Дым коромыслом

Голоден стыд. Сыт азарт.

Динамит да фитиль вам в зад!

Сырые спички рядятся в черный дым. Через час — бардак. Через два — бедлам. На рассвете храм разлетится в хлам.

Но мы не носим часы.

Мы не хотим умирать И поэтому даже не спим.

А когда не хватает сил.

Воруем сахар с чужих могил.

И в кровь с кипятком Выжимаем лимон греха.

И дырявые ведра Заводят песни

О святой воде и своих болезнях.

Но — слава Богу! — все это исчезнет С первым криком петуха.

Дым. Дым коромыслом!

Дым над нами повис.

Лампада погасла.

И в лужице масла Плавает птичий пух.

Дым. Дым коромыслом!

Дым. Дым коромыслом!

Дай Бог нам понять Все, что споет петух.

В новостройках — ящиках стеклотары

Задыхаемся от угара

Под вой патрульных сирен в трубе,

В танце синих углей.

Кто там — ангелы или призраки?

Мы берем еду из любой руки.

Мы не можем идти,

Потому что дерьмо После этой еды, как клей.

Дым. Дым коромыслом!

Дым. Дым коромыслом!

Музыкант по-прежнему слеп,

Снайпер все так же глух.

Дым. Дым коромыслом!

Дым. Дым коромыслом!

Дай Бог нам понять Все, что споет петух.

Ох, безрыбье в речушке, которую кот наплакал! Сегодня любая лягушка становится раком И, сунув два пальца в рот,

Свистит на Лысой горе.

Сорви паутину! Здесь что-то нечисто!

Но штыками в спину — колючие числа.

И рев моторов в буксующем календаре.

И дым. Дым коромыслом. Дым.

Дым коромыслом. Дым.

Дым коромыслом.

Дым.

Январь 1985 (Приводится по изданию: «Александр Башлачёв. Стихи». М.: X.Г.С., 1997)

Мельница

Чёрный дым по крыше стелется.

Свистит под окнами.

— В пятницу, да ближе к полночи не проворонь — вези зерно на мельницу.

Чёрных туч котлы чугунные кипят

да в белых трещинах шипят гадюки-молнии...

Дальний путь — канава торная.

Всё через пень-колоду кувырком да поперёк.

Топких мест ларцы янтарные да жемчуга болотные в сырой траве.

Здравствуй, Мельник Ветер-Лютый Бес!

Ох, не иначе, черти крутят твою карусель...

Цепкий глаз. Ладони скользкие.

А ну-ка кыш! — ворье заточки-розочки!

Что, крутят вас винты похмельные — с утра пропитые кресты нательные?

...Жарко в комнатах натоплено.

Да мелко сыплется за ворот нехороший холодок.

А принимай сто грамм разгонные!

У нас ковши бездонные, да все кресты козырные!

На мешках — собаки сонные да бабы77 сытые да мухи жирные...

А парни-то все рослые, плечистые.

Мундиры чистые. Погоны спороты.

Чёрный дым ползёт из трубочек.

Смеётся, прячется в густые бороды.

Ближе лампы. Ближе лица белые.

Да по всему видать — пропала моя голова.

Ох, потянуло, понесло, свело, смело меня на камни жесткие, да прямо в жернова!

77 В оригинальной распечатке — «бляди». Исправлено автором, вероятно, для литовки.

Тесно, братцы. Ломит-давит грудь.

Да отпустили б вы меня... уже потешились..

Тесно, братцы... Не могу терпеть!

Да неужели не умеем мы по-доброму?

...На щеках — роса рассветная.

Да чёрной гарью тянет по сырой земле.

Где зерно моё? Где мельница?

Сгорело к чёрту всё. И мыши греются в золе.

Пуст карман. Да за подкладкою

найду я три своих последних зёрнышка.

Брошу в землю, брошу в борозду —

К полудню срежу три высоких колоса.

Разотру зерно ладонями

да разведу огонь, да испеку хлеба.

Преломлю хлеба румяные

да накормлю я всех, тех, кто придёт сюда тех, кто придёт сюда тех, кто поможет мне тех, кто поможет нам рассеять чёрный дым рассеять чёрный дым рассеять чёрный дым... рассея чёрный дым...

Март 1985

(Приводится по правленной автором распечатке)

Спроси,звезда

Ой-й-й, спроси меня, ясная звезда,

Не скучно ли долбить толоконные лбы?

Я мету сор новых песен из старой избы.

Отбивая поклоны, мне хочется встать на дыбы.

Но там — только небо в кольчуге из синего льда.

Ой-й-й, спроси меня, ясная звезда,

Не скучно ли всё время вычёсывать блох?

Я молюсь, став коленями на горох...

Меня слышит Бог Никола-Лесная Вода78.

Но сабля ручья спит в ножнах из синего льда.

Каждому времени — свои ордена.

Ну дайте же каждому валенку свой фасон!

Я сам знаю тысячу реальных потех,

И я боюсь сна из тех, что на все времена.

Звезда! Я люблю колокольный звон.

Ой-й-й, спроси, звезда, да скоро ли сам усну,

Отлив себе шлем из синего льда?

Белым зерном меня кормила зима, там

Где сойти с ума не сложней, чем порвать струну.

Звезда! Зачем мы вошли сюда?

Мы пришли, чтоб раскрыть эти латы из синего льда... Мы пришли, чтоб раскрыть эти ножны из.синего льда...

78 В рукописи именно так, без знаков препинания. Видимо, автор имеет в виду Николая Угодника, который в православной традиции, наряду с Ильей Пророком, считается покровителем земных вод. В языческих поверьях он также выступает в качестве хозяина леса, недаром бытовала поговорка «В поле да в лесу один Никола бог» (см., например, рассказ Д. H. Мамина-Сибиряка «С голоду»).

Мы сгорим на экранах из синего льда...

Мы украсим их шлемы из синего льда...

И мы станем их скипетром из синего льда...

Ой-й-й, спаси меня, ясная звезда!

Ой-ой-ой, спроси меня, ясная звезда!

Март 1985

(Приводится по правленной автором распечатке)

От винта! / Все от винта!

Рука на плече. Печать на крыле.

В казарме проблем — банный день. Промокла тетрадь. Я знаю, зачем иду по земле.

Мне будет легко улетать.

Без трех минут — бал восковых фигур. Без четверти —

смерть

С семи драных шкур — шерсти клок.

Как хочется жить... Не меньше, чем петь.

Свяжи мою нить в узелок.

Холодный апрель. Горячие сны.

И вирусы новых нот в крови.

И каждая цель ближайшей войны Смеётся и ждёт любви.

Нам лечащий врач согреет солнечный шприц.

И иглы лучей опять найдут нашу кровь.

Не надо, не плачь... Лежи и смотри,

Как горлом идёт любовь.

Лови её ртом. Стаканы тесны.

Торпедный аккорд — до дна!

...Рекламный плакат последней весны Качает квадрат окна.

Эй, дырявый висок! Слепая орда...

Пойми — никогда не поздно снимать броню.

Целуя кусок трофейного льда,

Я молча иду к огню.

Мы — выродки крыс. Мы — пасынки птиц.

И каждый на треть — патрон.

Лежи и смотри, как ядерный принц Несёт свою плеть на трон.

Не плачь, не жалей... Кого нам жалеть?

Ведь ты, как и я — сирота.

Ну, что ты? Смелей! Нам нужно лететь...

А ну от винта!

Все от винта!

Апрель 1985

(Приводится по правленной автором распечатке)

Абсолютный вахтёр

Этот город скользит и меняет названия.

Этот адрес давно кто-то тщательно стер.

Этой улицы нет. А на ней нету здания.

Где всю ночь правит бал Абсолютный Вахтер.

Он отлит в ледяную, нейтральную форму.

Он тугая пружина. Он нем и суров.

Генеральный хозяин тотального шторма Гонит пыль по фарватеру красных ковров79.

79 В сохранившейся рукописи этой строфы нет, однако она звучит на записях.