Польский народ заплатил за войну миллионами человеческих жизней, бесчисленными жертвами Освенцима, Майданека и других лагерей смерти, многочисленными жертвами органов НКВД. Из 35 миллионов человек, проживающих в довоенной Польше, за годы второй мировой войны погибло свыше 6 миллионов человек — более 17 %.

Гитлер напал на Польшу, чтобы устранить угрозу Восточного фронта. Но уничтожение Польши привело к возникновению этого фронта, который, в конечном итоге, должен был уничтожить самого Гитлера.

В конце августа 1939 г. словно взорвалась бомба: еще недавно клеймившие друг друга СССР и Германия неожиданно для всех подписали договор о ненападении. Никто еще не знал, что к нему прилагался секретный протокол, в котором был зафиксирован раздел Восточной Европы на сферы влияния между Москвой и Берлином. Через неделю Германию вступила в Польшу, а через 17 дней советско-польскую границу перешла Красная Армия.

Как и предусматривалось в секретных договоренностях, Польша была поделена между СССР и Германией по линии рек Нарев-Висла-Сан. До сих пор делаются попытки объяснить эту акцию Сталина сугубо заботой о безопасности нашей страны, его стремлением отодвинуть западные границы СССР в преддверии гитлеровской агрессии, прийти на помощь белорусским и украинским братьям, проживавшим в восточных районах Польши и действительно подвергавшимся угнетению. Здесь только часть правды.

Другая часть правды долгие годы не афишировалась. Речь идет, прежде всего о том, что восстановление справедливости по отношению к Белоруссии и Украине соседствовала с «территориально-политическим переустройством». Встав на путь раздела добычи с хищником, Сталин стал изъясняться языком ультиматумов и угроз с соседними, особенно малыми странами.

Цитата из отчета Германского посла в Москве графа Шуленбурга о беседе, состоявшейся у него с Молотовым 10 сентября 1939 г.: «Молотов подошел к политической стороне вопроса и заявил, что советское правительство намеревалось воспользоваться дальнейшим продвижением германских войск и заявить, что Польша разваливается на куски и что, вследствие этого, Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым угрожает Германия. Этот предлог представит интервенцию Советского Союза благовидной в глазах масс и даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором».

Так все и произошло.

Советско-германский договор о ненападении 23 августа 1939 г. потряс всех. На противоположной стороне земного шара ушло в отставку правительство Японии — единственная в истории этой страны отставка из-за договора двух других стран. Тем временем, быстро возрастала напряженность между Германией и Польшей.

В последние дни лета 1939 г. группы слушателей академии Генштаба Красной Армии были освобождены от занятий и направлены в Киевский и Белорусский особые военные округа, где, как им сказали, ожидались «крупные маневры». Кроме того, был принят еще ряд мер: проведен большой учебный сбор воинов запаса в шести военных округах, задержано увольнение в запас старослужащих, прекращены отпуска, приведены в боевую готовность войска, вооружение и транспорт Белорусского, Киевского особых военных округов и Ленинградского военного округа.

31 августа в Польше началась мобилизация. В этот же день в Москве открылась внеочередная сессия Верховного Совета СССР. Первым делом был ратифицирован договор с Берлином. С большой речью по этому вопросу выступил Молотов. Он дал понять, что инициатором сближения СССР и Германии является сам Сталин: «Товарищ Сталин бил в самую точку, разоблачая происки западноевропейских политиков, стремящихся столкнуть лбами Германию и Советский Союз. Надо признать, что в нашей стране были некоторые близорукие люди, которые увлеклись упрощенной антифашистской агитацией, забывали об этой провокаторской работе наших врагов».

И больше ни единого слова о нашей былой антифашистской политике. «Близорукие» люди в СССР были ошеломлены. А дальновидный Вячеслав Михайлович больше не вел не только «упрощенной», но и вообще никакой агитации против фюрера до той самой минуты, когда ему пришлось сообщить советскому народу о неслыханном в истории вероломстве.

Из слов Молотова следовало, что «ненападение» означает не просто «нейтралитет», но нечто большее. «Мы стояли и стоим за дружбу народов СССР и Германии. (Бурные продолжительные аплодисменты)».

Сформулировано осторожно. «Дружба между народами» — что ж тут такого? Но не пройдет и месяца, как формулировки станут смелее.

А вот сообщение из Германии, относящееся к тому же времени, когда Верховный Совет аплодировал Молотову: «Берлин, 1 сентября (ТАСС). Сегодня, в 10 часов утра, открылось заседание германского рейхстага. Перед собравшимися с большой речью выступил Гитлер. В своей речи Гитлер заявил, что ввиду того, что Польша отклонила германские мирные предложения, больше не имеется путей для мирного разрешения германо-польских спорных вопросов. Гитлер отметил также, что вчера вечером польские регулярные части перешли германскую границу и что сегодня утром германские войска выступили против поляков».

Польская армия героически сопротивлялась. Немецкие танковые клинья с большим трудом пробивались вперед, теряя технику и живую силу. Не удалось уничтожить внезапным ударом и польскую авиацию. Дрались окруженные Люблин, Гдыня, Варшава и многие другие города. Все газеты мира обошла фотография, на которой польская кавалерия неслась в атаку на немецкие танки.

События начались и увлекают за собой миллионы жизней. А фюрер убедительно обосновывает свою долгосрочную мирную политику по отношению к Советскому Союзу: «Германия и Россия боролись друг против друга в мировой войне, и обе оказались жертвами мировой войны. Это не случится во второй раз…».

Хотя повсеместно части вермахта под командованием Рундштедта, фон Бока, Клюге, Кюхлера и Рейхенау одерживали победы, они достались дорогой ценой. Уже 3 сентября посол Германии в Москве Шуленбург обратился к Молотову с просьбой о том, чтобы Красная Армия как можно скорее вошла в восточные области Польши. В те самые восточные области, которые отдавались Советскому Союзу по секретному протоколу договора от 23 августа 1939 г. Причины такой просьбы очевидны. Германское командование хотело сковать значительную часть польских войск на востоке и тем самым облегчить решение собственных задач.

Советское руководство выжидало, хотя решение о вводе войск в Западную Белоруссию и Западную Украину было уже принято. К тому же и обстановка в Польше была довольно противоречивой. Несмотря на прогнозы, боевые действия там носили упорный характер.

В Москве ждали падения Варшавы. Передовые немецкие части уже 9 сентября достигли ее пригородов. В этот же день В.Молотов направил поздравление Шуленбургу: «Я получил Ваше сообщение о том, что германские войска вошли в Варшаву. Пожалуйста, передайте мои поздравления и приветствия правительству Германской империи». Поздравления оказались несколько преждевременными — Варшава держалась вплоть до 27 сентября.

Советская сторона форсировала свои военные приготовления. Одновременно шла обработка общественного мнения в Советском Союзе и за рубежом. 14 сентября в «Правде» была опубликована статья «О внутренних причинах поражения Польши». Естественно, особо подчеркивалось бесправное положение 11 миллионов белорусов и украинцев.

С 4 сентября в СССР началась кампания призыва в армию молодежи. Впервые призыв производился на основании нового закона. В Белоруссии и на Украине призывали военнообязанных из запаса. Шесть военных округов приводились в боевую готовность. Простые люди не могли быть осведомлены обо всем в полной мере, но предчувствие грозных событий висело в воздухе. 11 сентября нарком обороны СССР издал приказ о сосредоточении войск Киевского и Белорусского особых военных округов на западной границе.