— Вот и не приходи больше, — продолжил Альба, елозя на кушетке. Ох уж ему эти голубые глаза, смотрят с такой неприкрытой насмешкой, словно имеют превосходство. – У тебя есть работа? Не прогуливай ее, занимайся своими делами.

— У меня отпуск, а у тебя плохое настроение. Давай ты остынешь, а я принесу попить. Будешь кофе или сок? – спокойно произнес мужчина.

Григорию не хотелось оказаться выставленным за дверь. К тому же глупо просто взять и уйти, когда даже не понятно из-за чего ерничает парень.

Мид закусил нижнюю губу и дернул ногой. Грубость не помогала, а он рассчитывал, что парень обидится и уйдет. Теперь голубые глаза потемнели, в них отразилось непонимание и, кажется, обида. Черт. Мид чувствовал, как в душе радуется сопротивлению Грега. Он, оказывается, даже ждал его визита.

Грег недоумевал. Парень молчал, перестав гнать, только нога дергается. Нервное?

— Да блин, что у тебя с ногой? – любопытство взяло верх, и Синицын не выдержал.

— Чешется! Чтоб ее... – Мид сдался и попытался подтянуть к себе ногу.

Грудную клетку обожгло болью, Альба заскулил и завалился на бок, обхватив себя руками.

— Горе ходячее... – закатил глаза Синицын. – Ляг нормально и не возись.

Мужчина потянулся к ногам, собираясь устроить парня, но получил шлепок по рукам.

— Достал уже! – не выдержал Грег. – То накидываешься без причины, потому что взыграло что-то, то ноги жалко! – прикрикнул Синицын.

Он уложил парня и, усевшись на койку, стал разминать ступню.

Мид надулся и отвернулся к окну. Теплые прикосновения успокаивали, стало немного щекотно, и парень даже улыбнулся.

Синицын покачал головой, и продолжил уже спокойно:

— Я здесь, потому что хочу. Неужели мое присутствие настолько ужасно?

Альба погрустнел, он и сам не понял с чего разошелся и уже жалел. Вокруг него всегда есть люди, многие наблюдают за работой: не только клиенты, но и начинающие флористы. Мид не бывает против, никогда не удаляется в заднюю комнату, творит на виду. И обычно парень с легкостью игнорирует чужое присутствие, чересчур активные отстают сами, насытившись односложными ответами юноши.

— Нет... Просто... Странно, — парень прикрыл глаза.

Не оставляло чувство, что Синицына как-то слишком много, но при этом терять его не хочется. Это нервировало, раздражало, сбивало с мыслей и... Все дело в отсутствии цветов. Да. Правильно. Надо в салон, и тогда все станет как раньше, вернутся гармония, размеренность, привычный распорядок.

Грег откровенно любовался Мидом. Надо что-то срочно придумать, иначе парень его точно выгонит, а это перечеркнет все планы. По личному опыту Синицын знал, как просто заполучить кого-то, если постараться. А Мида хотелось и сильно. Страшно подумать, что он его чуть не убил. Зато познакомился... Весьма сомнительный плюс.

Грег наблюдал за лицом парня, поэтому видел, как тот закусил пухлую губку и охнул, снова забыв о ранке.

— Черт подери, — зашипел сквозь зубы, прикладывая палец к ранке.

— Мм, неужели я настолько хорош? – брякнул Синицын и замер, поняв ЧТО сейчас сморозил. Ореховые глаза прищурились, в палате воцарилась тишина. – Я мастер массажа, говорят у меня правильные руки, — нашелся Грег и, засмеявшись, чересчур сильно сдавил пятку.

Мид дернул ногу на себя и засмеялся, охая от болезненной пульсации, ребра ныли. Смешно, больно – замкнутый круг.

— Массажист-недоучка, чуть ступню не открутил.

Тихий искренний смех заполнил палату, Грег улыбался. Он и не знал, что можно так открыто и беззаботно хихикать. На парня точно напала смешинка, остановиться не получалось. Альба уткнулся лицом в подушку, постепенно затихая.

— Фух, устал, теперь ребра ноют и спина чешется.

Синицын воспрял духом:

— А вдруг у тебя аллергия на какое-то из лекарств или больничное белье? Дай посмотрю спину.

— Иди ты.

— Повторяешься. Я же по-дружески, — резко задрал футболку Грег, пресекая спор.

— Ты что творишь?! – Альба начал крутиться, но ребра отзывались болью, и сопротивление вышло вялым.

— Не веди себя как ребенок. Мы оба взрослые мужчины, а ты как девица сейчас ломаешься.

— Я не девушка!

— А я не пристаю, так что можешь быть спокоен за свою честь, — Грег поскреб ногтями между лопаток, и Мид прогнулся, урча от удовольствия.

— Эрогенная зона?

— Перестань. У тебя все шутки горизонтальные?

— А ты хочешь, чтобы были?

— Ты сказал, приставать не собираешься, — Мид спрятал руки под подушкой, подтащив ее к себе.

Ладони у Синицына оказались теплыми и сухими, совсем не шершавыми, а гладкими. Они уверенно скользили по спине, поглаживая и разогревая, даже боль под ними отступала. Ребра успокаивались, и Мид блаженно вздохнул.

— А я соврал, — хрипловато отозвался Грег.

Мид повернулся, он среагировал даже не на саму фразу, а на то с какой серьезностью она была произнесена. Карие глаза встретились с голубыми, руки продолжили гладить спину. Хотелось уточнить. Узнать больше об этом человеке. Но Мид решил не лезть в чужую жизнь из любопытства, но пришло чувство, что ему доверили нечто важное. Стало одиноко. Появилось сожаление об упущенном, словно было много возможностей, которыми он не воспользовался в свое время. Мид прикрыл глаза, и голова вернулась на подушку.

Синицын возликовал. Он видел, что Альба пусть и промолчал, но не оттолкнул, не попросил остановиться, а значит, Грег подобрался еще ближе к этому русоволосому парню.

Момент нарушила медсестра. Молодая девушка с собранными в высокий хвост светлыми волосами застыла на пороге. Мужчины уставились на нее, она — на них, продолжая держать в руках тюбик.

Перед ее глазами стояла чудесная картинка. Руки темноволосого мужчины лежали на пояснице больного, словно обнимая за талию. Заглянувшее в палату солнце освящало их фигуры, вокруг головы Грега образовался ореол, а волосы Мида сильно отливали медью. Девушки показалось нечто интимное во всем этом, и щеки тронул румянец. Она кашлянула и, подойдя к койке, протянула Синицыну тюбик.

— Вот, раз уж вы все равно... – медсестра не смогла подобрать слова. – Гм, вотрите эту мазь в грудную клетку, только осторожней с ребрами.

Девушка бросила взгляд на приоткрывшего рот Мида, его волосы красиво упали на лицо. В карих глазах стояла какая-то растерянность.

— Спасибо, — Грег взял тюбик из рук застывшей медсестры. Он покосился на Альбу и подмигнул девушке, та сильней покраснела и, улыбнувшись, выскользнула за дверь.