В принципе ремонтные работы носили несложный характер Сначала с корабля снимали вышедшие из строя участки корпуса, после этого их восстанавливали, тщательно отливая в формах. И уж потом прилаживали на внутренний каркас, который совсем не пострадал от выпавших на долю «Алкинооса» испытаний. По оценкам Джорда Маогана, операция должна была завершиться через три месяца.

Параллельно, не афишируя перед основной массой людей, потерпевших бедствие, велась и другая работа. Но ее результативность оставляла желать лучшего. На одной из ближайших к лагерю горных вершин оборудовали астрономическую обсерваторию. Трудились в ней без устали, выкладываясь, что называется, полностью, но итоги были плачевными.

Роллинг совсем пал духом. Действительно, отыскать Млечный Путь среди ста миллионов галактик, проступавших световыми пятнышками на сверхчувствительных снимках, казалось делом совершенно безнадежным Как-то утром старший штурман вошел в рубку Маогана.

— У меня ничего не получается, коммодор, — начал он. — Необходимо соорудить вторую обсерваторию в Южном полушарии.

— Ну что ж, — ответил Маоган, чуть подумав, — дело нехитрое Посадите в модуль типа «Л»[8] несколько человек и отправляйтесь на юг, куда вам заблагорассудится. Но лично я совершенно не верю в успех этой затеи, которая к тому же кажется мне по-настоящему опасной. Лучше выслушайте меня, Роллинг Ремонтные работы близятся к концу. А в космосе, как вы прекрасно себе представляете, вести интересующие нас наблюдения будет намного проще.

Во время этого диалога Маоган не переставая вертел в руках какой-то непонятный предмет. Тот напоминал сильно вытянутую окаменелость, на одной стороне которой виднелись тысячи восьмиугольных насечек.

— Понимаете, Роллинг, я никак не могу согласиться с тем, что эта планета необитаема. — Он бросил предмет на стол. — Мы обнаружили здесь сотни следов былой жизни, включая окаменевшие останки очень высокоразвитых существ. Просто не верится, что столь-бурная в прошлом вспышка жизни как-то разом сменилась полным бесплодием Вспомните день, когда мы ступили на ее поверхность: абсолютная стерильность, ни одной завалящей бактерии, ни малейшего вируса! Но вы же сами видите: планета по-прежнему более чем пригодна для существования любой формы фауны и флоры.

Коммодор подошел к иллюминатору и показал Роллингу на берег. Море было покрыто какой-то беловатой студенистой массой, покачивавшейся на волнах. Это пятно загрязнения простиралось довольно далеко, почти до самого горизонта.

— Взгляните на это!

— А чему тут удивляться? — раздраженно хмыкнул Роллинг. — Все виды бактерии, грибковых и другие зародыши, что мы завезли сюда, нашли в океане крайне благодатную для себя среду при полном отсутствии конкурентов Поэтому они расплодились в немыслимых для Земли масштабах. Это и есть единственная причина появления желеобразной массы. Через десяток лет весь Гадес от экватора до полюсов сплошь покроется этой плесенью. Всюду появятся рыжие плоры, а вслед за ними и другие формы жизни, о которых мы сейчас даже и не догадываемся. Кстати, этот студень пока что нам на пользу: он съедобен и заменяет в рационе рыбу. Но главное, до сих пор тут не появилось ничего, опасного для наших организмов.

— Причина проста: все мы оказались в отменном здравии, заявившись сюда, — пошутил Маоган. Но улыбка тут же погасла. — И все же эта планета меня глубоко поражает. По прибытии мы обнаружили, что вся она покрыта тонкой стеклообразной коркой. Даже океаны, и те, казалось, прокипятили. А тут мы находим неоспоримые доказательства кипучей жизни до того, как Гадес так основательно поджарили. — Он взял в руки окаменелость и перевернул ее. — Сейчас я понял, что наша первоначальная версия была просто ошибочной. Никакой термоядерный смерч тысячелетней давности, как вы тогда подозревали, не оставил бы после себя подобной пустыни. Все равно где-то и что-то должно было уцелеть. Да и это солнышко, так похожее на земное, не взрывалось. Вы ведь сами проводили все контрольные замеры на этот счет, Роллинг, не так ли? — Маоган пристально посмотрел на своего заместителя. — Сейчас вы подумаете, что я тронулся, Роллинг. Но должен вам откровенно признаться, что временами мне приходит в голову мысль, а не была ли эта целина создана искусственно и не навлечем ли мы на себя в один прекрасный день беду тем, что так бесцеремонно вспахали и засеяли ее?

Коммодор пытался по выражению глаз своего помощника выяснить, какое впечатление на того произвели его откровения, но Роллинг упорно отводил взгляд в сторону.

— Как видите, у меня достаточно веские основания возражать против вашего проекта. Вы нужны нам здесь. Литейные работы завершены, и вскоре предстоит поставить на прежнее место атомный реактор. Считаю, что только вы способны обеспечить должное руководство этим процессом. Что касается меня, то я твердо намерен выбраться отсюда, и как можно скорее.

— Только не говорите, что вы верите в дурные приметы, — сухо обронил Роллинг, на раздраженном лице которого появилась чуть презрительная усмешка.

— Нет, Роллинг, во всякую чертовщину и предзнаменования не верю. Но скажем так: я поопытнее вас… как говорят, нутром чую. Вам это знакомо?

— Пф-ф! — фыркнул Роллинг, засовывая в бумажник испещренную цифрами карточку.

— Не следует забывать и того, что люди занервничали, — вставая, подытожил разговор Маоган. — Им осточертела эта пища из студня и рыжих плоров. И так что-то уж слишком давно они не бузили. Сплю и вижу, как они наконец мирно успокоятся в своих изоспейсах. Ведь только тогда мы сможем по-настоящему заняться поисками Млечного Пути.

Через четыре дня после того достопамятного разговора Джорд Маоган столкнулся с проблемой первой пластины. К этому времени обстановка в лагере стала накаляться. Уже неоднократно вмешивались охранники в голубом, силой подавляя серьезные разборки между уголовниками. Все свободное время заключенные дулись в покер. Ставками в игре служили пайки. Такое их поведение в значительной степени объяснялось ужесточением режима питания. Понятно, что эта малообразованная и безалаберная публика плохо переносила тяготы неустроенной космической жизни.

К тому же выяснилось, что каким-то абсолютно необъяснимым путем уголовники наладили между собой торговлю спиртным. Коммодор был убежден, что эти мастера на все руки исхитрились гнать самогон из сока рыжих плоров, получая в качестве первичного продукта что-то вроде пальмового вина. Нет нужды добавлять, что во главе этого нелегального бизнеса стоял Слим Орвел. Уже четыре раза охранники подбирали на шахтном дворе рудника крепко подвыпивших парней, но застать их на месте преступления никак не удавалось. Как известно, каторжники всех времен неизменно проявляют чудеса изобретательности в сокрытии своих деяний. Уголовники с «Алкинооса» в этом смысле исключения не составляли.

Где только ни шарили! Но найти самогонный аппарат не Удавалось. Во время одной из таких «поисковых операций» в окрестностях базы на модуле типа «В»[9] один из охранников и обнаружил пластину, тут же сообщив о своей находке Маогану.

Около тридцати метров в диаметре, она была сделана из того же полированного металла, что и шары-спутники. Ее до сих пор не заметили только потому, что пластина лежала в ложбинке и была припорошена легким слоем пыли Охранник совершенно случайно заехал колесом на ее гладкую поверхность. Заскользив, как по льду, он остановил модуль.

Роллинг изучил структуру металла под микроскопом.

— Пластина, как и шары, покрыта миллиардами одинаковых микроскопических граней, — заявил он, вставая.

Вокруг находки скальные породы были остеклованы гораздо глубже, чем в других местах. Оплавленный участок достигал порой в глубину трех-четырех миллиметров. Все вокруг ослепительно сверкало на солнце. Отражавшееся в породе солнце окрашивало ее в голубоватый цвет океана, но не спокойного, а взметнувшегося местами в безумном порыве и застывшего волнами высотой с гору.