Один из самых впечатляющих примеров — назначение офицера ФСБ на высокий пост в крупнейшей телевизионной корпорации. В июне 2002 года бывший пресс-секретарь ФСБ генерал Александр Зданович, служивший в военной контрразведке и занимавший должность главного историка ФСБ, был назначен заместителем директора Всероссийской государственной телерадиокомпании (ВГТРК), которой принадлежит канал «Россия», считающийся главным официальным телевизионным каналом страны.[44] Поначалу декларировалось, что Зданович отвечает лишь за безопасность компании, однако со временем стало ясно, что его полномочия куда шире.[45]

Когда в октябре 2002 года террористы захватили заложников в московском театре на Дубровке во время представления мюзикла «Норд-Ост», Зданович давал указания новостной службе канала, как освещать эти события. Во время спецоперации по освобождению заложников он был официально включен в состав Оперативного штаба, одновременно работая в спецслужбе и контролируя новостные программы.[46]

В сентябре 2004-го, когда террористы захватили школу в Беслане в Северной Осетии, авторы этой книги видели Здановича недалеко от школы за пару часов до штурма. Пригласили его именно спецслужбы — несмотря на то, что формально он был сотрудником телевизионного канала. В декабре 2004-го роль Здановича в определении правил, по которым Кремль предписывал телевидению освещать «горячие темы», подтвердил Владимир Путин, подписав указ о вынесении Здановичу благодарности за «активное участие в информационной поддержке президентских выборов в Чечне».[47]

В последующие годы Зданович курировал создание телевизионных программ, прославляющих успехи ФСБ. В 2005–2006 годах на экраны вышел сериал «Тайная стража», рассказывающий об агентах ФСБ, ведущих наблюдение на улицах. Фильм шел по Второму каналу, и в его создании принимала участие ФСБ.

Все это очень сильно отличалось от того, как телевидение работало в 90-е, когда частный телеканал НТВ выступал против действий властей и бесцензурно передавал в новостных выпусках репортажи с Первой чеченской войны. Теперь же Зданович и компания, Путин и спецслужбы напрямую определяют, что увидят миллионы россиян на своих телеэкранах.

Не все офицеры действующего резерва ФСБ занимали столь же высокие посты. Многие сознательно избегали общественного внимания, обладая при этом все же определенной властью. В качестве примера можно привести Михаила, мужчину лет пятидесяти с мягкими манерами и восточными чертами лица, который похож на кого угодно, только не на полковника ФСБ.

Татарин по национальности, он поступил на службу в КГБ, будучи очень молодым человеком, из идейных соображений. На раннем этапе карьеры ему было поручено наблюдать за исламистскими движениями в Узбекистане. После развала Советского Союза его перевели в Москву, в Центральный аппарат ФСБ, где его специализация оказалась востребованной в Службе контрразведки. (Именно здесь он начал представляться русским именем Михаил, устав от ксенофобских намеков коллег, хотя его настоящее имя звучит вполне по-татарски.)

Он участвовал в Первой чеченской войне, в середине 2000-х годов получил звание полковника и был направлен в правительство Москвы в качестве «офицера действующего резерва», где курировал политику городских властей в отношении мусульман. Михаил занимался такими вопросами, как строительство новой городской мечети или ослабление напряженности между татарской и азербайджанской общинами столицы. В то же время он вел агентурную работу в диаспорах, отслеживая ситуацию, собирал информацию и передавал ее в ФСБ.

По правилам ФСБ, унаследованным еще от КГБ, офицер действующего резерва имеет право только на одну зарплату. Если его зарплата в ФСБ выше, чем жалованье и компании, куда он внедрен, офицеру позволяется оставлять себе разницу. Но если зарплата в ФСБ ниже, он должен вернуть «излишек» спецслужбе. Если человек не хочет этого делать, а большинство как раз так и поступает, он может отказаться от зарплаты в ФСБ.

Офицеры действующего резерва оказались сидящими на двух стульях. ФСБ рассчитывала, что агент, направленный на работу в другую компанию, сохранит лояльность своей спецслужбе. Однако в годы бурного развития российского капитализма многие из офицеров активного резерва стали относиться значительно лояльнее к своим процветающим компаниям, нежели к органам. В некоторых случаях они воспринимали компанию как босса, а удостоверение ФСБ в кармане — лишь как залог доступа к ценной информации и нужным людям внутри спецслужбы.

Те офицеры, которых прикомандировывали к небольшим компаниям — в основном майоры и полковники, — как правило, сохраняли лояльность спецслужбе и не отказывались от зарплаты ФСБ, рассчитывая продолжить карьеру в органах. Что же касается генералов ДР, их переманивали друг у друга крупнейшие корпорации и банки, предлагая огромные доходы, и они зачастую быстро забывали о своих относительно скромных генеральских зарплатах. В результате они становились представителями бизнеса внутри ФСБ. Большинству генералов было уже под или за шестьдесят, и они отлично понимали, что скорее всего у них нет будущего в спецслужбах.

В результате внутри Лубянки возник скрытый конфликт между разными поколениями офицеров, недовольство молодых офицеров карьерой и доходами старших достигло критической точки. Полковники и майоры начали роптать против политики, работающей исключительно в интересах генералов. Один полковник действующего резерва ФСБ, разговаривавший с авторами этой книги на условиях анонимности, так описал сложившуюся обстановку: «Камень преткновения — все тот же вопрос о двух зарплатах. Я не должен был афишировать свою принадлежность к ФСБ, поэтому мне приходилось выполнять официальную работу, а затем еще и работу для ФСБ. Встречаться с агентами я был вынужден по ночам. Так с какой стати мне не выплачивают вторую зарплату? Это правило было установлено по тайному приказу директора ФСБ, но ведь этот приказ не был должным образом зарегистрирован в Министерстве юстиции, а значит, он не должен считаться вступившим в силу».

Никто, пожалуй, не знал о действующем резерве больше, чем Путин. В последние годы «холодной войны» Путин, будучи офицером КГБ, служил в Восточной Германии. Вернувшись в 1990 году в Россию, он был зачислен в действующий резерв и прикомандирован к Ленинградскому государственному университету. В следующем году его перевели в штат мэра Ленинграда, известного демократа Анатолия Собчака, 20 августа 1991 года он уволился из КГБ.[48]

Как только Путин стал президентом, сотрудники органов госбезопасности переместились на руководящие посты в бизнесе и в правительство. Во многих случаях Путин прямо продвигал назначение на высокие должности людей, служивших в свое время в КГБ или в других спецслужбах. Ряды так называемых силовиков при Путине многократно увеличились. К примеру, Игорь Сечин, служивший в военной разведке, стал заместителем премьер-министра и председателем совета директоров «Роснефти» — гигантской государственной нефтяной компании. Сергей Иванов, бывший сотрудник Управления внешней разведки КГБ, стал заместителем премьер-министра. Бывший агент КГБ Виктор Иванов был назначен заместителем руководителя администрации президента, а затем возглавил службу по контролю за оборотом наркотиков. Владимир Шульц, бывший замдиректора ФСБ, вошел в руководство Российской академии наук. Телекоммуникационный бизнес крупнейшей российской бизнес-империи «Альфа-Групп» возглавил бывший замдиректора Федеральной службы охраны Анатолий Проценко. Владимир Якунин, бывший офицер советской разведки, работавший в Нью-Йорке, стал президентом ОАО «РЖД», владельца одной из крупнейших в мире сети железных дорог. Юрий Заостровцев, бывший начальник Службы экономической безопасности ФСБ, был назначен заместителем председателя правления Внешэкономбанка — главного агента государства по обслуживанию государственного долга и управлению пенсионным фондом.