Моэрс Вальтер
Румо и чудеса в темноте. Книга II
Подземный мир
I. Шторр-жнец
Румо долго и бессмысленно бродил по Вольпертингу. Кислый запах прогнал его от дыры, которая раньше была чёрным куполом, но он не нашёл другого места, где смог бы успокоиться. Каждый дом, каждая площадь, каждая улица напоминали ему о жителях Вольпертинга, о его сородичах и друзьях, а всё это вместе напоминало о Рале. Румо был в шоке, его разум не хотел верить тому, о чём говорили органы чувств: что вся его жизнь в одно мгновение бесследно исчезла с лица земли. Он не решался даже на секунду остановиться и принять безжизненную тишину, царившую в городе. И даже если это были только его собственные шаги на мостовой, его кашель и звуки, издаваемые открываемыми им дверям, когда он обыскивал дома и комнаты, то это было всё равно лучше безжалостной тишины.
Когда он, наконец, пришёл в себя, над Вольпертингом уже висела ночь. Ему стало стыдно, что он потерял столько времени, бессмысленно бегая кругом. Он направился в мастерскую Орнта ла Окро и нашёл там всё необходимое: смоляной факел, бутылку с водой, немного вяленого мяса и кремень. Мясо он положил в сумку, бутылку прикрепил к поясу, факел и кремень взял в руки и пошёл на площадь Чёрного купола.
– Что ты хочешь делать? – спросил Львиный зев.
– Мы будем убивать? – спросил Гринцольд.
– Мы направляемся в путь, – сказал Румо.
Когда они дошли до площади Чёрного купола, кислый запах почти полностью выветрился. Румо зажёг факел, встал на край дыры и посветил внутрь.
– Чёрный купол! Он не исчез! Он всё ещё тут!
Румо обошёл вокруг дыры, освещая факелом край. Втянутые внутрь острые края были не чем иным, как чёрным куполом, разделённым на шесть равных частей и опущенным в специальные щели в земле вокруг дыры.
– Чёрный купол – никакое не строение и не памятник. Это – дверь!
Теперь, когда кислый запах исчез, Румо мог закрыть глаза и принюхаться. Серебряная нить опять появилась! Тонкая и дрожащая, но чётко видимая, уходила она внутрь огромной дыры и терялась в темноте.
– И что сейчас? – спросил Львиный зев.
– Мы спускаемся, – сказал Румо и вынул меч.
Кровавая песня
Лестница, ведущая под землю, была такой широкой, что целая армия могла бы по ней спуститься вниз. Каменные ступени были плоскими и местами покрыты слизью. Вглубь земли вели тысячи ступенек – этакое внушающее уважение произведение строительногo искусства.
Румо недооценил глубину дыры. Он уже достаточно долго спускался вниз, как вдруг неожиданно потух факел и он остался в абсолютной темноте.
– Я ничего не вижу, – сказал он.
– Это не хорошо, – сказал Львиный зев.
Гринцольд застонал:
– Один неверный шаг и мы будем внизу быстрее, чем нам хотелось бы.
– Обычно я могу видеть с закрытыми глазами, – сказал Румо. – Но только когда есть звуки. А здесь всё так тихо.
– Тогда ты должен сам издавать звуки, – предложил Львиный зев.
– Что ты имеешь ввиду?
– Ну, например, ты мог бы спеть.
– Я не умею петь, – сказал Румо.
– Все умеют петь. Кто-то лучше, кто-то хуже. Но петь может каждый.
– Я не знаю ни одной песни.
– Я знаю одну, – сказал Гринцольд.
– Ты знаешь песню? – спросил недоверчиво Львиный зев.
– Да. Я знаю много боевых песен. Мы пели их во время сражений.
– Боже мой! Но всё-таки лучше, чем ничего. И какая песня твоя любимая?
– Кровавая песня.
– Здорово звучит!
– Я мог бы её петь, а Румо будет за мной повторять.
– Другого нам не остаётся, – вздохнул Львиный зев. – Ну, тогда начинай. Песня. Три, четыре…
– Кровь! – пропел Гринцольд.
– Кровь? – спросил Румо.
– Ты должен петь, а не спрашивать!
– Крооооовь….! – ещё раз пропел Гринцольд.
– Крооооовь! – прохрипел Румо.
– О! Боже мой! – воскликнул Львиный зев. – Ты на самом деле не умеешь петь.
– Короче, поём мы или как?
– Конечно, поём!
– Ещё раз – крооооовь!
– Кроооовь! – пропел Румо громко и фальшиво и закрыл глаза.
– Кроооовь! – Кроооовь! – Кроооовь! – Кроооовь! – Кроооовь! – отозвалось со всех сторон эхо.
Перед внутренним глазом Румо чёрная шахта заполнилась волнующимся призрачным зелёным светом, который постепенно становился слабее и вскоре совсем потух.
– Это действует! – сказал Румо. – Я вижу эхо.
– Здорово! Пой дальше!
– Кровь! Кровь! Кровь! – запел всей грудью Гринцольд.
– Брызжет издалека!
Кровь! Кровь! Кровь!
Льётся на платье врага!
Кровь! Кровь! Кровь!
Брызжет издалека!
Кровь! Кровь! Кровь!
Всем навсегда!
– Кровь! Кровь! Кровь! – робко повторил Румо.
Брызжет издалека!
Кровь! Кровь! Кровь!
Льётся на платье врага!
Кровь! Кровь! Кровь!
Брызжет издалека!
Кровь! Кровь! Кровь!
Всем навсегда!
Румо закрыл глаза. Шахта заполнилась бледным зелёным светом, и он различал все детали, каждую ступеньку, каждый камень в стене. Румо продолжил спускаться вниз.
– Размахивай клинком
и руби врага!
Руби и пой!
Убивай всегда!
– Размахивай клинком
и руби врага!
Руби и пой!
Убивай всегда!
– Кровь! Кровь! Кровь!
Брызжет из-да-ле-ка!
Кровь! Кровь! Кровь!
Льётся на платье врага!
– Кровь! Кровь! Кровь!
Брызжет из-да-ле-ка!
Кровь! Кровь! Кровь!
Льётся на платье врага!
– Маши топором
Сноси башку троллю!
– Что? – возмущённо закричал Львиный зев.
– Руби и пой!
Так как это – тролль!
– Маши топором
Сноси башку троллю!
Руби и пой!
Так как это – тролль!
– А теперь следующий куплет!
– Ну наконец…
– Мозг! Мозг! Мозг!
Брызжет издалека!
Мозг! Мозг! Мозг!
Льётся на платье врага!
– О-о-о-о-о…, – простонал Львиный зев.
Так в тусклом зелёном свете эха спускался Румо всё глубже и глубже в бесконечную шахту. В некоторых местах не хватало целых пролётов или в камнях зияла широкая трещина. На одних ступеньках попадались лужи дурно пахнущей слизи, другие поросли мхом. Но сама лестница была аккуратно построена. На километры она уходила в глубину.
Голос Румо постепенно становился сиплым, а однообразная демоническая песня начала раздражать его не меньше, чем Львиного зева. Только он решил предложить сделать перерыв, как заметил, что спуск закончился. Он стоял перед огромными каменными воротами, ведущими в тоннель. Румо открыл глаза и увидел слабый голубой свет, источник которого, вероятно, находился в конце тоннеля.
– Мы внизу, – сказал он. – Там дальше – свет.
– Свет? – спросил Львиный зуб. – Откуда так глубоко под землёй свет?
– А мы просто посмотрим, – сказал Румо.
Пол тоннеля был тоже покрыт лужами вонючей слизи. С потолка, который находился на высоте не менее ста метров, капала вода. Время от времени в темноте слышался писк, вероятно крысы или летучие мыши. Голубой свет в конце тоннеля становился ярче с каждым шагом.