Агнесс уверенно вела машину. От набережной она свернула к Восточным воротам и переключила скорость. Машина пошла совсем тихо.

– Смотрите, – сказала она, – у ворот памятник убитым японским солдатам. Его воздвигли после богослужения за души павших. Молебном руководил командующий Мацуи. Вы его видели?.. О, как я ненавижу этого буддообразного ханжу, его слоновые уши, тонкие усики и клок волос на подбородке... Мне кажется, он специально создан для ханжества и убийства... Но вы посмотрите, что происходит сейчас, – видите часового? Он останавливает всех, кто едет в повозках, на рикшах, в автомобилях, и заставляет пройти под воротами пешком в знак почтения к убитым и убивавшим солдатам... Но мы не станем подъезжать к воротам. Все это так ужасно, Ики!

Агнесс развернула машину по направлению к центру. Рихарду казалось, что с Агнесс вот-вот начнется истерика.

Штабной самолет, который должен был лететь на следующее утро, полетел в Тяньцзинь в тот же вечер. Японцы предпочитали отправлять связные самолеты ночью: авиация китайской гоминдановской армии действовала все активнее.

Едва успев распрощаться с Агнесс Смедли, Зорге покинул Нанкин. В Тяньцзине он пересел на пароход и возвратился в Японию.

В Нанкине Рихард впервые увидел лицо войны с новой для него стороны. Такого не было и под Верденом! Война ушла от города дальше, но истребление беззащитных, безоружных людей продолжалось в невиданных ранее масштабах. Как страшен и мерзок воинствующий национализм! Но ведь идейные корни фашизма и милитаризма одни и те же во всех странах – в Японии, Германии, Италии. А если такая орда ринется на Советский Союз, на Европу?.. Где найти силы, чтобы оградить мир от того, что он, Рихард, увидел в Нанкине?!

В Китае Зорге сделал много важных наблюдений и уверился в том, что военные дела у японцев идут далеко не так блестяще, как они хотят изобразить. Возможно, поэтому командование экспедиционными силами так неохотно дает информацию о текущих военных событиях. Но эту информацию обязательно надо вырвать! Зорге принялся осуществлять свой план сразу же, как только вернулся в Токио.

Еще осенью, вскоре после того как начался вооруженный конфликт, Рихард принял некоторые подготовительные меры. Теперь они пригодились. Через подставных лиц Рамзай создал частное телеграфное агентство, имевшее сотрудников в Китае. Агентство поставляло газетам какую-то информацию, но теперь надо было сделать так, чтобы это агентство стало источником военной информации. Об этом Рихард решил посоветоваться с Одзаки, Вукеличем и Мияги. Зорге твердо придерживался одного конспиративного правила – не встречаться всем вместе, разве только в самом крайнем случае; поэтому с каждым из них он разговаривал отдельно.

Прежде всего следовало заинтересовать военных, подбросить им мысль, что штабу экспедиционных войск нужен свой информационный центр, что давно уже пора военным людям взять контроль над военными сообщениями. Осуществить эту часть плана должен был Мияги, у него достаточно знакомых среди работников генерального штаба. Что касается Одзаки, то он вступит в игру несколько позже и в другом месте.

Вскоре в генеральном штабе заговорили о настоятельной необходимости создать информационный центр для освещения боевых действий в Китае. Такой центр должен контролироваться штабом экспедиционных войск, чтобы вредная информация не могла просочиться в прессу.

В правительстве идею Сатбо Хамба приняли одобрительно. Принц Коноэ сказал, что предложение военных заслуживает внимания. Для военно-информационного агентства уже начали подбирать сотрудников.

Советник правительства по китайским проблемам, Ходзуми Одзаки, естественно, не мог остаться в стороне от такого дела. Он тоже одобрил идею информационного центра, но высказал одно сомнение: нужно ли тратить дорогое сейчас время на организацию агентства, стоит ли нести большие расходы, когда такое частное агентство уже существует? Не проще ли передать его в распоряжение правительства и подчинить штабу экспедиционных войск? Предложение советника было логично и не вызвало возражений. Руководство новым агентством поручили надежным, знающим военное дело людям. Люди Зорге тоже сделались военными, их одели в военную форму, дали звания. Теперь доктор Зорге мог не беспокоиться об отсутствии информации с японо-китайского фронта – сотрудники группы «Рамзай» находились в информационном центре при штабе командующего войсками генерала Мацуи.

Несомненно, что события в Китае отодвинули непосредственную угрозу нападения Японии на Советский Союз. Однако затянувшаяся война в Китае нарушала планы японской военщины. Создавшееся положение могло толкнуть японские военные круги на новые авантюры. Рихард Зорге вполне отчетливо представлял себе такую возможность. События могли принять самый неожиданный и крутой оборот. Настораживало то, что поговаривали о назначении Итагаки военным министром. На этот пост его рекомендует генерал Доихара. Чувствовалось, что правительство ищет выхода из китайского тупика.

Первым об этом заговорил Одзаки. Разговор произошел вскоре после возвращения Зорге из поездки в Китай. Рихард каждый раз назначал явки со своими людьми в разных местах, но чаще всего встречи происходили в «Империале», в просторном лоби отеля, стилизованного под старинный английский аристократический дом с узкими окнами-бойницами, с кирпичными нештукатуренными стенами, низкими антресолями, каменными лестницами и тесными переходами. «Империал» был одним из немногих зданий, уцелевших во время страшного землетрясения 1923 года. Здесь вечерами толпились журналисты, обменивались новостями, сидели в ресторане, приходили, уходили – газетная биржа.

Рихард поднялся в угловую гостиную, где было поменьше людей. Одзаки сидел в группе журналистов. Зорге поздоровался и ушел. Через несколько минут Ходзуми сам нашел его внизу. Заказали коктейли. Опершись на кирпичный выступ, Рихард ловил отрывочные фразы, вкрапленные в обычный журналистский разговор.

– Было совещание в присутствии императора... Говорят, у вас была интересная поездка?.. Генштаб высказывается за прекращение военных действий в Китае, чтобы усилить подготовку против Советского Союза... Мне бы очень хотелось побывать в Шанхае. Ну, как там?.. Коноэ против, считает, что нельзя останавливаться на полпути. Поспешное предложение о перемирии с Китаем расценят как слабость Японии... Я не уверен, но, мне кажется, возможна отставка кабинета... Император спросил – нельзя ли одновременно продолжать войну в Китае и вести подготовку против России. Военные попросили время для консультаций...

Разговор продолжался несколько минут... Выпили по коктейлю. Рихард увидел князя Ураха и, громко извинившись перед Одзаки, шагнул к приятелю.

– Послушай, Альбрехт, вот когда я жалел, что тебя не было! Ты увидел бы много интересного!..

Урах и Зорге шли через лоби, и Рихард весело рассказывал ему о своей поездке.

Заседание Тайного совета, о котором сообщил Одзаки, происходило в присутствии императора в середине января 1938 года. Там проявились две крайние точки зрения, и возникшие разногласия едва не привели к отставке кабинета. Не было единодушия и среди военного руководства. Генеральный штаб предпочитал действия на севере против Советского Союза, а командование морского флота высказывалось за экспансию на юг – в направлении Индокитая, Филиппин, Сингапура...

Принц Коноэ оказался в затруднительном положении – между двумя военными группировками. Заседание Тайного совета продолжалось целый день – с девяти утра до позднего вечера. Представитель морского штаба сказал:

«Мы хотим расположить наши военно-воздушные базы в Китае возможно южнее, но генеральный штаб не намерен заходить так далеко и объясняет это тем, что армии надо готовиться к войне с Россией... Мы желаем услышать мнение императора...»

Сошлись на компромиссном предложении – войну продолжать, готовиться к боевым действиям в Маньчжурии, от перемирия с правительством Чан Кай-ши уклоняться. Так и записали в секретном решении: «Нанкинское правительство не признавать, заменить его временным пекинским правительством, военные операции продолжать, действия армии поддержать дополнительными кораблями военно-морского флота».