Три вида личных примет и особенностей заслуживают особого упоминания: отпечатки пальцев, дантистская карта и тип крови. Сведения о такого рода вещах немедленно привлекаются контролерами, если обычные идентификаторы вызывают подозрение.

Биография — только кажущийся неосязаемым компонент идентификации. Каким бы мусором и щебнем не засыпать прошлое, восстановление жизнеописания в деталях позволит докопаться до всего. Биографии, конечно, фабрикуются. Любую можно от начала до конца выдумать или сделать слегка фальшивой, а также позаимствовать у кого-то полностью или с поправками. Последнее предпочтительнее, это придает ей аромат подлинности, поскольку у большинства так называемых рядовых граждан биографии мало отличаются друг от друга. Да и у не рядовых тоже. Достаточно, например, заглянуть в справочники по различным годам типа «Who's who in Washington» или «Кто есть кто в Кремле».

Для шпионов за шпионами всякая биография представляется либо кроссвордом, либо математической загадкой, либо пылью из пылесоса, подлежащей тщательному просеиванию. Если известно кем вы были, намного легче узнать, кто вы есть. И более того. Как довелось услышать в одной контрразведке, достаточно дать человеку пять минут поговорить о себе, чтобы разобраться кто же он на самом деле.

Прожитая жизнь оставляет несмываемые отпечатки на всех жизненных историях. Прикрывают или замазывают эти отпечатки с помощью «альтернативного» прошлого, которое, вне сомнения, подвергнется тщательному просеиванию. Первые серьезные пробы идентичности начинаются в большинстве контор, шпионящих за шпионами, именно с этого.

Прошлый опыт, вне сомнения, составляет особую часть биографии всякого человека. Однако, рассматривается этот опыт отдельно, поскольку он наживается не в одиночку, а во взаимодействиях, совместно с другими людьми, в нем есть периоды, в которые определенная работа осуществлялась в некоем коллективе, попадала под наблюдение, выливалась в партнерство или товарищество, вела к столкновениям и не только мнений, но и силового характера, враждебному противостоянию. Служба в тюремной или иной охране, частном вооруженном формировании или участие в боевых действиях по найму являются частью биографии, которая, вполне понятно, скрывается, но опыт, разделенный с другими, в том числе и теми, кого довелось охранять или калечить, поможет им вспомнить и реконструировать события, касающиеся проверяемой идентификации. Опыт и не обязательно такого рода, вообще всякий опыт «заостряет» идентичность, даже если этот опыт скрывается.

Сам опыт по сокрытию своего прошлого, кстати говоря, тоже вносит лепту в прошлый опыт. Шпионы за шпионами имеют на это особого рода нюх. Возможно потому, что судят по себе.

Достижения — от первенства в школьных мотогонках и репутации соблазнителя юных дев до министерского поста и выдающейся женитьбе на эстрадной звезде или дочери миллионера — подобные и прочие свершения в жизни являются значимыми и знаковыми элементами формирования идентификации. Они, каждая по своему, обогащают личность и каждая в свою очередь способствует тому, чего эта личность достигает в дальнейшем. Некоторые достижения могут скрываться или отрицаться под давлением политических обстоятельств, в силу семейных перемен или личной переоценки. Одни из них легко восстанавливаются или выявляются при проверках. Другие тщательно захоронены и попытка раскопать их опаснее приближения к отработкам атомного производства.

Любой значимый поступок человека оставляет в его облике, повадке, в памяти других людей, в архивах и многом другом подобие, образно говоря, намогильной плиты. Все вырезанные на ней надписи идентифицируют как достижения, так и самого человека, а также их связь в определенное время и в определенном месте.

Неряшливая, вертлявая и омерзительная личность, допивающая остатки из пивных кружек в забегаловке, была, возможно, как она утверждает, бильярдистом, одним ударом закатившим столько шаров в лузу, что их число удостоилось записи в книге рекордов Гиннеса. Там эту запись и находят. В этом случае остается одна проблема: установить связь личности с записью, то есть с самим свершением. Иногда такое и не требуется. Например, если, инвалид, у которого существует медицинский документ о потере ноги, скажем, в 1980 году, утверждает, что изувечился при штурме Рейхстага, а в день великой победы ему едва исполнилось шесть лет…

Отношения с другими людьми — это нити, которые связывают всякого человека с окружающим миром ещё за несколько месяцев до появления на свет, после рождения, при жизни и даже долгие годы после кончины. Они напряжены или ослабевают, рвутся или сращиваются, возникают и исчезают по мере передвижения личности во времени и пространстве. Эти связи определяют и ограничивают идентификацию человека, которая в свою очередь определяет и очерчивает другие идентификации.

Решающую роль в цепи человеческих отношений, подтверждающих идентификацию, играют кровные связи, наличие которых утверждается или отрицается проверяемой личностью. Различные культуры имеют многовариантные системы кровных связей, определяющих степень и значение родства, а также их последствия. Люди становятся известными обычно в силу принадлежности к некоему окружению, в котором они обретались или все ещё обретаются. Когда такие отношения не могут быть выявлены и адекватно проверены, контролеру становится очевидным, что где-то и что-то в цепи сведений, идентифицирующих данную личность, нарушено. Ни один человек не является островком в океане.

Отношение к вещам также свидетельствует, кто такой данный человек или кем он был, какой образ жизни вел. Приверженность к чему-либо особенному, в том числе и к определенного сорта рассолу по понедельникам — огуречному или капустному — становится частью идентификации, укажет на определенный отрезок жизненного пути человека. Имущество богатых или нищих является аттестатом их положения, кем и чем они были, кем и чем являются, даже если первые разбогатели, а вторые разорились. «Бумажные следы» об имуществе или правах на него тоже своеобразные удостоверения личности. Скажем, специальный пропуск в столовую, продовольственные карточки, техпаспорт либо на «мерс», либо на «запорожец». Собственность и человеческая идентификация настолько тесно связаны, что любая личность выявляется с такой же точностью, как и предметы, по отношению к которым она выступала в известной роли, допустим — жертвы при наезде снегоходом марки «Буран».

Воспоминания, которые шпион по найму оставляет в памяти свидетелей, вольных или невольных, служат подтверждению его идентификации или ставят её под сомнение. Приходиться учитывать то обстоятельство, что воспоминания, даже случайные, нечто большее, чем простое восстановление в памяти определенной личности. Они дают контролеру ещё и подробности обстоятельств, при которых состоялась встреча свидетеля с этой личностью. Например, считается, что гостиничная прислуга имеет наилучшую память на лица людей и манеру их поведения. Детали, обстоятельства довольно часто становятся решающими для выявления фальшивой идентификации.

Память свидетеля для шпиона за шпионами часто представляет единственную связь между действиями нелегала и идентификацией, на которой он настаивает или которую отвергает. Свидетель может запомнить нечто необычное, например, то, что личность, интересующая контрразведку, делала и при том не совсем обычным способом. Особо опасны для нелегалов люди, про которых Шатобриан сказал, что их изощренная память на бесконечное множество мелочей и осведомленность «обо всем» — недуг, признак дебильности.

Изложение самых разнообразных случаев проверок подлинности личности займет, видимо, не один увесистый том. В равной степени и перечисление успешных операций с использованием фальшивой идентификации в области шпионажа. Да и не только. Кому не известны в обыденной жизни покупки авиационных или железнодорожных билетов на подставные имена, резервация гостиницы на другое лицо, использование двух или трех паспортов при переездах в совершенно невинных целях — чтобы, скажем, скрыть себя и свои контакты от липучих журналистов или назойливых друзей, родственников, а также партнеров и конкурентов? Причина мотиваций таких поступков краткосрочных или с расчетом на долгосрочную цель — одна: укрывательство своих связей, дел или намерений под личиной фальшивой идентификации.