В новогоднюю ночь 31 декабря 1999 года Ельцин объявил о своей отставке, исполняющим обязанности президента он назначил Путина — человека, чье мировоззрение было сформировано почти 20-летней службой в КГБ.

ПО МЕРЕ ПРИБЛИЖЕНИЯ Путина к вершинам власти крепли слухи о том, что Кремль планирует объединить все самостоятельные российские спецслужбы в одну.[24] Эти слухи начали получать подтверждение, когда руководители ельцинских спецслужб — люди, всегда агрессивно защищавшие интересы своих ведомств, — стали один за другим терять свои посты. В декабре 1998 года был отправлен в отставку Александр Старовойтов, основатель ФАПСИ. В феврале 1999-го заставили уволиться Сергея Алмазова, создателя налоговой полиции. А в апреле 2000 года был вынужден покинуть свой пост Вячеслав Трубников, директор Службы внешней разведки.[25]

Все это было прелюдией к крупной реорганизации, предпринятой в 2003 году. В марте Путин ликвидировал налоговую полицию, ФАПСИ и пограничную службу — все они перестали существовать как независимые организации.[26]

Пограничные войска были попросту влиты в состав ФСБ. Налоговую полицию ждала более драматичная судьба. В 90-е годы она была самой активной из спецслужб. Налоговая полиция сформировала собственную корпоративную культуру и идеологию, стала первой российской спецслужбой, выступившей в качестве продюсера телесериала, работающего на ее имидж: на экраны вышел сериал «Маросейка-12» (названный по адресу штаб-квартиры налоговой полиции), где роли налоговых полицейских исполняли известные российские актеры. Невзирая на весьма сомнительную репутацию реальных налоговиков, сериал пользовался значительной популярностью. Налоговая полиция постоянно расширяла свои полномочия и на равных соперничала с ФСБ в области борьбы с экономическими преступлениями.

В 2003 году все офицеры налоговой полиции были переведены в другое ведомство: они влились во вновь созданную службу по контролю за оборотом наркотиков (Госнаркоконтроль), которую возглавил Виктор Черкесов, бывший следователь КГБ и близкий друг Путина. (Черкесов был известен в КГБ тем, что инициировал последнее в СССР дело по статье «антисоветская агитация и пропаганда».)[27] Ни у налоговой полиции, ни у Черкесова не было ни малейшего опыта борьбы с наркодилерами. Неудивительно, что новая служба начала свою деятельность с преследования ветеринаров, использовавших кетамин (анестетик, применяемый только при лечении животных), и москвичей, выращивавших на дачах декоративный мак.[28]

Самый могущественный в свое время соперник ФСБ, Федеральное агентство правительственной связи и информации, прекратило свое существование: его функции были разделены между ФСБ и Федеральной службой охраны (ФСО). За 12 лет своего существования ФАПСИ превратилось в целую империю в сфере информационной безопасности. В 90-е годы агентство выдавало лицензии на программное обеспечение систем информационной безопасности: программные средства сетевой защиты, криптографическую продукцию и т. п. Этой привилегией оно пользовалось очень активно, предоставляя лицензии и государственные контракты компаниям, контролируемым ФАПСИ. (ФАПСИ даже пыталось — правда, безуспешно — установить контроль над российской фондовой биржей, шифрами SWIFT и российской зоной Интернета.)[29] Подобные притязания обосновывались тем, что Интернет как изобретение американцев в России нуждается в неусыпном надзоре. В 1996 году генерал Владимир Маркоменко, заместитель директора агентства, говорил на слушаниях в Думе: «Интернет представляет угрозу национальной безопасности».[30]

И вот в 2003 году империя ФАПСИ пала, а ФСБ поглотила самое важное подразделение своего бывшего соперника — внешнюю радиоэлектронную разведку. Федеральная служба охраны, в свою очередь, получила контроль над линиями правительственной связи, аналитическими структурами и «социологическими» службами.[31]

При Путине ФСБ получила негласный контроль и над Министерством внутренних дел. Офицеры контрразведки заняли ключевые позиции в МВД — от поста замминистра до должности главы департамента собственной безопасности. Официальным объяснением включения офицеров ФСБ в структуру МВД была необходимость укрепления дисциплины и морального духа в коррумпированных органах внутренних дел, а менее афишируемая цель — расширение влияния Федеральной службы безопасности. В конце концов в 2003 году министром внутренних дел был назначен Рашид Нургалиев — генерал ФСБ и близкий друг Николая Патрушева (тогдашнего главы ФСБ).

Кремль, возглавляемый Путиным, поставил перед ФСБ задачу — отслеживать настроения в армии и предотвращать назревающие протесты. В феврале 2000 года Путин подписал новое «Положение об управлениях ФСБ в Вооруженных Силах», расширившее функции военной контрразведки и наделившее ее правом борьбы с организованной преступностью. Путинский указ давал новые полномочия офицерам ФСБ, прикомандированным к армейским формированиям: теперь они занимались выявлением потенциальных угроз режиму. Кроме того, они должны были бороться с «незаконными военными формированиями, преступными группами, отдельными лицами и общественными объединениями, ставящими своей целью насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации, насильственный захват или насильственное удержание власти».[32] ФСБ сосредоточила в своих руках весьма внушительную власть.

Впрочем, расширение ведомства происходило не только за счет слияний и поглощений. К примеру, когда не удалось поглотить конкурента (СВР), ФСБ создала собственное подразделение, занимающееся шпионажем за рубежом.

Официально эта структура получила название «орган внешней разведки ФСБ». Она функционировала в рамках аналитической структуры ФСБ — Департамента анализа, прогноза и стратегического планирования.[33] Таким образом, ФСБ начала действовать на поле, где раньше было только два игрока — Служба внешней разведки и военная разведка.

Люди, стоявшие за реформой системы спецслужб, были друзьями, когда-то служившими вместе в Санкт-Петербурге и Карелии. В кружок входили Путин, Патрушев, Нургалиев и Черкесов. Из примкнувших к ним назовем Виктора Иванова — замглавы кремлевской администрации, ответственного за кадры, и Игоря Сечина — еще одного замглавы администрации президента, в 2000–2008 годах курировавшего спецслужбы. Все они помогали друг другу и младшим коллегам, пополнившим ряды центрального аппарата ФСБ. В народе эту группу коротко называли «питерскими».

ФСБ обладала значительной властью даже в те времена, когда Ельцин практиковал тактику сдержек и противовесов, стараясь не выпускать спецслужбы из-под своего контроля. Позднее, при Путине, она потеснила другие спецслужбы. Через несколько лет после начала его правления стало ясно, что ФСБ не подлежит парламентскому надзору и не имеет конкурентов.[34] ФСБ — не реинкарнация КГБ СССР. Спецслужба мутировала в совершенно новую организацию, пожалуй, более влиятельную, чем ее советский предшественник. Никогда прежде кадровый офицер спецслужбы не руководил страной в течение десяти лет. Даже самый популярный в ФСБ председатель КГБ и советский лидер Юрий Андропов был не кадровым офицером, а партийным аппаратчиком, делегированным ЦК руководить госбезопасностью.

Десятки тысяч сотрудников КГБ восприняли падение Советского Союза как личный крах. Подавляющее число офицеров госбезопасности пошло работать в органы вовсе не потому, что верили в коммунистические идеалы или были авантюристами по натуре — их привлекала стабильная, хорошо оплачиваемая работа, пенсия, медицинское обслуживание и возможность получить квартиру. Существовали целые династии сотрудников КГБ, насчитывающие несколько поколений. Сотрудники этой огромной организации жили в мире знакомств и связей внутри спецслужбы, осваивались в ее иерархической структуре и внутри цитадели на Лубянке чувствовали себя надежно защищенными от внешнего мира. Внутрикорпоративная культура ведомства налагала значительные ограничения на контакты с посторонними. В 1991 году многие офицеры КГБ оплакивали кончину Советского Союза, потому что большинство не имело представления, как жить в новых условиях. Больше всего они боялись потерять свои зарплаты, места в привилегированных поликлиниках и пенсии — все, что так долго обеспечивало им государство. На заре новой эпохи бывшие офицеры КГБ в смятении наблюдали за становлением рыночной экономики.