Но когда с «Новой эрой» оргия насаждения украинства немцами, поляками и Ватиканом разбушевалась во всю, русская галицкая молодежь не выдержала и взбунтовалась против своих отцов. Этот бунт известен в истории Галицкой Руси под названием «Нового Курса», а зачинщики и сторонники его под кличкой «ново-курсников». «Новый Курс был следствием украинской «Новой эры» и явился для нее разрушительным тараном. Студенты бросились в народ: созывали вече и открыто стали на них провозглашать национальное и культурное единство с Россией. Русское крестьянство стало сразу на их сторону, и через некоторое время к ним примкнули две трети галицко-русской интеллигенции. Употребляемый до тех пор сине-желтый галицко-русский флаг был заменен носившимся раньше под полой трехцветным бело-сине-красным, а главным предметом тех народных собраний и торжеств по городам и деревням было национальное и культурное единство с Россией. Также были учреждены для проповедования «новокурсных» идей ежедневная газета «Прикарпатская Русь» на литературном языке и популярный еженедельник «Голос народа» для крестьянства на галицко-русском наречии против издаваемых «отцовских» — ежедневной газеты на «язычии» «Галичанин» и еженедельника для народа «Русское Слово»; последние вскоре зачахли и прекратили свое существование. В течение года «Новый Курс» поглотил почти всю галицко-русскую интеллигенцию, крестьянство и воцарился повсеместно. Литературный язык употреблялся теперь не только в печати, но и открыто сделался разговорным языком галицко-русской интеллигенции.
Возвратившийся в Россию граф Бобринский поднял шум о положении дел в Галичине. У русских властей он не имел успеха, а либеральная пресса тоже не поддержала его только потому, что он был в Думе правый и, как бы по указке, единодушно отнеслась к делу враждебно, считая русских галичан «Националистами, ретроградами», а украинофилов — «либералами, прогрессистами» (!). Не находя нигде поддержке, граф Бобринский организовал с помощью разбирающихся в галицких делах русских людей в Петербурге, Киеве «Галицо-русские общества», которые начали собирать средства на помощь Прикарпатской Руси. Это были первые (и не царские) рубли, которые Галичина стала получать от своих братьев в России. Но средства эти были скудны, и все они шли на помощь по содержанию гимнастических общежитий, в которые принимались талантливые мальчики бедных крестьян на полное содержание.
«Новый Курс» захватил австрийские власти врасплох. Согласно австрийской конституции они не могли прямо и открыто выступать против него, да это и невозможно было сделать из-за многочисленности «государственных изменников». Раньше, когда обнаруживались такие «преступления» у нескольких лиц, их судили, сажали в тюрьму. Теперь же все свершилось вдруг, и нужно было иметь дело с сотнями тысяч «изменников», государственную измену которых невозможно было доказать. Но власти не дремали и выжидали случай, чтобы было за что зацепиться, и подготовляли целый ряд процессов о «шпионстве», из коих первый начался в 1913 году накануне мировой войны. Между тем, они преследовали проявление русского духа намеченными заранее мерами. Чтобы оказать помощь учителям-украинофилам, власти решают ударить по крестьянскому карману. Они обильно снабжают кооперативы украинофилов деньгами, которые дают взаймы по деревням только своим приверженцам. Крестьяне, не желающие назвать себя украинцами займов не получают. В отчаянии деятели русских галичан бросаются за помощью к чехам, и по ходатайству Крамаржа и Клофача (Масарик был врагом русских вообще и в парламенте всегда поддерживал украинофилов) получают в Живностенском банке кредиты для своих кооперативов (самый большой чешский банк — Центральный Банк Чешских Сберегательных Касс — давал многомиллионные займы только «украинским» кооперативам).
Выборы в сейм сопровождаются террором, насилием и убийствами жандармами русских крестьян. Украинофилы пользуются на выборах и моральной и финансовой поддержкой власти. Имя избранного громадным большинством галицко-русского депутата при подсчете голосов просто вычеркивается и выбранным объявляется кандидат-украинофил, получивший менее половины голосов. Борьба русских с украинофилами усиливается из года в год и продолжается под страшным террором вплоть до мировой войны, — войны немецкого мира со славянством, к которой Германия и Австро-Венгрия готовились десятки лет, в связи с чем ими и насаждался украинский сепаратизм и ненависть к России среди исконно русского населения в Галичине. Россия очнулась и открыла глаза на происходящее в Червоной Руси только накануне войны, когда во Львове начался нашумевший на всю Европу чудовищный процесс в «государственной измене» и «шпионстве» против двух галицко-русских интеллигентов (Бендасюка и Колдры) и двух православных священников (Сандовича и Гудимы). На этот процесс неожиданно явились пять депутатов Государственной Думы всех оттенков (среди них и настоящий украинец — депутат Макагон) и войдя в зал, публично во время заседания суда поклонились до земли, сидящим на скамьях подсудимых со словами: «Целуем ваши вериги!». Подсудимые были оправданы присяжными заседателями, несмотря на то, что председательствующий судья в своей напутственной речи заседателям, очевидно по указанию свыше, не скрывал надежды на то, что будет вынесен обвинительный приговор.
В самом начале этой войны австрийские власти арестуют почти всю русскую интеллигенцию Галичины и тысячи передовых крестьян по спискам, вперед заготовленным и переданным административным и военным властям украинофилами (сельскими учителями и «попиками») с благословения преусердного митрополита графа Шептицкого и его епископов. Арестованных водят из тюрьмы в тюрьму группами, и по пути на улицах городов их избивают натравленные толпы подонков и солдатчины. В Перемышле озверелые солдаты изрубили на улице большую партию русских людей.
За арестованных и избиваемых русских священников добровольно заступаются епископы-католики: польский и армянский, а униатские епископы во главе с Шептицким, несмотря на просьбы жен и детей, отказывают в защите своим русским галицким священникам. Этого нужно было ожидать: они же и предали их на убиение.
Арестованных вывозят вглубь Австрии в концентрационные лагеря, где несчастные мученики тысячами гибнут от голода и тифа. Самые передовые деятели после процесса о государственной измене в Вене приговариваются к смертной казни, и только заступничество испанского короля Альфонса спасает их от виселицы. В отместку за свои удачи на русском фронте, улепетывающие австрийские войска убивают и вешают по деревням тысячи русских галицких крестьян. Австрийские солдаты носят в ранцах готовые петли и где попалона деревьях, в хатах, в сараях — вешают всех крестьян, на которых доносят украинофилы, за то, что они считают себя русскими.
Галицкая Русь превратилась в исполинскую страшную Голгофу, поросла тысячами виселиц, на которых мученически погибали русские люди только за то, что они не хотели переменить свое тысячелетнее название.
Эти зверства и мученияс иллюстрациями, документами и точными описаниями — увековечены основанным после войны Талергофским Комитетом во Львове, издавшим их в нескольких томах.
Такова история происков Ватикана, поляков и немцев в насаждении ими украинства на Карпатах среди издревле русского населения Червонной Руси.
Украинское движение в Галичине под руководством Германии продолжалось и после первой мировой войны. В это время появился для нее новый термин: Западня (Захщня) Украина, в которой была организована тайная военная организация (УВО), превратившаяся впоследствии в организацию украинских националистов (ОУН)».
Три геноцида XX века — австрийский, нацистский, большевистский были развязаны во имя «великих» идей, абсолютно ложных. Одна из этих идей — украинское «самостийничество», украинский сепаратизм, по выражению известного карпато-русского священника Петра Коханика является «великой ложью XX столетия».
Названия «Талергоф», «Освенцим», «ГУЛАГ» являются знаковыми, и «австро-мазепинцев» еще ждет свой Нюрнберг. Уместно закончить эту главу словами узника Телергофа Николая Марко: «Жутко и больно вспоминать о том тяжелом периоде близкой нам еще истории нашего народа, когда родной брат, вышедший из одних бытовых и этнографических условий, без содрогания души становился не только всецело на стороне физических мучителей своего народа, но даже больше — настаивал на них. Прикарпатские «украинцы» были одними из главных виновников нашей народной мартирологии»(Талергофский альманах, Львов,1924).