Естественно, агенту нужно было посоветоваться с владельцами. Должно быть, охотников арендовать особняк за такую цену не было, — предложение Зарубина было принято. Выплатив арендную плату за месяц вперед, он подписал контракт, и через несколько дней они переехали сюда.
Теперь нужно было арендовать помещение для конторы «Парамаунт» в Берлине, подыскать служащих и начинать нормальную работу. Да и для особняка требовались садовник, сторож, истопник и горничная. Для найма всех служащих Василий решил обратиться к объекту своего изучения во Франции «Вернеру», который должен был работать в министерстве иностранных дел Германии. Кроме того, следовало посетить генерального консула США в Берлине, представиться ему и вручить рекомендательные письма, которыми он задайся во Франции и в США.
Дин Робертсон оказался весьма симпатичным американцем. Прочитав письмо, он сказал, улыбаясь:
— Покровительствовать гражданам Соединенных Штатов — моя прямая обязанность. Если могу вам помочь советом всегда к вашим услугам. Скажите, мистер Кочек, вы живете в гостинице или сняли квартиру?
— Снял особняк в Потсдаме и позавчера переехал туда с женой.
— Это безумно дорого! — воскликнул Робертсон.
— Очень дорого, вы правы, зато удобно — тишина, чистый воздух. Все это чего-то стоит… Потом, признаюсь вам, я надеюсь здесь прилично заработать и покрыть все расходы с лихвой. Если, конечно, вы поможете мне.
— Чем же? — с улыбкой спросил Дин.
— Прежде всего советом. Мне нужно открыть в Берлине контору, нанять служащих, завести связи… Как всегда в таких случаях…
Господин Кочек, это совсем не сложно. Помещение для конторы найти легко: в деловой части Берлина много пустующих помещений. А вот с наймом людей… Хотите, мы порекомендуем вам кое-кого…
— Буду вам очень признателен!
— Не стоит благодарности, это тоже моя обязанность… Кстати, как вы устроились с питанием?
— Очень плохо, господин Робертсон! В Париже мы с женой привыкли к хорошей еде, здесь же одни овощи, вместо хлеба — картошка.
— Я вас обрадую, вы можете пользоваться нашим магазином, там за доллары вам продадут все, что вашей душе угодно. — Консул ту же написал записку и протянул Василию. — Зайдите туда, это во дворе консульства, купите все необходимое и сделайте заказ на ближайшее будущее… В письме ваш друг просит меня кое в чем еще помочь вам… Об этом он говорил со мной по телефону. Когда возникнет у вас нужда приходите — я сделаю все, что смогу.
— Благодарю вас, господин Робертсон вы очень любезны. Я хотел спросить у вас, как по вашему мнению, пойдут у нас здесь дела? Признаюсь, мне нацисты не внушают особого доверия.
— Между нами говоря, наци во главе с Гитлером — дрянь!.. Они разбудили в немцах самые низменные чувства… Однако, нацисты все-таки лучше, чем коммунисты. С гитлеровцами можно договориться, завязать с ними торговые отношения, как, к примеру, делает нефтяная компания «Стандарт-ойл», и неплохо заработать. А что коммунисты? Они ничего не признают, ни частной собственности, ни свободы предпринимательства!
— Абсолютно с вами согласен! — воскликнул Василий. — Без частной собственности нет свободы… Признаться, я не разбираюсь в политике, но боюсь, как бы Гитлер не обманул нас… У него волчий аппетит. Сперва он проглотит ближних, а потом примется за дальних, — тогда и нам станет неуютно в этом мире.
— Ну что вы! — Генеральный консул снисходительно усмехнулся. — Мы для Германии совершенно недосягаемы! Гитлер вынужден будет напасть на Советы! Он и его окружение хорошо понимают, что для них враг номер один — это большевики. Если до этого немцы немного потреплют зазнавшихся англичан, тоже будет неплохо. Образуется вакуум, а мы заполним его. Мы самая сильная нация и будущее принадлежит нам — американцам! — голос Робертсона звучал торжественно.
— Вы знаете, это для меня очень сложные вопросы, — сокрушенно вздохнул Василий и поднялся, чтобы откланяться.
В магазине он наполнил три объемистых бумажных пакета продуктами, купил несколько бутылок вина, виски, положил все это в багажник новенького «опель-капитана», на днях приобретенного для компании, и отбыл домой.
После обеда Зарубин позвонил в министерство пропаганды, назвал себя и попросил принять его кем-нибудь из руководящего состава.
— Одну минутку! — попросила секретарь и тут же соединила его с господином Штройбелем, одним из заместителей министра.—
О, мистер Кочек! Здравствуйте, здравствуйте, — пророкотал приветливо Штройбель.
— Когда бы вы могли принять меня, господин Штройбель? — вежливо спросил Василий.
— Да когда вам будет угодно! Хоть сейчас, если вы не возражаете.
Василий не торопясь собрался, взял портфель и, прощаясь с Лизой, весело сказал:
Ну, с богом, еду на переговоры с боссами по идеологии!
Он знал, что министерство пропаганды жестко контролирует кинорынок, что без его разрешения ни один иностранный кинофильм не мог быть пущен в прокат.
Штройбель, невысокий, полный немец в прошлом моряк и человек, придерживавшийся социалистических взглядов, а теперь верный служака у нацистов, принял уполномоченного известной американской кинофирмы весьма учтиво, был вежлив и предупредителен.
— Вы не будете возражать, если при нашей беседе будут присутствовать мои заместители — начальники секторов Бломе и Цигель? — осведомился Штройбель.
— Разумеется, нет! — ответил Василий, а сам подумал: «Попробуй откажись! Небось, из гестапо представители, или из абвера».
В просторный кабинет, обставленный тяжелой дубовой мебелью, вошли два невзрачных господина. Представившись американскому гостю, они чинно уселись у стола и молча сидели до самого конца переговоров. Вошла секретарь с подносом, на котором были фарфоровые чашки, кофейник, бутылка коньяка и четыре малюсенькие рюмочки. Поставив поднос на стол, она молча вышла. Господин Штройбель сам разлил кофе по чашкам, и, спросил, не желает ли мистер Кочек рюмочку коньяка?
— Пожалуй, не откажусь! — Василий глотнул отдающий сивухой напиток. Кофе тоже оказался суррогатом. «Уж если в министерстве пропаганды пьют суррогат вместо кофе, — подумал Василий, — значит тут всегда можно найти покупателей на настоящий бразильский кофе!»
В ходе переговоров Штройбель отметил, что на немецком рынке американских фильмов сравнительно мало. Если господин Кочек ознакомиться с нашими требованиями и условиями, подберет соответствующие фильмы, министерство не будет возражать против их продажи владельцам кинотеатров. Василий, зная мнение руководства компании «Парамаунт», ответил, что компания считает необходимым начать с изучения местного рынка, а потом уже выходить с конкретными предложениями. Кое-какие мысли уже есть, но спешить не стоит.
— Я доложу о вас министру и в случае необходимости, мы с вами свяжемся, — сказал Штройбель.
— Заранее благодарен! Но не смогли бы вы оказать мне небольшую услугу: — помочь подыскать помещение для конторы не очень далеко от вас. И еще одно: оказать мне содействие в оформлении вида на жительство? — спросил Василий.
— Это не сложно, — сказал Штройбель. Господин Бломе поможет вам решить эти проблемы.
Бломе вежливо кивнул головой. Все встали и поклонились друг другу, прощаясь.
Между тем пора уже было восстанавливать оперативные связи. Начать Василий решил с Вернера, поскольку знал номер его домашнего телефона. Но можно ли это делать? Василий опасался, что его телефон может стоять на контроле. Подумав, он решил что лучше всего, если Лиза пойдет на железнодорожную станцию Потсдам и оттуда по телефону-автомату позвонит Вернеру, как его знакомая, договорится с ним о свидании.
— Он парень толковый, — объяснял Василий Лизе, — и когда ты назовешь себя, он сразу поймет, о чем идет речь. Как мы условились, он будет ждать от нас звонка, поскольку знает, что мы должны приехать в Берлин.
— Если Вернер согласится встретиться, где назначать ему свидание? — спросила Лиза.
— Где-нибудь поблизости отсюда. Ну, скажем, на той же станции Потсдам. Погуляйте немного и, если ты убедишься, что слежки нет, приходите сюда. Сейчас рано темнеет, и вряд ли в сумерках вас кто-то узнает.