— Его надо было придушить прямо там, — если бы можно было орать, Шини орал бы, но орать было нельзя, ни в коем случае. — Хлопалка с шипами, клеймо!.. Ты глаза этих ребят видел?!

— Не видел, я далеко сидел, — мрачно ответил Фадан.

— Очень жаль, — едко заметил Аквист. — А мы видели.

Скальная группа давно уже скрылась за поворотом дороги, но, увы, даже тут, в горах, следовало соблюдать конспирацию.

— И это не местные гермо, поверь мне. У них не темные глаза, и кожа светлая. И потом, это Олкины прихвостни, видимо, кайф ловят от того, что делают, потому что они свободны, а эти… — Аквист задохнулся от гнева. — Эти вообще — рабы!

— Украденные рабы, — поправил Бакли. До этого он шел молча, размышляя. — Мне кажется, что я одного из них узнал.

— Узнал? — Фадан остановился.

— Ну да. Вроде бы учились вместе. А потом пропал он. Не пришел в какой-то день, и всё. С концами. Нам сказали — мол, уехал, а сейчас я понимаю, куда он уехал. То есть его уехали.

— Вполне возможно, что власти про это знают, и не препятствуют этому, — вмешался невидимый Шеф. — Я, кажется, выстроил схему окончательно. Двойники — это резерв. Который держит правящая верхушка для своих нужд. Есть они сами. Есть их армия, греваны. И есть довольно обширная группа, с помощью которой можно довольно быстро восстановить популяцию вместе с идеологией и общим механизмом, в случае утраты популяции основной. Разумеется, эту популяцию тоже подпитывают свежей кровью, потому что гены нужно обновлять.

— И сейчас как раз, получается, подходящий момент… — пробормотал Фадан. — Так, что ли?

— Не исключено, — согласился Шеф. — Я очень вас прошу, поспешите. Времени у нас остается немного, надо торопиться.

…В селе, до которого они за час дошли по дороге, машин на продажу не оказалось, зато Фадан очень удачно разжился едой для всей компании, и купил Бонни ожерелье из глиняных шариков — доказав этим местным свою щедрость и платежеспособность. В результате ему охотно рассказали, как пройти туда, где можно приобрести машину — еще полчаса неспешной ходьбы, сорок минут торга, и вот уже Фадан становится обладателем странноватого тарантаса, впрочем, вполне пригодного для использования и относительно нового. Бензин, правда, пришлось покупать в другом месте, но, по счастью, того, что в машине оставил прежний хозяин, до заправки кое-как хватило.

К большому неудовольствию Фадана, вести машину пришлось ему, а не Бакли — низших за руль сажать было не принято. Их тут, кажется, вообще ни за что не считали, хотя, как чуть позже отметил Фадан, какая-то своя жизнь у низших тут всё же была.

Когда машина, тарахтя и выпуская из выхлопной трубы сизый дым, пробиралась по окрестностям Кутура, Фадан заметил, что многие местные гермо, например, одевались явно посмейно. То есть на представителях одной семьи была одежда особого цвета, а на запястьях замотанных рук болтались деревянные, глиняные, или стеклянные браслеты. У некоторых семей встречались одноцветные шейные повязки, еще у кого-то оказывались богато расшитыми прорези для глаз… Вполне возможно, думалось Фадану, не все тут такие же моральные уроды, как встреченный ими любитель жестоких наказаний, может быть, встречаются и относительно добрые или щедрые мужчины и женщины, но… Но всё это в корне неправильно, так не должно быть. Потому что даже самая красивая расшитая накидка — это всё равно накидка, под которой душно и тяжко. А самая богато украшенная плетка или хлопалка — это всё равно плохо, потому что это орудие, с помощью которого кого-то бьют. Пусть и не часто.

— Мерзкое место, — пробормотала Бонни, когда машина проезжала мимо очередного идущего по своим делам семейства. — Как можно считать такое правильным?

— Ты о чем? — спросил Аквист из-под накидки.

— Да это вот всё, — Бонни махнула рукой в сторону окна. — А бабы? Даже наши поганки, и те лучше, чем эти. Наша если сгоряча мужа приложит, всё равно потом раскаиваться будет и переживать. А тут, по-моему, это у них вообще эмоций не вызывает. Половина баб — с плетками. А шапки эти придурошные?! Как они в них ходят вообще? У меня голова непрерывно чешется, потная вся, а этим хоть бы хны.

— Да, двойники, вы попали, — хмыкнул Бакли. — Не надо вам было сердить Бонни. Мы-то что, мы потерпим. А вот она…

— Сейчас и правда рассердишь, — пообещала Бонни.

— И что ты со мной сделаешь? — ехидно поинтересовался Бакли.

— Подумаю, что. Без хлопалки как-нибудь обойдусь, но пощады не жди.

— Тише вы, — шикнул Аквист, который в это время смотрел в окно. — Кажется, мы подъезжаем.

— Не кажется, а точно, — ответил Эл. — Видишь, стены какие? Это точно посадочный сектор.

— Мегалиты? — поинтересовался Аквист, хотя и сам уже всё понял.

— Они самые. Но я не помню это место. Видимо, его построили уже после нашей смерти, — задумчиво сказал Эл.

— А я помню, — вмешался Шеф. — Но я не помню его таким. Стен тут точно не было.

— Потом поспорите, — попросила Бонни. — Да, здорово это всё выглядит. Вот это масштаб!

…Город, в который они вскоре должны были въехать, располагался на краю огромного плато, северная часть которого упиралась в горный склон, а южная — к ней и вела дорога — представляла собой гигантскую стену высотой метров триста и длиной в несколько десятков километров, сложенную из исполинских камней-мегалитов. Под чудовищной стеной можно было заметить маленькие, словно игрушечные, домики и какие-то другие постройки. Видимо, город разрастался, и вышел из-за стены, живущим в нем места уже не хватало. Сам город сейчас виден не был, но кое-где над стеной торчали верхушки высотных зданий. Причем явно современной постройки.

— Ох и ни фига себе, — протянул Шини. — Неслабо они тут устроились!

— Укрепрайон, — мрачно подтвердил Шеф. — Даже если у нас всё получится, официалам предстоит изрядно повозиться, чтобы выкурить оттуда эту нечисть.

— Может, газом каким потравить? — предложил Шини.

— Газом? — переспросил Шеф. — Ты собираешься травить газом женщин, детей, и стариков? Или попробуешь этот газ на гермо, которых выставят в первую очередь, как живой щит? Нет, милый мой. Только ручная и не калечащая зачистка. В первую очередь всегда думай о тех, кого можно спасти, а не о тех, кого ты хотел бы убить.

— Ты так уже думал, — хмыкнул Шини. — Рассказать, чем всё кончилось?

Шеф промолчал.

— Мне больше интересно, как мы справимся, — Фадан нахмурился. — Я-то думал, что тут несколько иначе.

— Иначе — это как? — спросил Шеф.

— Иначе — это небольшое поселение, полудикие двойники, и объект культа, а тут… — Фадан зябко поежился. — Тут, оказывается, вон чего.

— А почему ты думал, что тут ничего такого нет? — поинтересовалась Ана.

— Да потому что фотографии помню! На них есть камень под покрывалами, а на заднем плане маленькие домишки в один этаж! — развел руками Фадан. — И ничего больше. Стоит этот Клам, стоят дома… священство какое-то расхаживает… и всё, ничего такого. Ну, гору еще видно. Склон.

— Идиот, — констатировал Шеф, чем, разумеется, весьма Фадана задел. — Я, например, знал, куда мы идем. Спросил Остроухого, он охотно ответил. Он в курсе. Единственное, чего он не знает, так это то, какие там системы идентификации. Будем надеяться, что их можно обойти.

— Но эти, которых мы встретили… они были действительно из какого-то примитивного народа, если судить по виду, — заметил Шини. — Да и машина… мягко говоря, хреновая.

— Это сельские, — объяснил Шеф. — И потом, то, что ты видел — не показатель. Внутри такой культуры, как эта, возможен огромный контраст на весьма небольшой территории. И он, замечу, все более чем устраивает. Та часть населения, из поселков, более чем довольна происходящим. Они живут, как хотят, воруют гермо, женщин, мало работают, или почти не работают, и вполне довольны. Это такой плебс. А городские, боюсь, будут другими. Соблюдающими те же обычаи, но при этом другими. Гораздо более продвинутыми в техническом плане, в том числе. Это в вашей части планеты, в Шенадоре, всё несколько сглажено, а тут всё на контрастах. Вот увидишь.