Отсутствие продуктов заставляло разведчиков выходить из укрытий, выполнение задач также требовало контактов с местным населением, захвата пленных, а это, как правило, становилось началом конца. Из 120 опытных разведчиков и агентов, направленных нами из Бреста и Кобрина, в живых уцелело всего с десяток человек, с трудом выживших до прибытия в район их выброски советских войск. Эти люди рассказывали страшные подробности массовых облав и разгрома групп и гибели боевых товарищей, провоевавших до этого несколько лет в партизанских отрядах на своей территории, оккупированной немцами.
Очевидно в условиях враждебной среды заброска крупных разведывательных групп, целиком оправдавшая себя на территории СССР, временно захваченной немцами, не могла быть признана целесообразной в условиях Центральной и Западной Европы. Такие операции надо проводить лишь в районах с широко развитым партизанским движением, где большинство населения лояльно настроено к нам и где имеются крупные естественные укрытия: лесные массивы, горы, обширные болота. В остальных случаях надежным способом оперативной разведки в тылу противника будут, очевидно, оставаться боевые акции засылаемых в помощь созданной в мирное время агентурной сети разведчиков-одиночек или малочисленных групп в 2–3 человека, отлично знающих язык и страну и способных проживать на полулегальном положении. Понятно, что такие кадры нужно готовить заранее. Особенно успешными их действия могут быть в том случае, если в разведываемых странах для направляемых в военное время наших разведчиков будут заблаговременно созданы опорные пункты.
Резкую разницу в агентурной обстановке на территории Германии по сравнению с той, которая существовала в оккупированных немцами советских районах, мы, к сожалению, должным образом не учли. Стремление как можно быстрее испытанными методами добиться нужных результатов привело к неоправданным большим жертвам.
Как правило, все наши разведгруппы после выброски давали в тот же день радиограммы о благополучном приземлении, а затем или бесследно исчезали, или сообщали о боях с карателями, что фактически означало конец.
17 января 1945 года войска 1-го Белорусского фронта освободили Варшаву. Столица Польши лежала в руинах. Гитлеровцы мстили полякам за восстание. В относительно целом состоянии, без больших разрушений сохранилось лишь предместье Варшавы на правом берегу Вислы — Прага, откуда враг был выбит стремительным ударом наших войск. Все мосты через широкую реку немцы взорвали при отходе на левый берег, и поток людей и техники перебрасывался по временной понтонной переправе, сооруженной нашими саперами.
В ходе выполнения заданий нам приходилось встречаться и беседовать с представителями разных слоев населения — от убежденных коммунистов до членов реакционнейшей националистической организации Звенздек вальки збройной — Союз вооруженной борьбы. Понятно, что представители различных классовых групп по-разному относились к Советскому Союзу, его армии и новому польскому руководству. Часть населения восторженно встречала нас в освобожденных городах и селах, однако многие вели себя более чем сдержанно, а некоторые открыто враждебно.
Эта враждебность, подогреваемая польским эмигрантским правительством в Лондоне, особенно усилилась после поражения Варшавского восстания, когда реакции стало ясно: ставка на старую буржуазную Речь Посполиту рушится. Начались диверсии, открытые выступления многих отрядов Армии Крайовой против польских коммунистов и солдат и офицеров Воска Польского. Дело доходило до того, что целый полк, недавно скомплектованный в городе Люблин из мобилизованных в армию местных жителей, поддавшись влиянию враждебной пропаганды, «дал тягу до лясу» — дезертировал со всём ручным оружием, оставив в казармах лишь солдат и сержантов из числа советских граждан. Командование полка и командиры батальонов — советские офицеры угодили за слабую воспитательную работу с подчиненными в трибунал. Но этим поправить дело было уже нельзя. Спустя некоторое время многие дезертиры вернулись и их амнистировали.
Большую роль в создании антисоветских настроений среди поляков играла католическая церковь. Через фанатически религиозных женщин многие служители Бога влияли и на мужчин, подстрекая их к выступлениям против новой власти и Советской Армии, вплоть до бандитизма и диверсий.
Русских вновь стали рассматривать как извечных исторических врагов Польши, добивающихся якобы четвертого раздела страны, а то и просто присоединения ее к России. Особенно враждебно были настроены молодые поляки, отравленные антисоветской пропагандой. Они в основном пополняли лесные банды, боровшиеся против нового правительства и «русских оккупантов». О масштабах этой враждебной деятельности можно судить по тому, что по амнистии 1946 года из лесов вышло и подверглось регистрации свыше 60 тысяч вооруженных боевиков. Кроме того, вывезли несколько батарей полевых орудий, сотни минометов.
Три обстоятельства успешно использовались в то время для разжигания антисоветских настроений среди местного населения врагами Советского Союза и новой Польши. Во-первых, освобождение Красной Армией закладных земель Белоруссии и Украины в 1939 году и включение этих территорий в СССР. Данный акт представлялся как удар ножом в спину польскому народу, боровшемуся против немцев. Утверждалось также, будто с помощью англичан поляки в то время могли одержать победу над фашистской армией, если бы не коварное нападение Советов. Никаких трезвых доводов против этого националисты не желали слышать и всерьез были убеждены в способности панской Польши выстоять против немецкого вторжения и разгромить полчища фашистов. Во-вторых, расстрел военнопленных поляков в Катыни. И, в-третьих, разгром немцами инспирированного по указке польского эмигрантского правительства восстания в Варшаве с целью показать, что ее освобождают не советские войска, а сами поляки. Когда же с восставшими, вступившими в неравную борьбу с отборными частями вермахта и войск СС, было покончено, лондонские реакционеры распустили слухи, что русские умышленно не пришли на помощь польским патриотам. Только по вине Москвы польская столица превратилась в груду развалин. Доводы командования Красной Армии о том, что форсирование Вислы с ходу было невозможно, так как серьезно потрепанные в жестоких боях советские войска нуждались в отдыхе и пополнении, рассматривались поляками как бесстыдные отговорки. На самом деле Кремль, мол, приостановил наступление 1-го Белорусского фронта и не пришел на помощь восставшим, чтобы скомпрометировать эмигрантское правительство и стоящих за ним англичан.
Даже гуманное решение советского правительства о помощи в восстановлении столицы Польши польские реакционеры изобразили как стремление русских откупиться за «вероломство и предательство». Эта ложь принималась польскими обывателями за чистую монету. Зарубежная и внутренняя реакция находила в стране широкую базу для антисоветской и антидемократической деятельности. Крупных землевладельцев, промышленников, банкиров в Польше никто не трогал. После войны были наказаны лишь коллаборационисты, запятнавшие себя тесными связями с немецкими оккупантами.
Сказывалась и вековая национальная рознь, возникшая еще с тех пор, когда Речь Посполита простиралась от Балтийского до Черного моря, а польские паны считали русских диким и темным быдлом. И вдруг свободу и независимость, возрождение Польши как национального государства приносят ее бывшие враги. Искренность братских чувств советского народа при этом не всеми понималась, и наши недруги внутри страны и вне ее пытались любой ценой представить каждое действие нового польского правительства и советского командования губительным для Польши.
Под влиянием пропаганды, проводимой западными державами, польским эмигрантским правительством и внутренней реакцией многие поляки, ранее относительно лояльно настроенные к русским и Советской Армии, начали в ряде мест предпринимать враждебные выпады против военнослужащих как наших, так и Войска Польского. По дорогам стало небезопасно ездить без вооруженной охраны. Иногда банды аковцев — членов Армии Крайовой — и оуновцев — украинских националистов — забывали «внутренние национальные противоречия», существовавшие между ними, объединялись и нападали на наши воинские подразделения и гарнизоны Войска Польского. Такая «малая война» продолжалась до 1947 года. Она принесла множество жертв, одной из которых был замечательный человек, герой сражений с фашизмом в Испании, заместитель главнокомандующего Войска Польского Кароль Сверчевский, бывший генерал-полковник Советской Армии, погибший при столкновении с бандитами в 1947 году во время служебной поездки в районе Кракова.