик, если тебе понадобится изменить внешность, пара скинтенных маячков и спутниковое устройство связи. — Она горько, презрительно рассмеялась. — Я даже оставлю тебе одну из гранат, которые я приберегла. Так, на всякий случай — если вдруг между тобой и твоим мальчиком-трясунчиком встанет что-нибудь большое.

Граната с тупым стуком упала на землю. Тэлли вздрогнула.

— Шэй, что ты…

— Не смей со мной разговаривать!

Это было произнесено приказным тоном, и Тэлли мгновенно умолкла. Шэй одернула рукав костюма-невидимки и закрыла лицо капюшоном с маской. Ее разъяренное лицо исчезло, и сама она слилась с ночным мраком. Из-под маски донесся ее искаженный голос:

— Не собираюсь больше тут торчать. Я отвечаю за Фаусто, а не за эту жалкую горстку недоумков.

Тэлли облизнула пересохшие губы.

— Надеюсь, с Фаусто все в порядке.

— Не сомневаюсь, что ты на это надеешься. — Шэй вспрыгнула на скайборд. — Но меня это не интересует. Совсем, что ты думаешь и на что надеешься, покончено, Тэлли-ва. Навсегда.

Тэлли попыталась что-то сказать, но последнее слово подруги прозвучало так холодно, что у нее язык отнялся.

Шэй взмыла в небо. Ее силуэт был едва виден на фоне темных деревьев на противоположном берегу реки. Шэй перелетела через реку и вскоре скрылась в темноте.

Но ее дыхание еще было слышно Тэлли через скинтенну. Шэй дышала хрипло и тяжело — так, словно ее зубы все еще были оскалены, словно ею все еще владели ненависть и отвращение. Тэлли пыталась придумать, что бы еще сказать подруге, как объяснить, почему она должна поступить именно так. Остаться с Зейном — это было для нее важнее, чем быть «резчицей», гораздо выше любой клятвы.

Это решение было связано с истинной сутью Тэлли Янгблад, кем бы она ни была внешне — уродкой, красоткой или особенной…

Но еще мгновение — и Шэй улетела за пределы радиуса скинтенной связи, а Тэлли так и не сказала ни слова. Она осталась одна в кустах на берегу реки и стала ждать, когда «кримы» улягутся спать.

«Кримы» попробовали развести костер, но у них ничего не вышло.

Несколько сырых сучьев задымились с сердитым шипением, которое было слышно даже Тэлли, оставшейся в укрытии. Сучья не разгорались. Занимался рассвет, а куча сырого хвороста по-прежнему шипела и дымилась. Только тогда «кримы» заметили, что вверх поднимается столп дыма, и стали пытаться загасить костер. Они принялись забрасывать его горстями сырой земли. К тому времени, когда они избавились от дыма, вид у них был такой, словно они неделю спали, не раздеваясь.

Тэлли вздохнула, представив, как смеялась бы Шэй над «кримами», не способными справиться с самыми простыми вещами. Ну, они хотя бы сообразили, что лучше спать днем, а идти ночью.

Беглецы не без труда забрались в спальные мешки, и только тогда Тэлли позволила себе немного вздремнуть. Чрезвычайники во сне почти не нуждались, но Тэлли до сих пор чувствовала усталость и боль в мышцах после приключений в Арсенале. «Кримы» наверняка жутко измучились при первом ночном переходе, так что, пожалуй, сейчас для нее настало лучшее время, когда можно и самой отдохнуть. Шэй улетела, дежурить по очереди было не с кем, так что Тэлли в дальнейшем, возможно, предстояло не спать по несколько дней кряду.

Она села по-турецки лицом к лагерю беглецов и настроила свою внутреннюю программу так, чтобы получать сигнал «будильника» каждые десять минут. Но сон не шел к ней. Глаза щипало от невыплаканных слез, не давала покоя перепалка с Шэй. Обвинения подруги все еще звучали у нее в ушах, и весь мир казался размытым и далеким. Тэлли сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, и наконец ее веки сомкнулись…

Звон будильника. Прошло десять минут.

Тэлли устремила взгляд на стоянку «кримов». Те лежал и неподвижно. Тэлли попыталась снова заснуть.

Чрезвычайники были так устроены — они были способны к такому сну, и все же оттого, что приходилось просыпаться каждые десять минут, время текло странно. Тэлли словно смотрела ускоренный фильм. Ей казалось, что солнце поднимается по небу слишком быстро, а тени сновали вокруг, как живые существа. Негромкие звуки реки сливались в один монотонный гул. Сознание Тэлли с трудом переключалось с тревоги за Зейна на сожаление из-за ссоры с Шэй. Ей казалось, что Шэй теперь будет ее ненавидеть, что бы ни случилось. А может быть, Шэй былa права, и у Тэлли Янгблад просто талант предавать друзей.

Когда солнце было почти в зените, Тэлли проснулась не от звука будильника, а от яркой вспышки. Она рывком села и, сжав кулаки, закрылась от удара.

Свет исходил от лагеря «кримов». Тэлли встала и снова заметила вспышку.

Она расслабилась. Беглецы разложили свои скайборды для подзарядки на берегу реки. Солнце, двигаясь по небу, отражалось в блестящих ячейках. Один луч ударил в глаза Тэлли.

Девушка смотрела на сверкающие солнечные батареи, и ее охватила тревога. «Кримы» летели на скайбордах всего несколько часов, и эти доски на самом деле в подзарядке еще не нуждались. Гораздо больше беглецам следовало волноваться о том, чтобы их никто не заметил.

Прикрыв глаза ладонью, Тэлли запрокинула голову. Для любого пролетавшего в этих краях аэромобиля разложенные на берегу скайборды выглядели бы как маяк, подающий сигнал бедствия. Неужели «кримы» не понимали, как близко они пока от города? Видимо, первые несколько часов путешествия показались им целой вечностью, но при этом они фактически находились еще на пороге цивилизации.