Пока формировалась эта организация террористов-«афганцев», Иран предпринимал значительные усилия для того, чтобы образовать альянс между основными суннитскими организациями и возглавляемой Тегераном системой террористических организаций. По-настоящему дело сдвинулось с мертвой точки в июле 1992 года, когда Завахири приехал в Тегеран после переговоров с Тураби. В Тегеране согласились на то, чтобы в Иране, главным образом в Машхаде (этот город находится на юге Ирана, неподалеку от границы с Афганистаном), а также в Пакистане и Афганистане, прошли подготовку приблизительно 800 египетских «афганцев». Иран также предложил переправить в Судан и подготовить там членов организаций «Хизбалла» и «Пасдаран», а также предоставить финансирование и снабдить их оружием для осуществления планов исламистов по эскалации священной войны в Египте. Единственное условие, которое поставил Иран, заключалось в том, чтобы члены «Исламского джихада» влились в подразделения «Арабского освобождения», которыми командовала спецслужба IRGG. В конце лета 1992 года Ахмад Шавки аль-Ис-ламбули прибыл по приглашению Ирана в Ливан, в долину Бекаа, для того, чтобы ознакомиться с находившимися там тренировочными лагерями «Хизбалла» и обсудить пути подготовки египетских моджахедов уже в Судане. Эти египетские исламисты составили первые батальоны «Египетского освобождения». Помимо египтян, отправленных в Иран, около пятисот террористов было направлено в Судан, где они присоединились к программе подготовки, организованной «Хизбалла». К осени 1992 года основные группы исламских террористов были интегрированы в «Хизбалла». Тот факт, что с декабря 1992 года «Исламский джихад» начал выпускать свои коммюнике из Тегерана, не является случайным. Это произошло задолго до того, как их взаимоотношения доказали свою ценность в боях на улицах Могадишо, столицы Сомали.
В 1992 году ВИД и его Международный легион (Исламская бригада) поддерживали, обучали исламских террористов и моджахедов и отправляли их во все концы света непосредственно из своих тренировочных лагерей в Афганистане и Пакистане. Несколько тысяч воевавших в Афганистане арабов, сначала в рядах организации Гулбаддина Хекматияра «Хизб-и-Ислами», составили костяк вооруженных отрядов этих «афганцев». В начале 1990 года они присоединились к террористам, прошедшим подготовку на местах. Среди этих «афганцев» были граждане Алжира, Египта, Судана, Йемена, Туниса, Иордании, Марокко, Ливана, Саудовской Аравии и других арабских государств, а также несколько палестинцев. Летом 1992 года из приблизительно 12 ООО арабов-«афганцев» были сформированы вооруженные исламистские группировки. У многих из них было свое личное оружие и другое снаряжение, сохранившиеся со времен афганской войны. Эти «афганцы» — не только арабы, но также значительное количество иранцев, индонезийцев, индусов и пакистанцев — составили целую систему хорошо подготовленных боевиков, способных обучать других новобранцев.
Несмотря на то что организацией этих «афганцев» занималось ВИД, а помощь они получали их тренировочного лагеря в Пешаваре, среди различных подрывных и террористических организаций исламистов они представляли собой уникальное явление. Они не составляли организации с единым командованием и четкой структурой. «Среди них есть алжирцы, египтяне, тунисцы и граждане других стран, но в их стремлении достигнуть своих целей и выполнить стоящие перед ними задачи их объединяет насилие, вооруженная борьба и организация терактов. Стремясь нарушить стабильность в некоторых арабских странах, они организовывают подпольные организации», — писал арабский эксперт. «Афганцы» рассматривали себя — и когда они действовали самостоятельно, и находясь в составе Международного легиона, — в качестве основной движущей силы исламской революции. К середине 1993 года ядро этой новой организации исламистов составляли 800 египтян, 700 алжирцев, 400 тунисцев, 370 иракцев, 300 йеменцев, 200 ливийцев, 150 суданцев, 100 арабов из стран Персидского залива и 70 египтян. Большинство из них находилось в Иране, Судане и Йемене, странах, в которых находились основные террористические базы. Роль ВИД состояла в том, чтобы направлять ветеранов афганской войны, полевых командиров и главных экспертов в различные азиатские, африканские и европейские страны для участия в борьбе за освобождение ислама. Руководящая роль ВИД сводилась к тому, что «афганцы» отправлялись к местам свой «деятельности» из Тегерана, Хартума и Карачи.
Представление о том, что организационная структура «афганцев» является рыхлой, было обманчивым. Несмотря на то что «афганцы» действовали самостоятельно и малыми группами, на самом деле они служили фактором, объединяющим исламистское движение: те организации и движения, в которые они вступали, присоединялись к движению исламистов. В 1992 году Народная международная организация, штаб-квартира которой находилась в Хартуме, уже объединяла бесчисленное количество групп и движений. Все организации проявляли солидарность с другими исламскими группировками. Набиравшее силу движение «религиозных профессионалов», организаторов тайных операций и квалифицированных террористов во всех странах альянса также обеспечивало взаимные контакты и обязательства. Эти афганцы оказывали значительное влияние на стремление пожертвовать своей жизнью во имя ислама, готовность умереть за дело исламской революции, что чрезвычайно увеличивало мужественный настрой самих «афганцев» и членов местных террористических организаций, которым они оказывали помощь. Еще одним проявлением такого централизованного контроля было появление социальных, медицинских и образовательных организаций и благотворительных фондов, организовывавшихся вокруг мечетей для того, чтобы расположить к себе и контролировать настроения местного мусульманского населения. Проведение такой политики, вооруженной борьбы и системы социального обеспечения было одним их принципов политики, проводимой Хомейни еще в пятидесятые годы, в настоящее время ее широко используют представители «Хизбалла» в Ливане.
К середине 1992 года Международный легион (Исламская бригада) ВИД был готов начать осуществлять распространение исламской революции по всему миру, а также начать джихад на территории своих злейших врагов — в Соединенных Штатах, странах Западной Европы и Израиле. И хотя командный состав «афганцев», входящих в ВИД, только формировался и временами допускал ошибки, система финансового и материально-технического снабжения была цельной и довольно солидной. Эффективность этой системы, системы, которую организовал и которой в значительной степени руководил бин Ладен, завоевала ему признание среди полевых командиров «афганцев». В сочетании с уже имевшимися у него уникальными взаимоотношениями с «афганцами», позиции бин Ладена в международном исламистском движении стали более весомыми. Поставив во главу угла интересы общего дела, бин Ладен избегал публичной деятельности и не занимал видных постов. Вместо этого он сосредоточил свои усилия на поддержке стремления Тураби усилить движение исламистов, оказывая им поддержу и финансовую помощь. В результате бин Ладен снискал уважение и поддержку Тураби и других высокопоставленных деятелей международного исламистского движения.
На протяжении долгого времени распространение и экспорт исламской революции в страны Восточной Африки оставались основной задачей Ирана и Судана. При том, что Тураби был лично заинтересован в распространении ислама в Африке, деятельность в Африке стала одним из важнейших направлений политики Судана, особенно начиная с 1992 года. Генеральный секретарь Международного совета дружбы народов, Мустафа Утхман Измаил, завил, что «Судан стал одной из ведущих стран Африки, он протягивает руку дружбы своим соседям и друзьям». По сути дела, Судан принял на себя обязательство стать проводником стратегических программ Ирана. «Тураби превратился в политика, осуществляющего экспорт иранской революции, отводя себе роль «великого аятоллы» и вербуя себе новых союзников на основе широкого фундаменталистского движения с его собственными базами, тренировочными лагерями и финансированием», — писал один консервативно настроенный арабский эксперт. Осенью 1992 года Тураби распорядился усилить кампанию по дестабилизации положения в Восточной Африке, что являлось частью его намерения «осуществить мечту стать верховным имамом фундаменталистской исламской империи». Вскоре после этого из Судана в различные страны Восточной Африки были направлены новые сотрудники и квалифицированные специалисты, в самом Судане усилились обучение и подготовка террористов из этих стран.