— Маша, а не помните, где вышла эта компания, о которой вы рассказываете? — спросил я.

Разговор с Машей затянулся до поздней ночи, и после допроса я пошел ее проводить. Мы шли по проспекту, разрезающему город на две части. Это был самый красивый проспект в городе, с тенистыми, цветущими аллеями. Мы шли молча, и я не хотел снова начинать разговор о деле: для этого у нас еще будет достаточно времени. Хлопнула калитка, и Маша ушла, но ушла успокоенная, сознающая, что ее не просто вызывали в милицию, а что она может и должна помочь нам.

В то время по Варшавскому шоссе автобусы и машины ходили редко. В них ездили почти всегда одни и те же пассажиры, работающие в городе и живущие в поселках и деревнях. Появление новых людей кондуктору или водителю заметить нетрудно.

Однажды во время очередной поездки в Лукошино я разыскал автобус, на котором работала Маша. Когда народу в автобусе осталось мало, я спросил Машу:

— А ты узнала бы кого-нибудь из той компании?

— Не всех, конечно, но узнала бы.

Шло время, а парней этих никто не встречал. Пришлось заняться архивами, где хранились коллекции дел о похождениях бандитов, грабителей и воров. Многие документы уже пришли в негодность от небрежного хранения и представляли собой груды трухи. Но я упорно разбирал кипу за кипой. Кроме того, я, не стесняясь, часто прибегал к помощи бывших работников розыска и старожилов окрестных деревень. Все было напрасно. Архивы мне ничего не подсказали. А время шло, и меня уже теребили начальники всех рангов, требуя доклада. Как часто лишние упреки и угрозы мешают работать. Мне было не по себе.

Совсем неожиданно ко мне в уголовный розыск пришла Маша с водителем Соколовым. И надо же, ее перехватил в коридоре Мартынов и пригласил к себе. Встретив потом меня, он, посмеиваясь, сказал:

— А тебя разыскивает симпатичная девушка с исполнительным листом на алименты.

Мне было не до шуток. Я попросил Мартынова разрешить мне поговорить с Машей.

И Маша рассказала, что вчера в парке встретила одного парня из той компании, с девушкой. Она подробно описала его приметы.

— А что за девушка с ним была? — спросил я. Она обрисовала мне и его знакомую. «Это уже кое-что», — подумал я. Но только при одном условии — если этот парень действительно причастен к убийству колхозника. Надо посоветоваться с Мартыновым. И я пошел к своему прямому начальнику, чтобы рассказать ему то, о чем успел узнать.

Выслушав мой рассказ, Мартынов встал из-за стола и стал вслух анализировать:

— Мы знаем только некоторые приметы неизвестного нам лица. К тому же, не совсем ясно, замешан ли этот парень в деле. Ведь на белом свете много людей с одинаковыми приметами. Это тоже факт. Но все равно, давай возьмем за основу этого вихрастого парня и проверим, кто он и чем занимается.

Так мы и решили. Вечером следующего дня я встретил Машу недалеко от входа в городской парк. У входа меня ожидал Коршаков с девушками.

Не удивляйтесь, что мы часто ходили в городской парк. Это было единственное место отдыха в Подольске. Сюда я приходил и по работе, и отдохнуть.

На танцверанде было шумно, многолюдно. Я не очень любил танцевать. Но как ни отнекивался, мне все же пришлось пригласить Машу. Сделав несколько па, я наступил ей на ногу.

— Вот медведь неуклюжий, — улыбнулась она. И мы снова закружились в танце. Я хорошо помнил, что сегодня пришел не танцевать, а работать. Я внимательно смотрел по сторонам, но ничего интересного пока не видел. Когда мы собрались уже уходить, Маша заметила знакомую вихрастого.

— Вот она, — прошептала Маша.

Я посмотрел на девушку, стоявшую у куста сирени. Девушка как девушка, ничего примечательного в ней не было. Потом, когда все стали расходиться, пошла и она. Мы тоже вышли. Я решил посмотреть, куда пойдет эта таинственная незнакомка. Мы прошли Рабочую улицу, пересекли Революционный проспект и вышли к вокзалу. На Вокзальной улице девушка вошла в дом № 4. Мы постояли еще немного, но она так и не вышла. Очевидно, она здесь жила.

«А может, напрасно все это, — подумал я, — ведь она случайно могла познакомиться с вихрастым на танцевальной площадке». Как бы угадав мои мысли, Маша сказала мне успокаивающе:

— Ничего, раз появилась, придет и он. Такие девушки не каждый день встречаются.

Проводив Машу, я не пошел домой, а отправился в райотдел, чтобы обо всем доложить Мартынову.

Маша и эта незнакомка были тем звеном, которое могло соединить меня с вихрастым. Я встречался с Машей почти каждый вечер. Часто вместе с нами ходил и Коршаков. И однажды мы встретили того, кого так долго искали. Как и предполагала Маша, они были вместе.

Я подал знак Коршакову, чтобы он шел к выходу из парка, и, крепко взяв Машу за руку, стал наблюдать за интересующей меня парой. Маша попробовала освободить свою руку, но я сказал ей, что так будет лучше — никто не обратит на нас внимания.

На Рабочей улице, вихрастый и незнакомка расстались. Вихрастый пересек Советскую площадь и направился прямо в пивную. Теперь я уже пошел за ним смело. В пивной было душно, столы потонули в табачном дыму. Вихрастый выбрал свободный столик и что-то заказал у тотчас подошедшего официанта.

Этой пивной уже много лет заведовал Наум Захарович. Увидев меня, он улыбнулся и весело сказал:

— Водочки, вина?

Вскоре в пивной появился и Коршаков. Сели за столик и взяли по кружке пива. Не успели мы сделать и по глотку, как сидевший за соседним столиком вихрастый выпил стакан водки и, закурив, направился к выходу.

— Постоянный? — спросил я у Наума Захаровича.

— Да, это Сережка Евсеев. Он часто сюда приходит. Обычно с компанией, а сегодня почему-то один.

Мы дали вихрастому спокойно выйти, а сами задержались у конторки Наума Захаровича. Нужно было выяснить, кто еще бывает с Евсеевым.

Утром я отыскал архивные материалы на Евсеева. Когда я разбирал их в первый раз, то просто не обратил на его дело внимания. У него была другая «профессия».

— Интересные связи, — сказал я Коршакову. — Неужели он снова схлестнулся со старыми дружками?

— Все может быть, — ответил Коршаков.

В субботний день мы надели белые рубашки и новые, только что купленные на Тишинском рынке брюки в клеточку и пошли в райотдел. Увидев нас, Мартынов расхохотался:

— Вот клоуны, самые настоящие клоуны! Таких в Подольске я еще не встречал.

Нам казалось, что мы были одеты по последней моде. Но смех начальника на нас все-таки подействовал, и на следующий день мы уже были одеты куда более скромно.

Взяв документы, я пошел на доклад к Мартынову. Только открыл дверь кабинета, слышу:

— А где второй клоун? — Он намекнул на Коршакова. Я не подал виду, что обиделся, и пошел позвать своего товарища.

Мы уже твердо решили заняться Евсеевым и его девушкой. Характеристики на них были собраны исчерпывающие. Нужно было узнать, кто еще был с ними в автобусе. Теперь в наших поисках мы «танцевали», как говорится, от танцевальной площадки. И уже не вдвоем. К нам присоединился активист Виктор Воронин со своей подругой.

Я был на самом «пятачке», когда ко мне незаметно подошел Коршаков и сказал, чтобы я вышел. Кружась среди танцующих, я пошел к выходу. Следом за мной направился и Воронин, увидев, что меня отозвал Коршаков.

Я подошел к липе. Коршаков показал мне на вихрастого и его подругу. С ними рядом стояли еще двое. Я сжал в кармане пистолет — в нашем деле все бывает. Но они спокойно разговаривали и не обращали на нас никакого внимания. Я вынул папиросу и закурил. Нужно было подумать, что предпринять. Но план подсказали они сами. Тот же путь по Рабочей улице через Советскую площадь вел Евсеева в пивную.

Делать было нечего, и мы, «извинившись перед нашими девушками, тоже пошли «пить пиво». Я надел темные очки, чтоб вихрастый не узнал меня.

Они сели к окну, а мы рядом с ними. Взяв пиво, я предложил свой план захвата всех троих. Коршаков и Воронин со мной согласились. Мы подождали некоторое время, пока Евсеев и остальные не захмелели. Я подошел к столику Евсеева. Он обругал меня и ударил по лицу. Я тоже не стал стоять на месте. Посуда со звоном разлетелась в разные стороны. Вихрастый рассвирепел и полез в драку, но я крепко скрутил ему руки. Коршаков и Воронин держали остальных. Увидев все, что произошло, к нам быстро подошел Наум Захарович и еще несколько человек.