Большая часть террористов прибыла 16 сентября, оставшиеся — чуть позже, 19-го.[204] Одновременно в столицу был отправлен грузовик со взрывчаткой, спрятанной под ящиками с яблоками, и еще один — с тремя взрывными устройствами, замаскированными под баллоны тормозной системы КамАЗа.

Несколько недель чеченцы жили в трех съемных квартирах на окраине Москвы. Взрывчатку тщательно спрятали в гаражах, расположенных в разных районах. Из 52 человек, готовивших захват заложников, большинство были мужчины 20-ти с небольшим лет. Женщинам приказали сидеть на съемных квартирах и ждать распоряжений, а мужчины под видом строительных рабочих нанялись в театральный центр на Дубровке, где раньше располагался Дом культуры завода «Московский подшипник». Огромное здание — Мельникова, 7 — к тому времени было поделено между самыми разными предприятиями.

Зал и прилегающие к нему помещения театрального центра были арендованы ОАО «Линк» — продюсерской компанией, в октябре 2001 года выпустившей первый русский мюзикл бродвейского типа — «Норд-Ост». Шоу имело грандиозный успех. Другую часть здания занимал Институт самовосстановления человека и гей-клуб, который посещали депутаты парламента, известные бизнесмены и политики.

В лучшие времена в клубе бывало по 1500 человек за ночь, но с мая 2002 года он находился на ремонте. Чеченцы нанялись рабочими на последней стадии работ. Мало кто обращал внимание, чем они занимались на объекте. Дверь между гей-клубом и театром никогда не закрывалась.

19 октября 2002 года взорвалась «Таврия», припаркованная у ресторана «Макдональдс» на улице Покрышкина. Погиб один человек, восемь были ранены. Второй автомобиль, начиненный взрывчаткой, ждал своего часа около Концертного зала им. Чайковского, однако эту машину террористам взорвать не удалось. Тактику отвлекающих ударов террористы позднее применяли много раз, например, в 2004 году захвату школы в Беслане предшествовал подрыв террористки-смертницы в Москве у станции метро «Рижская» и взрыв двух самолетов в воздухе. Но в октябре 2002-го ФСБ впервые столкнулась с подобной практикой.

В среду 23 октября в 20:45, когда первое действие мюзикла «Норд-Ост» подходило к концу, к главному входу театрального центра подъехало три микроавтобуса: «форд-транзит», «фольксваген-каравелла» и «додж». Через несколько секунд большая группа чеченцев с автоматами Калашникова и пистолетами ворвалась в театр, на бегу стреляя в воздух. Некоторые члены отряда были уже внутри — они пришли на спектакль, просто купив билеты.

В группу, захватившую театральный центр, входил 41 человек — недостаточно для того, чтобы удерживать все громадное здание. Поэтому террористы решили взять под контроль только зал и примыкающие к нему помещения, что составляло около 40 % общей площади.

В заложниках оказалось 920 человек, в том числе 67 иностранцев. Террористы немедленно приказали всем звонить родственникам и просить их организовать демонстрацию против войны в Чечне. Среди заложников были журналисты и сотрудники правоохранительных органов — они быстро связались с новостными агентствами и спецслужбами. Как только чеченцы поняли, что властям известно о происходящем в театре, они велели заложникам сдать мобильные телефоны, однако многие оставили мобильники при себе.

В это самое время руководство ФСБ праздновало на Лубянке успехи волейбольной команды «Динамо». Им пришлось прервать веселье и прибыть на Дубровку, где произошел один из самых серьезных терактов в России за десятилетие.

В самом начале власти не имели представления, ни сколько террористов находится в театральном центре, ни о том, насколько хорошо они вооружены. (Как выяснилось позднее, среди 41 участника нападения было 19 женщин; при себе у боевиков было 17 автоматов Калашникова и 20 пистолетов.)

Террористы принесли с собой десятки взрывных устройств: 21 пояс шахида и две большие бомбы, которых с лихвой хватило бы на то, чтобы уничтожить и сам театр, и всех, кто в нем был. У них было несколько недель, чтобы принести компоненты взрывных устройств и собрать их в подсобках гей-клуба.

В первый же день лидером захватчиков объявил себя 22-летний чеченец Мовсар Бараев, племянник известного чеченского командира Арби Бараева, убитого в 2001 году. (Настоящее имя террориста было Мовсар Саламов, фамилию Бараев он взял после гибели дяди.) Поэтому сначала захват «Норд-Оста» выглядел как акт личной мести.

У Бараева было двое помощников: 29-летний Руслан Эльмурзаев, опытный чеченский боевик, племянник известных полевых командиров братьев Ахмадовых, и некий «Ясир Ассириец» (его настоящее имя так и не было установлено). На самом деле истинным руководителем операции оказался Эльмурзаев. Среди женщин главной была Есира Виталиева, 42-летняя чеченка, бывшая повариха легендарного чеченского полевого командира Шамиля Басаева.

За три дня чеченцы сделали несколько сотен звонков за границу, что породило слухи о том, что ими руководят из-за рубежа. Тем не менее сам Бараев заявил, что подчиняется Шамилю Басаеву, который через неделю после штурма взял на себя ответственность за разработку всей операции.[205]

Террористы на Дубровке действовали примерно по той же схеме, что и Басаев во время захвата заложников в городской больнице в Буденновске в 1995 году.[206] Первым делом Мовсар Бараев стал угрожать властям убийством заложников, одновременно пытаясь воздействовать на общественное мнение. Террористы пустили нескольких человек в захваченное здание.

Помимо журналистов — Марка Франкетти из газеты The Sunday Times, съемочной группы НТВ и Анны Политковской из «Новой газеты» — в зал пустили врача Леонида Рошаля, депутата Ирину Хакамаду и певца Иосифа Кобзона.[207]

По приказу террористов их заявления озвучивала врач Марина Школьникова, оказавшаяся среди заложников, которая несколько раз выходила к журналистам, передавала требования террористов и возвращалась обратно в зал. Через некоторое время террористы стали отпускать заложников — с каждым из посетителей и автономно, после переговоров с оперативным штабом. К концу второго дня было освобождено более 150 человек — в основном дети, женщины и иностранцы.

В 1995 году Басаев, захватив заложников в больнице Буденновска, сразу же расстрел ял нескольких человек, чтобы показать серьезность своих требований и решимость идти до конца. Во время штурма басаевские боевики не отступили перед атакующими, и штурм перерос в кровопролитный бой террористов со спецназовцами. В конце концов Басаев бежал в Чечню, захватив с собой часть заложников.

Группе Мовсара Бараева не удалось превратить театр в крепость, как это сделал в больнице Буденновска Шамиль Басаев, когда двести его боевиков расставили заложников у окон в качестве живых щитов.

Через несколько часов после захвата большая часть здания театрального центра была занята спецназовцами. Единственно возможным выходом для Мовсара Бараева было убедить Кремль, что террористы готовы взорвать театр и погибнуть вместе с заложниками. Чтобы продемонстрировать решимость, Бараев позировал перед телекамерами вместе с женщинами, одетыми как шахидки во все черное, с закрытыми лицами и поясами смертников.

Первым требованием чеченцев было прекращение войны в течение недели. Они надеялись повторить успех Басаева, захватившего в Буденновске около 1500 заложников и добившегося телефонных переговоров с руководителями государства. Тогда в 1995 году Басаеву удалось добиться от Москвы обещания вывода войск с территории Чечни. Потом российские власти много критиковали за то, что сам премьер-министр участвовал в переговорах и за проведение спецоперации, в результате которой более ста заложников погибли — многие от рук бойцов спецназа — и более четырехсот были ранены. В Чечне окончание Первой чеченской войны считалось заслугой Басаева,[208] Кремль считал Буденновск одним из своих страшных провалов.