В будущем же, в его долгой трудовой жизни, музыка приносила Василию Васильевичу радость, вдохновение, отдых. Особенно любил В. В. Витковский фортепьянные пьесы Ф. Мендельсона и Ф. Шопена. Музыка сближала его с самыми разнообразными людьми и на Родине и за ее рубежами.

Даже на склоне лет, в холодной комнате квартиры Г. Г. Страхова, Василий Васильевич с озябшими руками садился за рояль и дивные звуки заполняли комнату, утешая тех, кто был с ним в эти недолгие минуты и часы. А сколько добрых мгновений дарил ученый гостям — молодым и старым своим ученикам, когда садился за рояль в своей бело-голубой даче в Лесном, которая носила название «Геодезия». Разве можно это забыть тем, кто навещал своего учителя!

Через центр дачи было намечено направление Пулковского меридиана, и именно вдоль этого меридиана, как след далеких воспоминаний о храме российской астрономии, была разбита аллея, по которой гости ученого — астрономы, геодезисты, топографы прогуливались с Витковским, слушая его шутки, занимательные рассказы, добрые советы, а иногда и выговоры.

Но все это через многие годы...

А пока, в 1867 г., одиннадцатилетнего мальчика определили в 1-ю частную гимназию классического направления К. А. Келлера. При этом отец, считая латынь совершенно излишней, поставил условием латинский язык не изучать, а освободившиеся часы отдавать музыке, благо семья Витковских жила в пяти минутах от гимназии.

Из гимназических преподавателей наибольший след в жизни В. В. Витковского оставил учитель алгебры, физики и космографии — Люциан Юлианович Маткевич. Тогда именно в маленькой библиотеке гимназиста Витковского появилась книга, которая дала ему главное направление на всю последующую жизнь. Это был перевод с французского сочинения Доминико Франсуа Араго (1786—1852) «Биографии знаменитых астрономов, физиков и геометров».

Гимназический курс был завершен в 1872 г. и вместе с ним кончилось отрочество. Университет из-за незнания латыни остался мечтой, и осенью 1872 г., по настоянию отца, Витковский поступил в Николаевское военно-инженерное училище, блестяще сдав вступительные экзамены.

В Военно-инженерном училище у Витковского бесповоротно созрело решение пойти в дальнейшем только на геодезическое отделение Академии Генерального штаба.

Склонность с детства к математике, а затем и к астрономии и мельком брошенные преподавателем топографии полковником Н. Д. Артамоновым [³ Впоследствии начальник Корпуса военных топографов, генерал от инфантерии] слова: «Ну, в геодезическое отделение поступать не стоит, туда надо знать много из математики» породили в юном Витковском яс- .ную цель: академия, астрономия, геодезия! Итак, «per aspera ad astra!» — тернистой дорогой к звездам!

Прослушав курс лекций по аналитической геометрии Н. С. Будаева (1833—1902), юнкер Витковский самостоятельно по русским и иностранным (он с малых лет отлично владел немецким и французским языками, а позднее изучил английский, итальянский и испанский) учебникам и пособиям преодолевает курсы дифференциального и интегрального исчисления. Из военных предметов Витковский с увлечением слушает лекции известного в то время стратега Г. А. Леера (1829—1904), в память о котором впоследствии в Академии Генерального штаба была учреждена за успехи в военных науках Лееровская премия.

В «Пережитом» В. В. Витковский тепло вспоминает и пребывание в Военно-инженерном училище и своих товарищей. Особенно близко сошелся он с Д. Д. Гедеоновым, единомышленником в стремлении к астрономии и геодезии, затем с К.И. Величко, будущим профессором инженерной академии, и Поморским. Не меньшая дружба связывала Витковского с А. И. Вилькицким (1858—1913), будущим крупным геодезистом и гидрографом. Часто вспоминает он и юнкера Шарапова, соседа по комнате, который «пускался в поэзию» и сочинял незамысловатые¹ вирши на темы жизни училища.

Тяжело давалась Витковскому в училище строевая служба. И хотя сам генерал-адъютант Э. И. Тотлебен (1818—1884), в прошлом сослуживец и товарищ его отца, при инспекторском смотре юнкеров выразил надежду видеть юнкера Витковского впоследствии по примеру отца фельдфебелем училища (лучшие по успехам юнкера старшего класса производились в портупей-юнкера, а наиболее способный из них к строевой службе и к наукам становился фельдфебелем), из него не получился даже портупей-юнкер.

Парадоксально, но будущий крупнейший геодезист по юнкерской традиции не очень радиво относился и к полевым съемочным работам, предпочитая им чтение занимательных книг. Этому способствовало то обстоятельство, что съемкам в училище, по словам Витковского, обучали «весьма бестолково». Музыку за годы пребывания в училище он почти полностью забросил.

В 1875 г., окончив Военно-инженерное училище без особого блеска (хотя по всем теоретическим предметам физико-математического содержания у него были высокие оценки), Витковский, в чине подпоручика, назначается в 1-й саперный батальон, в Гору Кальварию (небольшой посад на р. Висле, вблизи Варшавы).

Василий Васильевич отказался от службы в столице, чтобы «снова не попасть в музыкальную муштру» отца и чтобы служить вместе с близким ему по духу Д. Д. Гедеоновым. Но разве мог отец отпустить своего сына «без музыки»? Нет! И вот, несмотря на отговорки, вспоминает Витковский в «Пережитом», «отец заставил меня взять с собой скрипку, альт, большой запас нот и деньги на непременную покупку пианино».

Началась строевая служба.

Разместились бывшие питомцы Военно-инженерного училища (Витковский, Гедеонов и Поморский) в Горе Кальварии прекрасно, в доме для офицерского состава, вблизи казарм 1-го и 2-го саперных батальонов. Витковский, купив согласно воле отца пианино, поставил его в одной из занимаемых офицерами комнат.

Здесь, вдали от родного дома, Витковский первоначально имел намерение, как он писал в «Пережитом», «всецело заниматься математикой, чтобы явиться к будущим академическим экзаменам не со сведениями одной, довольно ограниченной, приемной программы, но во всеоружии математических знаний. Вместо этого все свободное от службы время посвящалось музыке». Против воли он сделался в Горе Кальварии центром музыкального кружка, что очень печально отражалось на научных занятиях. «Я неоднократно... говорил о моей нелюбви к музыке,— писал Витковский в ,,Пережитом“,— но в Горе Кальварии мне волей-неволей пришлось изменить свой взгляд... У нас завелись настоящие музыкальные вечера... Редкая неделя проходила без вечеринки, где собиралась молодежь и усердно отплясывала под мою игру». И если из Петербурга он бежал в Гору Кальварию, желая избавиться от музыки и целиком отдаться науке, то теперь, после мучительных раздумий, решил вернуться в Петербург. Не без помощи отца в мае 1876 г. Витковский был переведен в Петербург и прикомандирован к 3-му Военно-полевому телеграфному парку.

В. В. Витковский после окончания Военно-инженерного училища (1875 г.)

Но служба в телеграфном парке оказалась сложной й сопровождалась событиями, которых вовсе не ожидали ни Витковский, ни его отец. Сразу же по распоряжению начальника бригады, в которую входил 3-й телеграфный парк, Витковского на лагерное время командируют в 7-й саперный батальон, под Ижоры. О командире этого батальона полковнике Кобро и о его свирепом характере хороню знали молодые офицеры. Под его начало никто не хотел идти, и в батальоне всегда был некомплект офицеров. При представлении Витковского командир придрался к какой-то неисправности в форме и тут же наказал его двумя дежурствами вне очереди. Вместо телеграфии, манившей Витковского, поскольку она связана с физикой и электрическими процессами, пришлось ему заниматься подрывными работами с динамитом и, более того, обучать этому, довольно опасному делу молодых, как и он сам, кавалерийских офицеров, которые «с чисто детской радостью» восхищались результатами своих минно-подрывных опытов.