— Какими вы видите основные направления реорганизации КГБ?

— Прежде всего, по названию. Мы предлагаем назвать новую структуру безопасности России Агентством федеральной безопасности. На наш взгляд, это название хорошо увязано с федеративным устройством России и с проблемами ее безопасности. Что касается основных направлений деятельности Агентства федеральной безопасности, то в традиционном виде в системе обеспечения безопасности государства, каким является сегодня Россия, должна быть и разведка, и контрразведка.

Я думаю, что должно быть обязательно расформировано Управление по защите конституционного строя, потому что три августовских дня показали, какой конституционный строй, кто и как защищал. Те документы, с которыми мы ознакомились, еще раз подтверждают, что в течение почти года шла целенаправленная работа по дестабилизации в какой-то степени ситуации в стране, по дезинформации президента, Совета безопасности.

— Каково ваше отношение к процессу децентрализации КГБ, а также к тому, что его реформированием во многом руководят люди, не имеющие опыта работы в этой сфере деятельности?

— Те структурные изменения, которые проводятся в КГБ СССР, мне видятся поспешными. Прежде чем проводить какие-либо реформы, мы должны решить три основные задачи:

Первая. Следует определиться с государственным устройством, которое называлось СССР. После этого можно говорить о какой-то центральной структуре службы безопасности. Вы видите, что большинство бывших союзных республик, по сути дела, национализировали эти службы и проводят там свои реформы (например, Казахстан, Узбекистан, Украина).

Вторая задача заключается в том, что необходимо выявить все виды опасности, которые существуют для России. Это обусловлено тем, что изменился весь мир, изменилась внешнеполитическая ситуация, ухудшилась экономическая и политическая ситуация внутри РСФСР. Кроме того, для структурных и кадровых изменений в органах безопасности необходим пакет законов о безопасности, об органах КГБ, об оперативно-розыскной деятельности т. д.

Наконец, третья задача состоит в необходимости договориться со всеми союзными республиками о том, какова должна быть система взаимоотношений между органами безопасности, разведки и экономической безопасности.

— В настоящее время в государственных органах и, в частности в КГБ, происходят не только большие структурные, но и кадровые изменения. Ходят слухи о массовой «чистке» кадрового состава Комитета и органов МВД. Если это так, то не считаете ли вы, что это может привести к уходу из КГБ хороших профессиональных работников?

— Я категорически против какой-либо тотальной чистки кадров. Бывшее руководство КГБ в лице Крючкова и его первых замов несут прямую уголовную ответственность, но мы не должны ставить в дурацкое положение сотрудников. Они действительно находились между небом и землей, в тяжелейшем положении, по сути дела, были подставлены. В это же время большинство органов КГБ по Российской Федерации, около восьмидесяти процентов, не только не допустило антиконституционных действий в период с 19 по 21 августа, но и четко и однозначно высказало свою позицию — что они стояли и будут стоять на защите законно избранного президента и Конституции России. Основной костяк и большинство сотрудников органов КГБ — честные и порядочные профессионалы, они должны и будут работать для интересов России.

— Объявление суверенитета любой республикой сопровождается созданием собственных спецслужб. Насколько реальна возможность того, что спецслужбы одной республики будут работать против спецслужб другой?

— Как показывает мировая практика, так оно и есть. Наверное, такое возможно и у нас, тем более что целый ряд республик, создающих свои государственные структуры, достаточно сильно отличаются по политической системе, экономическим интересам и идеологическим ценностям. Но все-таки я надеюсь и убежден, что экономический союз, который мы подписали, а в последующем, возможно, и военно-политический союз приведут к созданию координирующей системы государственной безопасности, что позволит нам уйти от конфронтации».

Думал ли Степашин, что выработанные его комиссией рекомендации будут впоследствии использованы разными политическими кланами в борьбе за влияние на органы госбезопасности. И все под флагом совершенствования их работы. «Благими намерениями вымощена дорога в ад».

То, что случилось с российскими спецслужбами впоследствии, ему пришлось не только наблюдать, но и испытать на себе.

Инициатива всегда наказуема. После завершения работы комиссии и доклада сделанных ею выводов Степашин неожиданно для себя становится заместителем председателя КГБ России — начальником Ленинградского управления.

Вспоминая впоследствии свой приход в ЧК, Степашин рассказывал журналистам.

«Первое предложение стать начальником ленинградского управления было еще в октябре 1991 года. Я дал добро, потом отказался. У меня были внутренние сомнения, как примут.

Тогда же, в октябре, состоялся Указ президента СССР М. Горбачева о присвоении мне звания генерала. Вместе со мной звания получили Владимир Федоров, Михаил Егоров, Евгений Абрамов. С этого момент начался новый этап уговоров. Анатолий Собчак дважды приезжал по этому поводу, он как-то загорелся этой идеей. Я дал добро, и в декабре был назначен начальником питерского управления.

Представлять коллектив управления приехали Виктор Иваненко вместе с Собчаком. Иваненко коротко меня охарактеризовал, сказал, что Степашин честный человек, ему нужно помочь. На представлении был прежний начальник управления КГБ по Ленинграду и Ленинградской области Анатолий Курков, человек авторитетный и уважаемый в коллективе. Был полный зал, слушали внимательно и с интересом. Кто пришел? Зачем пришел? Я сказал буквально несколько слов о том, что пришел работать вместе и, надеюсь доверие и коллектива, и руководства оправдать… Больше ничего не стал говорить.

Двое суток я работал с Курковым, который несколько лет возглавлял питерское управление. Анатолий Алексеевич двадцать лет проработал за границей. Впоследствии был начальником ГУВД. После ухода Виталия Прилукова в Москву стал начальником управления КГБ. Он был сильный человек, профессионал с большой буквы… Он много тогда мне рассказал и о делах, и о направлениях, и о людях, передал некоторые материалы. Из органов Курков уволился в июле 1992 года.

Я думаю, когда личный состав увидел, что Курков плотно работает со Степашиным (плюс мы оставили его в качестве советника, машину ему дали, он периодически ко мне заезжал), это как бы успокоило людей. Второе, это — назначение заместителей. Я не тащил никого со стороны. Все замы были местные. А. Богатырев, А. Коротков, А. Григорьев, Э. Ермолаева, Б. Вязовой — это были опера. И все с напряжением смотрели, что же будет с Черкесовым — начальником следственной службы управления, потому что Виктор Черкесов был доверенным лицом Куркова и достаточно жестко боролся со мной во время предвыборной кампании. Я его пригласил и сказал, что будем работать вместе, а в последующем рекомендовал его на свое место — начальника управления.

Вот эти вещи во многом изменили климат, я начал работать по субботам, что было нехарактерно для конторы. В первую же субботу я познакомился с нынешнем директором ФСБ — Николаем Патрушевым. Я обходил кабинеты, смотрю — сидит симпатичный молодой человек за компьютером. Потом мы с ним начали часто контактировать, он вел линию борьбы с преступлениями в экономической сфере, у него было несколько интересных реализаций по Красносельскому району, по ряду предприятий, по Балтийскому морскому пароходству. Затем он поехал на повышение в Карелию министром, а когда я стал директором в ФСК, то пригласил его в Москву…