Как когда-то литовские князья, так и теперь современные украинские националисты хорошо понимают объединительную роль Русской Православной Церкви, противоречащую их разъединительным целям. Поэтому они стараются не только основать «украинскую патриархию» или автокефалию, но и переписать историю таким образом, чтобы доказать изначальную церковную отделенность Украины от России. Пока что им не очень-то везет: ни одна Православная Церковь мира не признала ни «патриархии», ни «автокефалии». Ныне на Украине признающих юрисдикцию Московской Патриархии примерно в 6 раз больше, чем придерживающихся «национального православия». В области же истории Церкви ни одна их ложь не выдерживает и поверхностного столкновения с простейшими историческими фактами.

«Доба козаччины» довольно полно описана в хрестоматийной книге Н. Ульянова «Происхождение украинского сепаратизма» Мы хотели бы обратить внимание читателей только на два момента. Украинская пропаганда, как правило, обвиняет правительство Алексея Михайловича в нарушении Переяславского «договора». Дескать, царская Россия вместо того, чтобы сражаться за Украину, вкупе с Польшей вероломно разделила ее на две части, заключив перемирие в 1667 г. Таким образом, царское правительство будто бы предало правобережную Украину Польше. Рассмотрим, однако, обстоятельства, при которых произошло заключение этого перемирия.

После вероломного нарушения поляками Зборовского договора и поражения казаков под Берестечком стало ясно, что самим казакам не устоять против польских войск. В октябре 1653 г., после неоднократных казацких посольств, Земский собор в Москве согласился принять Украину под протекцию Московского государства, нарушив тем самым договор о вечном мире с Польшей. В январе 1654 г. Переяславская казацкая рада присягнула Алексею Михайловичу. При этом казаки пытались получить равноценную присягу от московского правительства, на что московский посол Бутурлин ответил категорическим отказом, с чем казаки были вынуждены согласиться. Таким образом, переяславская присяга была односторонней, а вовсе не равным договором между Царем и Радой, как это пытаются представить украинские националисты.

Московские и казацкие войска были удачливы в войне с Польшей (кроме Галиции). Военные действия временно прекратились, и были начаты переговоры о мире, на которых Москва требовала передачи всей Украины и Белоруссии в московское подданство. Но в этот момент новый гетман Иван Выговский предал Царя, заключив мирный договор с Польшей, по которому Украина получила бы автономный статус внутри Речи Посполитой (1658 г.). Как известно, Польша прежде нарушала договоры, заключенные с казаками (например, Зборовский); и в этот раз польский комиссар Беневский, заключивший договор с Выговским, говорил, отчитываясь перед польским сенатом, что-де отделение Руси (Украины) в отдельное княжество долго не продержится, дескать, все со временем вернется в прежнее русло [5]. Но Выговский все же польстился на его обещание.

Многие казаки остались верными и избрали нового гетмана, Безпалого. В 1659 г. князь Трубецкой двинулся с большой армией на помощь Безпалому. Выговский же призвал на помощь себе крымскую орду и с помощью татар напал на Трубецкого у Конотопа. Большой отряд, возглавляемый князем Пожарским, рассеял казаков Выговского, но слишком увлекся преследованием, оказался в окружении татар и был вынужден сдаться. Князя Пожарского отвели к хану, где князь плюнул хану в лицо и был обезглавлен; 5 тысяч русских пленников были перебиты казаками Выговского. Трубецкой отступил к Путивлю. Вскоре, однако, крымский хан увел свои войска в Крым. 22 августа 1659 г. войска Выговского под предводительством его брата Данилы попытались самостоятельно напасть на войска Трубецкого, но были разбиты. Почти сразу же, 30 августа, Шереметьев написал письмо царю о том, что весь левый берег снова признал власть Москвы. Но примерно через год Москве изменил и Ю.Хмельницкий, и снова левый берег признавал царя, а правый колебался между Польшей и Турцией. Эта череда измен украинской старшины посреди войны России с Польшей, спровоцированной самими же украинцами, истощила московское государство. Война и измены стоили Москве много денег и человеческих жизней. Выходило, что старшина левобережной Украины более хотела быть с Москвой, чем старшина правобережной Украины. Вот почему война Москвы с Польшей закончилась таким образом. Не москали и не ляхи разделили Украину: Украина была разделена самими украинцами, часть которых была за Москву, а часть — против. Истощенная войной и изменами Россия вряд ли могла бы продолжить войну за правобережную Украину, чья правящая элита была настроена пропольски.

Второй момент, на который хотелось бы обратить внимание читателей, это эволюция взглядов украинских историков Костомарова и Кулиша, особенно в отношении украинского казачества. Будучи в юные годы соратниками Т. Шевченко, они воспринимали своих героев-казаков как сторонников и борцов за демократическое народное государство. [6]. В зрелые же годы, после многих лет исследований, несомненно оставаясь украинскими патриотами (в смысле любящих Украину людей), они решительно пересмотрели свои взгляды на многие вопросы украинской истории, в т. ч. и казачество. [7]. Хотелось бы надеяться, что многие другие, столкнувшись с действительными историческими фактами, смогут расстаться с иллюзиями, созданными националистической мифологией.

Украинская сепаратистская пропаганда сделала из гетмана Мазепы национального героя Украины. Утверждается, что гетман был не предателем, а борцом за независимую Украину; предавая Россию и Петра Великого, он-де стремился создать независимое украинское государство. Между тем, известный малороссийский историк Н.Костомаров достаточно убедительно показал, что Мазепой руководили прежде всего личные корыстные интересы. [8]. Видев победы шведского короля Карла XII над русскими войсками, Мазепа предполагал поражение России и не без оснований считал, что гетманская Украина в этом случае перейдет под контроль польского союзника воинственного шведского короля, Станислава Лещинского, выдвинутого Карлом XII на польский престол вместо короля Августа II, союзника Петра Великого. В этих условиях Мазепе думалось, что верному подданному Петра Великого, каким до сих пор был гетман, не посчастливится на польской Украине. Своевременный переход на сторону Карла и Лещинского мог бы помочь Мазепе сохранить свое положение богатейшего магната и при новых властях.

Исторические источники не оставляют сомнений в том, что Мазепа вел подобные переговоры с польским правителем Станиславом Лещинским и Карлом XII. Целью Мазепы в этих переговорах было продать Украину Польше в обмен на вновь создаваемое княжество в Белоруссии, где бы Мазепа был полновластным князем, признающим формальную зависимость от польского короля. Вот как Густав Адлерфельд, камергер Карла XII и участник Северней войны, непосредственно вовлеченный в те события, описывает соглашение между Мазепой и Станиславом Лещинским [9]:

Неудивительно, что Мазепа стремился скрыть содержание этого договора не только от русских властей, но и от своих казацких соратников, которым он выставлял свою любовь к матери Украине и верность Запорожскому войску. Копия договора между Мазепой и Станиславом Лещинским была найдена в гетманской канцелярии, захваченной войсками Меньшикова при взятии Батурина. На это указывают манифесты Петра Великого и универсалы гетмана Скоропадского. Достоверность информации, содержащейся в этих манифестах, можно было бы подвергать сомнению, но тот факт, что современный шведский источник (автор которого лично знал и вполне сочувствовал Мазепе) подтверждает наличие подобного договора, устраняет всякие сомнения по этому поводу. Кроме того, в польской исторической литературе этот факт считается сам собой разумеющимся. Например, Юзеф Фельдман, описывая политическую борьбу в Польше между Августом II и Станиславом Лещинским, симпатизирует последнему из-за его антиабсолютистской и антирусской ориентации. Сильной картой Лещинского в борьбе с Августом, по мнению Фельдмана, был его договор с Мазепой о возвращении Украины Польше [10]: