– Вот посмотри,- сказал Логановский, достав черного несгораемого шкафа и развернув на столе.- план нефтяных вышек в "Майданэ Нафтум", разрабатываемых англо-персидской нефтяной компанией, эти кружки обозначают вышки. Их сотни в этом более богатом нефтью районе. Вот здесь тянется нефтепровод. Англичане без всякого напряжения добывают здесь колоссальные запасы нефти. Шестьдесят процентов индийского флота питается запасами нефти этой компании.

– Это все старо, говори прямо, к чему ты клонишь,- прервал я его.

– А вот к чему. У тебя прекрасно поставленная информационная работа. Спору нет. Но скажи, пожата, к чему она? Для сведения полпреда или же для сведения Москвы, где несколько чиновников в ГПУ подготовленные тобой материалы читают, размножают, рассылают и, сдав в архив, забывают? Разве это дело? Нет настоящего дела. А вот если уничтожить эти нефтяные промыслы, как ты думаешь, какой был бы ущерб для Англии – вдруг поставил вопрос Логановский.

– Да, но это тебе не Софийский собор,- ответил я улыбаясь и намекая на его работу на Балканах,- я тоже думал об уничтожении этих промыслов в случае войны с Англией и даже советовался со специалистами. Они сказали, что даже удачный налет эскадрильи аэропланов может разрушить лишь часть промыслов, но не сможет приостановить добычу нефти.

– Но чудак ты этакий! Нам разрушить все и не нужно. Важно, чтобы полученная нефть не шла к англичанам, а этого можно добиться массовым разрушением нефтекачек и нефтепровода. И вот я вчера получил доклад из Шираза85 от нашего консула Батманова, в котором можно найти разрешение этой задачи. Батманов пишет, что в районе нефтяных промыслов расположены два крупных племени: хафтлянги и чаарлянги86, которые вечно враждуют между собой из-за денежных пособий, получаемых от нефтяной компании. Всегда, если одно племя в дружбе с англичанами, другое находится во враждебных отношениях с ними. Так вот, почему бы вам не использовать эти племена к началу войны для полного разрушения промысловых машин,- говорил Логановский.

– Идея не плохая, только вопрос нужно детально разработать и попросить согласия Москвы,- ответил я.

– Если хочешь, я тоже со своей стороны напишу Трилиссеру,- предложил он.

– Буду очень благодарен за это,- ответил я, вставая.

Я шел, обдумывая план Логановского. Конечно, он прав. Нужно готовиться к войне заранее. О том, что война будет, что она должна быть, ни у Логановского, ни у меня не было и тени сомнения. Ведь к этому мы и шли всей нашей работой внутри и вне СССР. Нас занимал лишь вопрос начать войну в наивыгоднейший для нас момент, когда все политические и экономические условия налицо. Чтобы бить наверняка.

За моим столом я застал помощника Сурена. Он перебирал поступившие рапорты агентов, делая выписки. Я передал ему поступившие из провинций пакеты и сел помогать ему. Проработав с час, мы перешли в соседнюю комнату.

– Сегодня я имел интересную беседу с Логановским,- начал я после супа,- он предлагает организовать агентуру в племенах Южной Персии, для разрушения нефтяных промыслов в случае войны.

– Да, идея подготовки к войне дискутировалась в Москве еще до моего выезда сюда. У нас в ГПУ этим вопросом занялись в особенности после 5-го конгресса Коминтерна, на котором определенно констатировали неизбежность войны с империалистами. В связи с этим уже приступили к некоторой организационной подготовке аппарата ГПУ к войне,- сказал Сурен.

– В чем проявилась эта подготовка?- спросил я.

– До сих пор наши резиденты, как ты знаешь, работали при посольствах. Теперь же мы начали организовывать нелегальные резидентуры помимо посольств, в случае войны предполагается, что наши посольства будут арестованы или их попросят выбраться вон из той страны, при которой они акредитированы, и с выездом резидента прервется связь ГПУ с секретной агентурой. Если же будут нелегальные резиденты, то работа от высылки миссий нисколько не пострадает. По этому вопросу м Трилиссер делал специальный доклад на собрании иностранного отдела,- рассказывал Сурен.

– А как в отношении поддержки связи с Москвой? Ведь сейчас связь осуществляется через дипкурьеров, тогда же их не будет?- задал я вопрос.

– Это вопрос, как указывал Трилиссер в своем докладе, наиболее трудно разрешимый. Пока что решили , что нелегальный резидент будет посылать свои донесения через легального. Но, это, конечно, временная мера, пока не найдут подходящих путей. В Европе наши ребята уже работают нелегально. Даже в Турцию послали нелегально Блюмкина, который должен руководить работой на арабские страны,- ответил Сурен.

– Я вот думаю, а почему бы и в Персии не перейти на организацию нелегальной резидентуры? Мы никогда не можем быть уверены в поведении персидского правительства в случае войны. Тогда бы и вопрос о работе среди племен Южной Персии и Курдистана87 принял другой характер. Мы могли бы, нелегально проникнуть в эти районы, делать все, что угодно. А там вали, на кого хочешь. Да и ваши наркоминдельцы не мешали бы, не зная чьих рук дело,- обдумывал я вопрос вслух.

– А что если ты поставишь этот вопрос на разрешение перед Москвой?- спросил Сурен.- Я бы первый с довольствием поехал нелегально работать среди курдов.

– По-моему, вопрос нужно подработать. Собери весь материал о племенах Персии, и мы составим доклад под углом зрения опасности войны и возможности использования племен на этот случай,- предложил я.

Я приехал в торгпредство, находившееся в старой части города, и направился в кабинет заведующего регулирующей частью торгпредства Мая, который одновременно являлся моим помощником по экономической разведке. Состоя при торгпредстве, Май успешно, не вызывая подозрений, руководил сетью секретных агентов, работавших во всех советских хозяйственных организациях и освещавших деятельность этих организаций.

Май был старым чекистом и даже одно время работал на крупном посту в Экономическом управлении ГПУ, но, проворовавшись, попался. Был исключен из ВКП(б) и уволен из Ч К, но, будучи по натуре чекистом, сумел опять втереться в секретные работники ЧК. Дело свое, нужно отдать справедливость, он знал прекрасно. Высокий брюнет, с библейским лицом, Май носил длинную бороду, которую вечно поглаживал. Один из его "приятелей" по поводу этой бороды острил, что Май побреется в день падения советской власти, чтобы изменить свою физиономию и не быть узнанным новым правительством.

– Садись, Агабеков, гостем будешь,- встретил меня Май кавказской формулой.- Был вчера купец с твоей запиской, и я ему выдал лицензию на 500 пудов чаю и 1000 пудов рису. Кроме того, я припрятал из запасов торгпредства лицензии на сафьян, хлопок и хну. Может быть, тебе пригодятся для работы,- докладывал он.

– Спасибо, Май, но сейчас вот что. Позвони в Сахаротрест и общество "Шарк" – пусть они отпустят источнику No 10 сахару и других товаров в кредит на 3000 туманов. Скажи им, что ты знаешь этого купца и гарантируешь его кредитоспособность,- попросил я.

– Сейчас позвоним. Кстати, о Сахаротресте. Мы сейчас разработали проект переброски нашего сахара в порты Персидского залива. Сахар будет грузиться в Одессе. Для продажи товара мы открываем новые отделения в Ширазе, Бендер-Бушире и Ахвазе88. Не находишь ли, что это удобный случай – под видом служащих Сахаротреста командировать туда наших агентов. Наконец, в Одессе на пароходы можно устроить тоже наших чекистов. Они проехали бы через Красное море и разнюхали бы положение в тех краях,- предложил Май.

– Прекрасно. Мы воспользуемся этим случаем, так как сейчас как раз стоит вопрос об усилении работы на юге Персии. Предупреди меня, когда будут обсуждаться кандидатуры сотрудников на юг. Что касается использования пароходов, то, к сожалению, это не мой район. Я напишу в Москву, и пусть они делают, что хотят,- ответил я,

– – Вчера была очередная драка между торгпредом ???щвани и его заместителем Суховием,- начал Май, любивший всевозможные интриги.

– Очень интересно,- перебил я его,- приходи сегодня вечером ко мне. Поработаешь, и заодно потолкуем обо всем. А сейчас, извини, я спешу,- сказал я, вставая.