— Нет, — чистосердечно призналась Прине. — Для меня это загадка.

— Так вот, весь секрет его к ним симпатии в том, что они так легко погибают. Понятно, что Мозг мог бы обеспечить бессмертие и им, как всем нам, но тогда Повелитель лишился бы возможности развлекаться, играя в спасителя и ухаживая за ними. А без этого ему стало бы скучно.

— Понятно, — откликнулась Прине. — Но ведь страшно представить себе, что все это так и будет продолжаться и впредь, из века в век. Может быть, Мозг как-нибудь возьмет и изобретет нечто такое, чтобы нас развлечь, чему сейчас и определения-то не найти! — При этом сияющие глаза Прине, казалось, заглянули куда-то далеко-далеко, в удивительный мир, который видела только она.

— Не стоит предаваться подобным иллюзиям, — сухо оборвала ее Ноосика, заметив мечтательную улыбку на губах служанки. — Повелитель никогда ничего подобного от Мозга не потребует. Он счастлив тем, как сейчас устроен наш мир, где он всемогущ. А власть он ценит превыше всего. Когда он является народу в гипно, то подбирает себе одежду таких цветов, чтобы как можно сильнее поразить их воображение. А чтобы еще больше укрепить их веру, он каждый раз непременно напоминает о бедах прошлого. — Ноосика резким щипком извлекла вибрирующий звук из гиперлиры. — Видишь ли. Прине, мое терпение имеет определенный смысл. В нашем мире нет человека, готового на активные действия или способного стремиться к чему-либо другому, кроме этой угрюмой вечности. Во дворце даже лица, понимающие суть происходящего, например Аршо, озабочены лишь одним — сохранить свое положение. В городе население просто довольствуется гипно и играми. Внешние планеты держат в железных тисках, и там невозможна какая-либо эволюция. — Глаза Ноосики застыли, их цвет в это мгновение напоминал олово при выходе из плавильной печи. — Вот почему я жду, Прине, подходящего случая. Наступит день, и я дам Мозгу команду — сама не знаю, на беду или на счастье! Но я выведу эту Империю из состояния спячки и сытого умиротворения. Это просто необходимо! Нужно наконец перестать переваривать и начать созидать.

Трясунчика изводила высокая температура, и Феакс участливо склонился над зверьком. Мужчина был высокого роста, с изящными руками. На тонком лице выделялись горевшие внутренним жаром зеленые глаза. Несмотря на все увещевания, он так и не дал «добро» на то, чтобы изменить себе зрачки.

— Ах, как ты страдаешь, — удовлетворенно констатировал он, обращаясь к трясунчику и заботливо прикрывая его тщедушное тельце тонким покрывалом.

В красных от лихорадки глазах зверька смутно промелькнуло чувство благодарности. Даже прерывистое дыхание стало на несколько секунд чуть ровнее.

— Аршо, — позвал Феакс, — принеси бинты и порошок с Урады. У этого создания воспаление легких, и я намерен сделать ему повязку. Если это не даст результатов, придется прибегнуть к пункции плевры. — Он выпрямился. — И побыстрее, Аршо! Мне по душе эта малышка, и, если она погибнет, я буду горевать.

Но Аршо, затянутый в свой черный сурил, украшенный лишь четырьмя чеканного серебра пуговицами, и не подумал сдвинуться с места, только напрягся под взглядом своего господина.

— В чем дело? — удивился Феакс. — Что стряслось? Ты намерен мне сообщить что-то важное, Аршо?

Тот, переминаясь с ноги на ногу, принял смущенный вид.

— Дело в том, Повелитель, что у меня дурные вести. Глаза Феакса грозно сверкнули.

— Так выкладывай их.

— В это так трудно поверить, — зашелся шепотом Аршо, театрально ломая руки.

— Что это ты заговорил обиняками? — взорвался Феакс. — Доложи факты!

— Это произошло не более десяти минут тому назад на Гмуре, в семидесяти двух световых годах от нас. Столкнулись два «гипер Т». Скорость была выше двадцати пяти тысяч километров в час. Погибло триста тысяч человек.

— Ясно! — Повелитель сделал над собой неимоверное усилие, чтобы выглядеть спокойным и почти безразличным. Но его удивление выдавали непроизвольно сжавшиеся в кулаки руки. — Два «гипер Т», говоришь? А ты проверил сообщение? Ведь с тех пор как Мозг взял на себя полный контроль за организацией движения, подобных событий просто не бывало.

— Увы, это несчастье действительно произошло, — заверил его Аршо. Он прочистил горло. — Но это еще не все, Повелитель.

— Что? — Феакс молча рассматривал собеседника. Тот побледнел.

— На планете Тиор-2 внезапно исчезли заградительные барьеры для диких гигантских урвалов. Те вырвались на волю, все сокрушая на своем пути. Центральный пункт космических перевозок на Тиоре перестал выходить на связь.

Феакс в упор, напряженно вглядывался в Аршо, тщательно фиксируя все эмоции, отражавшиеся на его лице.

— Аршо!

— К вашим услугам, Повелитель.

— Ты что, стал прибегать к гипно?

— О! Что вы, Повелитель! — оскорбленно воскликнул тот. — Мы могли бы вместе пройти в помещение Центрального Мозга, и тогда вы сами убедитесь, что я говорю сущую правду. Случилось нечто немыслимое. Даже не могу представить себе, что такое возможно. Сдается мне, что Мозг заболел.

Феакс стал мертвенно-бледным.

— Ты говоришь, Мозг?!

Перед столь гневной реакцией Повелителя Аршо впал в полную прострацию и, лишившись дара речи, смог лишь кивком подтвердить сказанное.

Но Феакс вдруг отошел и, вопреки ожиданиям, умиротворяюще положил руку на плечо Аршо.

— Не будем драматизировать ситуацию, все нужно тщательно проверить. Может, удастся даже повеселиться, а то я уж совсем начал закисать.

Ноосика закрывала клетку, куда она загнала трех рысят, когда в комнату, запыхавшись, влетела Прине. Ее щеки пылали от возбуждения.

— Госпожа, — выпалила она, с трудом переводя дыхание, — вас желает видеть Повелитель. Происходит такое, такое… — Она понизила голос. — Он ждет вас в помещении Центрального Мозга… А вдруг как раз и настал тот самый день, о котором вы мне говорили, госпожа?

Феакс взглянул на вошедшую Ноосику, и тут же, как и всякий раз при их встречах, в его глазах вспыхнула целая гамма чувств, вызванных восхищением чарующей красотой вечной молодости. Все же на этот раз его любование молодой женщиной быстро уступило место переживаниям Другого рода. Решительным жестом он показал на дверь, за которой неустанно, денно и нощно, трудились миллионы Умнейших контрольных приборов.

— Входи, Ноосика, не хотел лишать тебя удовольствия созерцать этот единственный в своем роде спектакль.

— Невероятно, — с легкой иронией откликнулась Ноосика. — Значит, там, за этой дверью, произошло нечто из ряда вон выходящее?

При виде Ноосики Аршо с трудом скрыл мгновенно исказившую его лицо гримасу неприязни. Он питал к Всепрекраснейшей лютую ненависть и не мог взять в толк, с какой стати Повелителю вдруг заблагорассудилось приобщать столь ничтожное создание к неслыханным, только что разразившимся событиям.

— Повелитель, — обратился он к Феаксу, подчеркнуто игнорируя Ноосику, — только что поступило новое сообщение о бедствии, обрушившемся на планету Хирос. Там все гипно разом вышли из строя и назревают серьезные волнения. — Он замялся. — Видите ли, Повелитель, мне представляется, что болезнь Мозга прогрессирует. Сначала неполадки обнаружились только на незначительном участке четвертого сектора, но затем они стали лавинообразно нарастать, и, заметьте, только там же. Повсюду, кроме сектора четыре, положение, к счастью, остается нормальным.

Ноосика повернулась в Феаксу:

— Так, значит, Мозгу нездоровится? — Ей с трудом удавалось скрывать, какую радость доставило ей это известие, но, поскольку Аршо с мрачной настороженностью подстерегал ее реакцию, она взяла себя в руки. — Это же ужасно! — вздохнула она.

— Ужасно — не то слово, — поправил ее Феакс. — К счастью, пока что поражена всего лишь какая-то там миллионная часть Мозга. И мы быстренько справимся с этим недугом.

— А что известно, — с деланным безразличием спросила Ноосика, — о причинах недомогания?