На небе не было ни облачка, и потому в рассеянном свете звезд можно было без труда различить очертания взвода на фоне окружающей темноты. Высокие американцы на целую голову, а то и больше возвышались над массой низкорослых вьетнамских спецназовцев. Мы наблюдали за тем, как взвод исчез за каучуконосными деревьями на противоположной стороне дороги.

Ровно через десять минут Фарли вывел второй взвод за пределы лагеря – я занял в нем место на дистанции в несколько человек от капитана. В хвостовой части взвода отдельной группой двигались подполковник Трэйн, майор Три, лейтенант Чи, сержант разведки со своим полиграфом и медик Мензес, которым было придано самостоятельное отделение бойцов охраны.

Я почему-то подумал, что лейтенанту Чи вроде бы следовало находиться во главе взвода, и поделился этой мыслью с Фарли. В ответ тот лишь пожал плечами.

– С одной стороны, мне бы не хотелось видеть его рядом с собой; с другой же, он сказал, что на случай возникновения тех или иных вопросов хотел бы быть поближе к майору Три. У нас здесь в чести особое чинопочитание, – со значением и одновременно с легким оттенком иронии добавил он.

Наш взвод бесшумной змеей двигался между росшими на плантации деревьями. Шедший во главе колонны боец в правой руке держал компас. После того как весь взвод скрылся в зарослях каучуконосов, я заметил, что Фарли тоже достал свой компас, уточнил курс нашего продвижения, а затем убрал его в карман комбинезона. Несмотря на предложение Трэйна присоединиться к штабной группе, про себя я порадовался тому, что шагаю именно в головной части колонны.

Так мы прошли чуть больше часа, и в какой-то момент я заметил, что Фарли, который то и дело поглядывал влево от себя, повел себя немного более спокойно. Судя по моим расчетам, примерно четверть часа назад мы миновали то место, в котором лейтенант Чи расположил свою засаду. У меня уже вошло в привычку во время подобных маршей регулярно контролировать курс следования по Полярной звезде, хотя, двигаясь под густой сенью каучуконосов, это оказалось довольно затруднительным делом. Мы продолжали продвигаться вперед и первый привал намеревались устроить вскоре после того, как выйдем из-под деревьев и окажемся на дороге.

До дороги, по моим подсчетам, оставалось примерно пятнадцать минут ходьбы, когда Фарли жестом руки остановил колонну, вынул свой компас и определил направление дальнейшего продвижения. Я заметил, как у него напряглось лицо, он похлопал идущего впереди колонны бойца и показал ему компас, после чего между ними при посредничестве переводчика завязался непродолжительный разговор. Чуть выдвинувшись вперед, я услышал, как Фарли что-то шепчет переводчику, причем довольно торопливым, даже разгневанным тоном. Вскоре направляющий отправился в хвостовую часть колонны.

– Будьте настороже, – прошептал мне Фарли. – Кажется, у нас могут быть неприятности.

– А что случилось?

– Направляющий увел нас на пятнадцать градусов правее того курса, который Чи назвал на совещании. Вместо азимута 225 мы двигались на 240, а это означает, что в настоящий момент мы оказались значительно ближе к дороге и севернее того места, где должны были бы находиться. Мне уже давно следовало свериться со своим компасом...

– Значит, все, что нам нужно, это свернуть на юг и двигаться в направлении взвода Хэнкса.

– Именно так мы и поступим. Однако направляющий только что сказал мне, что за несколько минут до выхода из Мук Тана лейтенант Чи приказал ему через десять минут после начала марша перейти на курс 240. Я только что послал за ним. Если выяснится, что этот сукин сын что-то замышляет...

Неожиданно неподалеку от нас послышался треск автоматных очередей.

– Взвод, вперед! – прокричал Фарли, устремляясь на звук выстрелов. – Наверное, это стреляют по группе Хэнкса.

Переводчик перевел команду на вьетнамский, и боевики устремились за Фарли, который уже бежал между деревьями. От выстрелов вокруг нас стало заметно светлее, и я даже смог рассмотреть границу сплошной зеленой массы, находившуюся примерно в пятидесяти ярдах перед нами. Стрельба продолжалась, и постепенно вокруг нас стало еще светлее. Откуда-то спереди доносились разрозненные крики. Затем столь же внезапно огонь прекратился. Через несколько минут мы подошли к первому взводу и столпились у кромки дороги. Я увидел Рейли, который что-то кричал и воинственно взмахивал своей АВ-15 в направлении невидимого мне противника, находившегося, судя по всему, по другую сторону от дороги.

Откуда-то донесся голос Пикинса, слабый, но определенно командирский, который повторял одну и ту же фразу:

– Парни, не стреляйте в них. Не стреляйте...

В тот самый момент, когда мы с Фарли достигли дороги, у нас над головами вспыхнула осветительная ракета.

– Хэнкс! – услышал я голос капитана. – Хэнкс, что случилось?

Вспышка ракеты высветила жуткую картину: у края дороги лежал Хэнкс, затылок которого превратился в сплошное кровавое месиво. Рядом с ним лежал Пикинс, который по-прежнему кричал:

– Не стреляйте в них!

Держа свою автоматическую винтовку дулом в западном направлении, Фарли остановился рядом с Пикинсом.

– Дружище, что случилось? – спросил он.

– Это мудачье поставило засаду не в том месте, и наши же парни нарвались на нее.

– Вы сильно ранены?

– Да нет, пустяки, все будет в порядке. – Его голос сорвался и перешел во всхлипывания. – Но сержант Хэнкс – он...

Взвод Фарли стал медленно переходить на противоположную сторону дороги; Рейли и его бойцы были готовы в любой момент открыть огонь.

– Рейли, опустите винтовку! – коротко скомандовал Фарли.

Рейли нехотя подчинился. Находившиеся в засаде солдаты также стали выходить из своих позиций. Через переводчика капитан приказал им бросить оружие, что они и сделали, после чего остановились на дороге. В небе вспыхнула еще одна осветительная ракета.

– Мензес, – скомандовал Фарли, – помогите капитану Пикинсу.

В ожидании медика я склонился над Пикинсом. Он взглянул на меня – в желтом свете ракеты черты его осунувшегося лица исказились от боли, а сам он чем-то напоминал призрака.

– Помните, я предупреждал вас, что если будете повсюду таскаться с парнями из групп А, то рано или поздно нарветесь на неприятности? – с трудом выговорил он.

– Не надо разговаривать, сэр, – сказал Мензес, присевший рядом с зональным советником.

– А знаете, – голос у Пикинса был надтреснутый, постанывающий и, как ни странно, чем-то даже походил на смех, – ведь на месте Хэнкса должен был находиться Фарли. А может быть, и вы тоже.

Мензес открыл свою медицинскую сумку.

– Да не возитесь вы со мной, док, – проговорил Пикинс. – Посмотрите, нельзя ли чем помочь сержанту.

Мензес ничего не ответил и лишь сделал Пикинсу укол морфия.

Я встал и увидел, что Фарли разговаривает с подполковником Трэйном и майором Три. Когда началась стрельба, лейтенант Чи вместе со своим отделением скрылся в зарослях деревьев, и его до сих пор не удалось найти. Майор Три, который, как выяснилось, при желании мог вполне сносно объясняться по-английски, сказал, что лейтенант, судя по всему, в данный момент пытается отрезать вьетконговцам пути к отступлению.

– Майор, засаду организовали отнюдь не вьетконговцы, – решительным тоном проговорил капитан Фарли. – Инициатором организации засады был лейтенант Чи, вот только находиться ей полагалось не здесь, а в полутора милях отсюда. А с учетом того, что направляющему нашей колонны он назвал азимут 240, напороться на нее с таким же успехом могли и мы.

– После завершения облавы на ВК лейтенант Чи непременно вернется в лагерь, – продолжал настаивать майор Три.

– ВК! – раздраженно воскликнул Фарли. – Этот маленький негодяй специально заманил сержанта Хэнкса в засаду. Я лично расстреляю этого подонка!

Три тут же изобразил обиду и пожаловался своему советнику.

– Фарли! – скомандовал Трэйн. – Держите себя в руках!

– Слушаюсь, сэр. Но здесь находится сержант Рейли – не хотели бы вы выслушать также и его? Рейли, расскажите подполковнику, как было дело.