– Я могу попытаться объяснить по-другому, только это покажется слишком фантастическим.

– Это и так довольно необычно.

– Ну, если по-другому, то я прожил жизнь почти до тридцати двух лет, а потом внезапно оказался опять восьмилетним. И я помню довольно много из того, что со мной было в «той», как бы «прошлой» жизни. Так понятнее?

– Да… Выходит, что ты вернулся в прошлое. Но,.. как это произошло?

– Это вот папа тоже у меня каждый раз спрашивает. И я, если честно, не знаю, как именно это произошло. Даже примерно не помню. Наверное, самая близкая аналогия – это сон. То, как люди засыпают. Мы, когда засыпаем, обычно же не помним точное мгновение, когда это происходит. Так тут было что-то похожее. Я совершенно не помню того момента, когда меня швырнуло назад во времени. Даже дня не помню. Но я точно помню тот момент, когда я оказался в возрасте восьми лет. Ну, по аналогии со сном – когда я проснулся.

– И как ты «проснулся»?

– Лежал на диване у мамы. В смысле, в той же квартире, где я и жил. Мне было очень плохо. Жужжало в ушах, темнело в глазах, болела голова, и вообще я был «никакой». Дня три отходил. Я сначала родителям не рассказал, что произошло. Сказал просто, что болею.

– А они заметили что-то?

– Да. Заметили, что что-то не то. Очень испугались. Мама вся белая ходила. Говорили, что я странно себя веду. Странно говорю. Отцу я всё довольно быстро рассказал. Через пару дней.

– И как он отреагировал?

– Хуже, чем я думал. (Смеётся.) Мне казалось, что папа сразу поймёт. Но он, конечно, чуть не спятил там. Причём я это очень аккуратно преподносил. Не так, как мы сейчас говорим. Но потом он понял, поверил. И это очень важно. Папа действительно сильно мне помогает. Поддерживает. Советуется со мной. (Смеётся.)

– А мама? Вера, да? Я её, кстати, так и не видел ни разу…

– Ну, мама – хуже. Я думаю, она до сих пор не верит в мою историю и считает, что у меня психическое заболевание. Бабушка тоже, со стороны мамы.

– А ты многим рассказывал?

– Не очень многим. Сейчас вообще никому не рассказываю. Никому. Кругом много дебилов. Лучше такое не афишировать.

– А твоя «прошлая» жизнь отличается от этой, «нынешней»?

– Конечно. Я-же меняю реальность вокруг себя. То есть получается, что мир уже не такой, как был. Мы уехали из России, например. Уже всё в корне поменялось. Не только у меня, но и у моих друзей. А глобально, в мире, вроде всё так же. Пока не видел чего-то, что явно отличалось бы.

– Так ты знаешь, что произойдет в будущем?

– Если всё будет идти так же, то да.

– Ну, например?

– Вот про это я категорически не хочу говорить. Если какой-то факт будет широко известен, тогда… хм… непонятно… Может, это событие случится по-другому, и тогда весь последующий ход истории тоже поменяется. «Эффект бабочки»… Слышал о таком? Нет? Ну, неважно.

– Так как ты хочешь использовать то, что ты знаешь?

– Просто хочу прожить интересную жизнь. Моя предыдущая была так себе. В этот раз хочу пожить намного лучше.

– А как сложилась твоя, как ты говоришь, «предыдущая» жизнь?

– Ну, не знаю даже, как ответить. Тебе подробно?

– Очень бы хотелось подробно, но боюсь, что плёнки не хватит.

– В общих чертах – я жил в Питере. С 16 лет работал программистом. Нигде толком не учился. Два раза был женат. У нас была дочка. Всё было как у всех. Ничто не предвещало того, что произойдёт. Последнее, что помню отчетливо, – это свадьбу в Комарово 1 июня 2014-го. Мы тогда в Сестрорецке жили. А потом – даже не знаю. Думаю, это случилось когда-то в период с 4-го по 8 июня. У моей жены день рождения 12 июня, и мы думали лететь в Екатеринбург. До этого я точно не дожил. Думаю, запомнил бы. Мы долго планировали этот день рождения. Это её юбилей был. Тридцатник.

– Понятно. Вот ты сказал сейчас «не дожил», и я подумал, может ли такое быть, что ты…

– …умер? Я много думал об этом. Да. Может быть.

На этом моменте я даже не знал, что спросить. Чтобы немного собраться с мыслями, я выключил диктофон. Чуть перемотал назад и нажал Play. Записалось хорошо. Я перемотал в конец и включил опять.

– А у тебя есть какие-то доказательства твоей истории? Я тебе верю, конечно. Но если другие не поверят?

– Что значит «другие»?

– Ну, учёные если не поверят.

– Какие ещё учёные? Я вообще не хочу, чтобы мне верили и знали про то, что со мной было.

– Ты не хочешь, чтобы об этом знали? Это же надо как-то исследовать, мне кажется. Это же невероятно! И ты можешь стать знаменитым…

– Я думаю, нормальные учёные не станут этим заниматься. Но в любом случае я очень не хочу такого внимания. Короче говоря, есть масса причин, по которым я предпочитаю держать всё в тайне. Я просто хочу использовать то, что я помню, чтобы улучшить жизнь. Себе и близким. Дебажить жизнь…

– Что это значит?

– Дебажить? Ну, ты же знаешь! Когда нужно исправить ошибки в программе, и ты по ней проходишь строчка за строчкой. От английского «debug».

– А… (Смеётся.) У нас это называлось «дебагировать». Ну, да. Понял.

– Вот. Так я дебагирую то, что могу. Вот папу, надеюсь, спас. Для этого приехали в Израиль. Пото…

– Это ты решил ехать в Израиль?

– Ну, я не решил – предложил. Я знал, что у папы всё плохо с почками, да и не только с ними. Надо было срочно что-то делать. Мы могли уехать в Израиль по еврейской линии. Решили ехать. Тогда, кстати, с Нелей познакомились. Ну, что я тебе рассказываю? Ты через то же самое прошёл. Здесь папу прооперировали. Ещё предстоит долгое лечение, но надеюсь, что он уже вне опасности.

– Я боюсь спросить… Но всё же… Что было с папой в той жизни?

– Ну, сам понимаешь, что… Очень долго мучился… И умер в 95-м.

– Ужас. То есть в следующем году?!..

– Да. В марте.

– А что ты ещё сделал, учитывая, что ты знаешь будущее?..

– Ну… Пока немного. Я знал, что в России будет приватизация, и поэтому посоветовал моей маме поменять комнаты в коммуналке на отдельную квартиру и приватизировать её. Потому что в «той» жизни мы сильно просчитались с этой приватизацией. Наши соседи по коммуналке подсуетились, и в результате мы продали свои две комнаты за бесценок. И с дачей примерно то же самое получилось.

– Кстати, про квартиру. Что с той квартирой, которую вы… мы… хотели купить?

– Купили.

– Да? Как?

– Купил Фима. Знаешь его? С ним Неля тоже знакома.

– Нет, вроде не знаю.

– На этого Фиму и купили. Там ещё длинная история была. Мы не делали ту сложную «многоходовку», о которой я тебе рассказывал. Хозяин квартиры оказался какой-то сволочью невероятной. Когда уже сели подписывать договор, решил повысить цену на 5 тысяч долларов. Потом ещё Фиме ссуду не хотели давать, потому что он тогда ещё недостаточное время работал. И вообще, он очень странный мужик. Ходит в свитере круглый год. Причем в одном и том же. Даже летом. Жалко, что мы с ним связались. В конце всё же выбили мы эту ссуду. Оформили. Ну вот, как-то так.

– И что теперь?

– Ничего. Полгода не могли её сдать. Вот только с января сдали. Жильцы, конечно, не особо приятные, но ничего не поделаешь. Ждём не дождёмся, когда начнется «движуха». Вроде как проект обсуждается. Всё идет по плану…

– Минутку… А откуда ты узнал о том, что там что-то будут строить?

– Тут, в Хайфе, у меня родственники. В «той» жизни я был в Израиле два раза в гостях. Одно из мест, которое точно запомнилось, – это как раз «Немецкая колония». Там была довольно приятная прогулочная зона с кафешками, ресторанами, ещё какими-то интересностями. Я конкретно помню вот как раз этот угловой дом. Мы там были в ресторане. Когда уже в «этой жизни» приехали в Хайфу, мы пошли туда, а там – ничего. Ну вот. У меня сначала и в мыслях не было что-то такое делать, но папа там проезжал на автобусе и увидел на доме вывеску о продаже квартиры. Ну тут мы и начали думать.