Утром Андрей позвонил мне прямо в офис. Видимо, жена дала ему номер.

– Прости великодушно, что отвлекаю от работы… Хотел поговорить с тобой о квартирных, так сказать, делах. Как я понял, ты подумываешь о покупке. Хочу с тобой поделиться одним интереснейшим предложением. Есть пара минут?

Я ответил, что есть.

– Продается трехкомнатная квартира на углу Амегиним и Бен-Гуриона. Представляешь примерно? Самый угловой дом. Добротный. Еще немецкой постройки. Владелец просит за нее 50 тысяч долларов. Я думаю, что цена честная. Но! Дело даже не в квартире. Нам удалось узнать, что весь дом скоро будут реставрировать, или полностью перестраивать. Он будет частью большого проекта по реконструкции бульвара Бен-Гуриона. Хотят превратить бульвар в туристическую и развлекательную зону. Там будут магазины, рестораны, и так далее.

– И дадут компенсацию? – перебил я.

– Не могу сказать по поводу компенсации, но так или иначе, цены бешено подскочат.

– А откуда ты знаешь про то, что там планируется?

– В этом вся соль! Эту информацию тяжело достать. Пока почти никто не знает, и поэтому надо срочно покупать. «Промедление смерти подобно». Я не могу взять ссуду, потому что официально не работаю. Хотел тебе предложить.

Мне было кое-что непонятно. Я спросил:

– Ну, предположим, я её куплю. А что дальше?

– Продадим её после того, как цена взлетит. Поделим прибыль пополам.

– То есть 50 процентов тебе? – мне показалось, что это нереально много.

– Ну да… Не 50 процентов от цены, а от чистой прибыли.

– Да, но риск получается на мне…

– Думаю, что мы не особо рискуем. Как говорили у нас на корабле, «не так страшен черт, как его малютки». Квартира будет сдаваться и тем самым окупать ссуду. Мы оба будем ремонтировать, искать жильцов и всё прочее.

Я подумал, что Андрей недостаточно хорошо знает людей. Среди «наших» эмигрантов никто не согласился бы вот так просто купить квартиру. Наверное, тут стоит пояснить, что в то время, а может и сейчас, покупка жилья была проектом чуть ли не всей жизни. «Продажа в рабство», как некоторые говорили.

– Тут риска буквально самая малость, – добавил Андрей, видимо, заметив, что я настроен скептически. – Даже если бульвар не будут реконструировать, в любом случае у тебя будет неплохая квартира. В таком деле проиграть невозможно. А если всё пойдёт по плану, то можно получить чистыми, не много не мало, пару десятков тысяч долларов. Где ещё такое встретишь?

Я твёрдо знал, что ни в какую авантюру, связанную с покупкой квартиры, лезть не хочу. В незнакомой стране я панически боялся что-либо подписывать, брать какие-либо обязательства и вообще пытался избежать приключений. Но, тем не менее, возможно из вежливости, я зачем-то пообещал Андрею сходить посмотреть эту квартиру в пятницу утром. В конце нашей беседы Андрей спросил, есть ли у меня какая-нибудь сумма для задатка или первого взноса. Я на всякий случай сказал, что на нуле, и денег вообще нет. Смешно, что буквально в тот же вечер я купил для Тани, моей теперь уже бывшей жены, дорогущий микрофон и неплохой японский диктофон. Она преподавала английский и хотела записывать свои собственные аудиоуроки. Я упомянул покупку диктофона ещё по одной причине: именно на нём записаны некоторые интервью из тех, которые я привожу далее в этом повествовании.

Октябрь 1992 года

Просмотр квартиры на Бен-Гуриона пару раз откладывался по разным причинам, но наконец в начале октября мы выбрались её посмотреть. Это был ужасно жаркий и душный день. В воздухе висела пыль, поднятая горячим сухим ветром – хамсином. Я приехал на место на любимом 44-м автобусе. Нас было четверо: я, Андрей, Женя и мужик по имени Коби. Сначала я думал, что Коби – хозяин квартиры, но оказалось, что он был просто соседом Андрея. Он был «сабром» – коренным израильтянином, и, естественно, русского не знал. Андрей сказал, что пригласил его потому, что хотел знать мнение кого-то местного. Я сразу заметил, что Женя говорил с Коби по-английски.

В квартире никто не жил, и она выглядела довольно уныло. В ней были три большие комнаты, кухня и раздельный санузел. Ванная была в очень плохом состоянии, а в двух из трех комнат было довольно шумно, поскольку прямо мимо окон проезжали автобусы. Единственный плюс, который я для себя подметил, – это небольшой задний дворик, в котором валялся строительный мусор, но при желании двор можно было привести в порядок. Однако лично я жить в этой квартире, наверное, всё-таки не хотел. В гостиной стояли несколько стульев, на которые мы сели после осмотра квартиры. Выходить на пекло не хотелось. В приоткрытое окно к нам зашел серый потрёпанный кот, и лег на свободный стул. Женя с сильным акцентом, но вполне уверенно спросил у Коби:

– What do you think?

Коби достал сигарету, закурил, и ответил на иврите, что тут нужен серьёзный ремонт.

– Саша, а какие у тебя впечатления? – спросил меня Андрей.

– Мне не особо понравилось, – признался я – Но, если купить, чтобы продать… не знаю.

Женя встал и нервно зашагал по комнате.

– Пап, нормально, если я расскажу Саше всю схему?

Андрей развел руками.

– У нас появился более интересный план. Это нам как раз маклер подкинул. Сейчас попробую объяснить.

Я не знал, как реагировать, и действительно приложил усилие, чтобы вести себя, как будто всё нормально. Женя сел на тумбочку и продолжил:

– Есть такая должность – оценщик квартир. Они обычно частники. Оценщик определяет стоимость квартиры, и на основании этой цены банк даёт ссуду. Банки не всегда обращаются к оценщикам. Они это делают, когда квартира необычная или цена кажется подозрительной. У того маклера, с которым папа познакомился, есть «свой» оценщик, который за небольшое вознаграждение может завысить цену на квартиру, и таким образом, мы получим большую ссуду.

Последний ход я не понял.

– Зачем нам нужна большая ссуда? – спросил я.

– Условия ссуды довольно хорошие, и выгодно взять как можно больше. Эти деньги можно вложить ещё куда-то. Я тебе потом расскажу.

Тут я окончательно решил, что мне нужно выяснить, что происходит. Творилось что-то непонятное. Мне было тяжело подбирать слова, но я всё-таки спросил:

– Ребята… Извините, что задаю этот вопрос, но… Женя, тебе десять лет. Почему ты этим занимаешься?

Все молчали. Был слышен только гул машин на улице. Ни Женя, ни Андрей никаких эмоций не выражали. Коби, который, естественно, не понимал, о чём мы говорили, курил и гладил кота. Все, включая животное, пристально смотрели на меня. Наконец Женя заговорил:

– Я пока не могу ответить на этот вопрос. Давай сначала подпишем договор на квартиру, и контракт между нами. Адвокат тут в пяти минутах ходьбы. Пройдемся?

На меня давили! И это давление ввело меня в некое паническое состояние. В добавок к этому, от меня еще что-то скрывали, что тоже было неприятно. Всё происходящее показалось мне каким-то адским спектаклем – настоящей булгаковщиной. Если бы кот заговорил, я бы совсем не удивился.

– А что за контракт между нами? – вспомнил я.

– Это те условия, которые мы обговаривали. – подключился к разговору Андрей – Там все очень просто. Ты читал «Швейка» Ярослава Гашека? Там есть изумительный момент про контракт…

Я хотел сбежать как можно скорее, и чтобы от меня все отстали. К счастью, я догадался сказать, что должен подумать денёк. Андрей дал мне два листика, отпечатанные бледным точечным принтером. Документ был составлен на русском и иврите. Мы попрощались, и я пошёл к остановке автобуса.

Дома я попытался разложить всё по полочкам. Даже если не обращать внимания на все странности, связанные с Женей, к авантюре с квартирой возникало много вопросов.