В Германии цензура уничтожена в 1815 г., но союзническим постановлением 20 сентября 1819 г., по решению Карлсбадской конференции, вновь восстановлена для периодики и книг менее 20 печатных листов во всех входящих в Союз государствах. Союзный сейм строго следит за выполнением постановления. Цензура уничтожена лишь революцией 1848 г. Попытки восстановить ее в разных частях Германии успеха не имели, сводились к более или менее суровым судебным репрессиям. Только в Австрии (хотя и не во всей), особенно в Галиции, часто применяются судебные меры против печати. Прокуратура нередко и без судебного приговора арестовывает книги, отдельные номера журналов, как бы осуществляя нечто вроде предварительной цензуры. Многие издатели, не имеющие большого капитала, предпочитают представлять свои журналы в прокуратуру на предварительный досмотр, чтобы избегнуть штрафов.

Издатели, писатели находят оригинальный способ борьбы с цензурными придирками: длительность парламентских выступлений не была ограничена; какой-либо знакомый депутат делает запрос о конфискованном журнале, книге, включая туда инкриминированный текст, который после этого можно было печатать (в 1899 г. произошел громкий скандал, когда депутат прочитал в рейхсрате конфискованную брошюру в 2 печатных листа). В таких случаях суд и прокуратура были бессильны, но имели возможность материально наказать автора или издателя: на парламентский текст не распространялось авторское право.

В целом цензура в Западной Европе и в Южной Америк в XIX веке постепенно исчезает, в разное время в разных странах (в Северной Америке она никогда не существовала, что не означало отсутствия способов давления на печать). К началу XX века цензура сохранилась, за исключением восточных государств (Китай, Персия и др.), только в Турции, Черногории и России. При этом во Франции, Пруссии, Англии, некоторых других странах продолжала существовать театральная цензура.

Цензура в России в допетровское время. В самодержавном государстве (а Россия по сути была им всегда) очень многое зависит от личности первого лица (императора, Генерального секретаря ЦК КПСС, президента и т. п). Оно обычно, в первую очередь, определяет и цензурную политику. Отсюда и периодизация нашего курса. Главные его этапы (эпоха Петра, Екатерины, Павла, Александра I-го и т. д.). При этом в рамках одного царствования могут быть разные периоды, существенно отличающиеся друг от друга (в эпохах Екатерины, Александра I-го и др.). Многое зависит и от лиц, непосредственно ведающих цензурой (от личности министров, главных сановников). Важно и то, в составе какого ведомства числится цензура (Министерства Просвещения или Внутренних дел, т. е. полиции), какие внецензурные инстанции вмешиваются в ее дела, оказывают влияние, часто определяющее (III отделение, различные негласные комитеты, ЦК КПСС). Важно и то, какой цензурный устав, какие законы о цензуре и насколько они соблюдаются. В России всегда соблюдение законов было не в моде. Они мало связывали не только высшую власть, но и рядовых исполнителей (пословица: закон, что дышло…). Так, например, цензурный устав 1828 г. официально действовал до 1865 г., но уже с самого начала дополнения, изменения, инструкции, распоряжения меняли его крайне существенно.

Вернемся к началу. Первая правительственная типография в России возникла при Иване Грозном (в 1553 г. приказано выстроить дом и снабдить его необходимым оборудованием; типография открыта в 1563, а в 1565 г. там напечатан «Апостол» — книга деяний и посланий апостольских; видимо, были и более рание издания, без обозначения даты). Типография существовала с перерывами до конца XVП в., как учреждение под покровительством правительства. Поэтому в цензуре не было особой нужды. По преданию, печатный двор — первая типография была хорошо поставлена. Но позднее народ сжег ее, осуществив первую цензуру. Славное и грустное начало русской печати. Как бы предвосхищение ее дальнейшей судьбы.

Во второй половине XVI в. типографии учреждаются в ряде городов, особенно на Западе и Юго-Западе (Львов, Вильно и др.). В изданных ими книгах ощущаются прозападные (в основном, польско-католические) тенденции, но иногда встречается и противопоставление им. Печатаются церковные книги. С установлением патриаршества (1589 г.) они выходят регулярно. И сразу возникает проблема надзора. В частности в связи с лубочными картинками религиозного содержания. Патриарх Иоаким в 1644 г. запретил их печатать и распространять под угрозой суровых кар; приказано было их отбирать и истреблять.

На знаменитом памятнике Петру I, «Медном всаднике», поставленном по повелению Екатерины II на Сенатской площади, лаконичная надпись: «Петру Первому Екатерина Вторая». Период истории России (и истории русской цензуры) этого времени охватывает по сути весь ХVIII век. Переходом к следующему, XIX — му, является недолгое царствование Павла 1, которого называли «курносым злодеем». О них и о других правителях названного периода и пойдет речь в первой главе.

Эпоха Петра (1689–1725). Ряд существенных реформ. Среди них — печатанье книг. Возникает вопрос и о надзоре над ними. A. M. Скабичевский в истории русской цензуры (см. библиографию) пишет о различии в развитии книгопечатанья в Западной Европе и в России. По его мнению, в первом случае имелась истинная потребность, рожденная развитием образованности, общественной необходимостью; в России же всё было сосредоточено в правительственных сферах; общественная потребность отсутствовала; печатание книг, как и многое другое, искусственно насаждалось Петром. Нет законов о печати. Можно говорить о случайности всех цензурных мероприятий до Петра, при нем, его преемниках. Скабичевский отчасти прав, высказывая подобные мысли, но не совсем. Пускай и у немногих, осознание полезности книг всё же появлялось. Не только под угрозой петровской палки.

В 1700 г. Петр дарует своему голландскому другу, видному амстердамскому купцу Янну Тессингу право в течение 15 лет печатать для России книги, карты и т. п, ввозить их и продавать; Тессингу предоставлена полная монополия: если кто станет продавать книги других иностранных типографий, штраф в 3 тыс. франков, из них одна треть Тессингу. Здесь же появляется первое цензурное требование, повторяемое на протяжении веков: чтобы книги печатались «к славе великого государя», а «понижения нашего царского величества <…> и государства нашего<…> в тех чертежах и книгах не было» (5).