Но что-то в глубине души решительно протестовало против плюса второго варианта. Что-то, чему подобный поступок казался просто отвратительным и подлым. Что-то, что называлось, кажется, совестью.

— Я с тобой, — просто сказал Ким после минутного раздумья.

Вега удовлетворенно кивнул. Он боялся другого решения эльфа, но очень надеялся на то, что тот поддержит его.

А вот Ларис явно не был так уверен в правильности решения командира. Но, видя, что даргела поддержали и Рагдар, и Киммерион, пожал плечами.

— Тогда я тоже с вами. Мы же не идем против департамента, мы просто немножко нарушаем инструкции…

— Хорошо. Тогда, пожалуйста, отдайте мне свои перстни и лимы, — улыбнулся Вега.

— Да пожалуйста, — Рагдар стащил с пальца перстень, который носил поверх тонкого кожаного ремешка, вытащил из кармана шар лима и протянул даргелу. Вслед за ним то же самое сделал Киммерион. Ларис, поколебавшись еще несколько мгновений, с явной неохотой последовал примеру соратников.

— Вот и прекрасно. В таком случае завтракаем, собираемся и — едем! — перстни и лимы исчезли в небольшом мешочке из искусно выделанной кожи. Мешочек был слабым артефактом и наглухо отрезал от общей магической сети то, что в нем находилось. Теперь расследователей нельзя было найти ни по импульсам перстней, ни по излучению лимов.

Спустя полтора часа небольшая группа покинула стоянку и направилась в сторону эльфийских лесов. Мешочек остался лежать в тех же кустах, где и выброшенный ночью Вегой лим самого следователя.

— Надеюсь, в этот раз новости лучше, чем в прошлый?

— Да, мой повелитель. Лига полностью под нашим контролем. Я час назад разговаривал с Вилейаном — ему удалось подавить мятеж, и теперь мы снова располагаем всеми силами Лиги.

— Прекрасно. Бывшую Идущую нашли?

— Нет пока. Но на ее поиски направлены пять отборных отрядов. Я полагаю, в скором времени она будет у нас в руках.

— Не забывай — она нужна мне живой и относительно невредимой!

— Конечно, повелитель, — Маар-си поклонился.

Левиафан, сидевший на своем импровизированном троне, недовольно побарабанил когтями по подлокотнику.

— А что там с твоей подопечной? Есть от нее польза, или можно уже сейчас пустить ее в дело?

— Пока что она нужна нам, повелитель. Лишь за счет того, что она у нас, я могу контролировать поступки этого сумасшедшего полуэльфа. Когда он станет нам не нужен, с девчонкой можно будет сделать все что угодно. — Парнасец снова поклонился, но уже не из почтения — он просто не хотел, чтобы Левиафан увидел в тот момент его глаза.

— Ладно, пускай пока живет. Что еще?

— Пока что все, повелитель. Если будут новости, я вам тут же доложу.

— Хорошо, можешь быть свободен.

Демон грузно поднялся с кресла-трона, шевельнул сложенными на манер плаща крыльями.

— В общем, если что — сразу ко мне.

— Как скажете, — ответил Маар-си, не отрывая взгляда от пола.

Когда Левиафан ушел, париасец позволил себе разогнуться.

— Конечно, если что-то случится, вы об этом сразу узнаете, повелитель, — тихо проговорил он. — Но только после того, как это случится…

Тяжелое лезвие вспороло воздух в полудюйме от лица едва успевшей уклониться Арны. Девушка метнулась в сторону, перекатилась по траве и вскочила на ноги, подхватив посох.

— Грим, нет! — крикнула она.

Орк вздрогнул, меняя положение секиры. Вместо того чтобы врубиться в плечо Талеаниса, лезвие со звоном столкнулось с мечом полуэльфа.

Как она узнала, что, собираюсь сделать? — привычно мелькнула на грани сознания мысль. Иногда Орогриму казалось, что на самом деле Арна видит куда лучше их с Гундольфом. Впрочем, это было не так уж и далеко от истины.

Мантикора рубился, сохраняя ледяное спокойствие. Точные, выверенные приемы, ни единой ошибки. Неожиданные резкие финты, призванные обмануть соперника, — и ни следа разочарования в случае неудачи. Горячность юноши исчезла, словно ее никогда и не было. Подключившийся к поединку Гундольф очень быстро получил ощутимый удар сапогом в живот, прямо по старой, еще не зажившей ране, и выбыл из боя.

Орогрим пока выдерживал хладнокровный натиск полуэльфа — но ему сильно мешала полученная ранее рана в плечо, и он прекрасно понимал, что долго не простоит — Талеанис уже почти теснил его. Но убить не пытался, наносил удары, которые, достигни они цели, лишь лишили бы орка возможности продолжать поединок.

— Арна, я долго не выдержу! — крикнул он, уворачиваясь от очередного удара.

Танаа стояла на коленях в каких-то двадцати футах от сражающихся. Повязка была отброшена, невидящие глаза широко распахнуты, а губы судорожно что-то вышептывали.

Удар, поворот, блок, шаг в сторону, еще удар…

«Я должен вернуть себе меч. Я его хранитель. Я должен вернуть меч. Я отдам его только тому, кто будет достоин им владеть. Меч украли. Я должен его вернуть. Меня не остановят никакие препятствия, я должен вернуть меч».

— Ты никому ничего не должен, Талеанис! — звонкий чистый голос оборвал монотонную мысль.

Я — хранитель. Я должен вернуть меч.

— В первую очередь ты должен спасти Лианну! — Арна изо всех сил пыталась пробиться сквозь жесткие блоки на сознании Мантикоры, но пока что бесполезно — слишком долго и слишком сильно воздействовал на полуэльфа древний артефакт.

— Я должен вернуть меч. Остальное подождет, — выговорил он.

— Ты не вернешь меч один! Мы можем помочь тебе…

— Это не нужно. Я сам верну меч.

— Талеанис, тебе не справиться! Его хорошо охраняют!

— Люди мне не помеха.

Танаа трясло от этого жуткого безэмоционального голоса, ей становилось почти физически плохо от ощущения мертвенного спокойствия и безразличия, холодными волнами расходившегося от Мантикоры.

Надо было как-то пробить брешь в этой ледяной броне, надо было как-то докричаться до того живого и теплого, что перепуганно забилось в самый дальний уголок сознания и не могло понять, что происходит, что он делает, что?.. Но как до него добраться, до живого? Арна не знала… Пока что она могла только пытаться говорить с ним, зная, что ее слышат. Вот только ответить и даже дать понять, что делать, как помочь — не могут…

— Тебе противостоят не только люди! Ты не успеешь добраться до меча, и он попадет к тому, кто не достоин его!

— Я успею. Я верну меч. Мне никто не сможет помешать, — ровно и холодно мыслил полуэльф вслух.

— Если ты умрешь, ты не выполнишь свою миссию! — почти кричала девушка.

В этом мире еще не родился тот, кто может меня убить, — голос Мантикоры звучал уверенно и все так же безразлично. Он не убеждал и не возражал. Он просто констатировал факт.

— А тот, кто родился не в этом мире? Тот, кто держит у себя Лианну и обязательно ее убьет, если ты ей не поможешь? Если ты не примешь нашу помощь, он доберется до тебя раньше, чем ты выполнишь свою миссию!

О ком ты говоришь? — и ни тени вопросительной интонации…

— Ты знаешь, Талеанис! — Арна не хотела даже думать, что делать, если и это не поможет… — Я говорю о Левиафане!

Полуэльф на миг остановился и вздрогнул.

Левиафан… Левиафан мне враг. Он…

И в этот момент Орогрим, воспользовавшись неожиданным замешательством противника, резко шагнул вперед и плашмя опустил секиру на голову Мантикоры.

Пошатнувшись, Талеанис сделал шаг назад и опустил меч.

— Что за …? — изумленно пробормотал орк. Он ударил с такой силой, что противник должен был гарантированно потерять сознание на достаточно долгий срок, а полуэльф только пошатнулся да сбился с темпа!

Отчаянно ругаясь, Грим резко шагнул вперед и, пока Талеанис не опомнился, ударил его еще раз. На сей раз тот едва устоял на ногах, пошатнулся, вздрогнул, выпуская меч…

Из кармана куртки выскользнула серебристая цепочка с какой-то резной подвеской. Лучи солнца, преломляясь в прозрачных гранях украшавших подвеску самоцветов, рассыпались во все стороны яркими световыми пятнами. Орогрим вспомнил, где видел подобное сочетание драгоценных камней и металла…