Европа (я согласен с К.Еськовым, читай: Германия) положила на чашу весов новый тип государственности, альтернативный как логике National State, так и глобальному рынку Market State. Европейский Союз – не империя, не федерация, не конфедерация, не транспортное кольцо, не общий рынок наконец, – это прежде всего ареал действия определенных правовых норм и институтов. Дальнейшее развитие проекта связано с борьбой трех его независимых компонент: постиндустриальной, заданной Исландией, индустриальной (Западная Европа) и традиционной (Восточная Европа). Точки равновесия между компонентами нет (и менее всего роль такой «точки» может взять на себя правовая система, тяготеющая к Средневековью)77. Поэтому можно с очень высокой степенью достоверности предсказать развал ЕС в течение 15–20 лет, но на качестве и темпах осуществления германского постиндустриального проекта эти события не отразятся.

76 Ирландия – единственная страна, в которой творческая деятельность не облагается налогом.— когнитивный оффшор.

77 Иногда мне кажется, что все существующие правовые нормы работают только в одной ситуации, для которой, собственно, их и создавали: в разрешении конфликтов, связанных с правом собственности на землю.

Наконец, российский проект, который существует хотя его. кажется, не рефлектируют даже высшие элиты. Его сильными сторонами являются наличие опыта советской цивилизации, которая причудливо сплетала в себе прошлое и будущее, опыт деиндустриализации, очень высокое, эксклюзивное, качество «человеческого капитала», традиционный интерес к абстрактным, отвлеченным от био- и социовыживательных проблем темам, ряд новых схем мышления: теория решения изобретательских задач (ТРИЗ), развитие творческого воображения (РТВ), мыследеятельная методология, социомеханика.

Все проекты дефициентны78, все пытаются использовать друг друга, все имеют перед собой модель будуще_ го, отвечающую некоторой предельной онтологии. Но праздновать победу будет только один. Так что все мы находимся в сюжете «Больших гонок»79 в версии «Мексиканца»80.

Победитель получит... Что?

78 Для полноты упомянем мировые проекты «второго эшелона»: китайский индустриальный, исламский неофеодальный, австралийский когнитивный (?). В отсутствие войны лучшим способом составить список потенциальных проектных субъектов является изучение итоговой таблицы командного рейтинга на Олимпийских играх

79 Комедия Б. Эдвардса 1965 года.

80 Комедия Г. Вербински 2001 года.

И в этой логике использование схемы К. Еськова соединяющей цели одних, возможности других и интересы третьих для совершения террористического акта тормозящего один или несколько конкурентных проектов, выглядит вполне оправданной. К тому же после «бархатных революций» мир не испытывает недостатка в аналитиках с опытом участия в операциях Третьей Мировой войны. Маркус Вольф – безусловно, самая подходящая кандидатура. Но не единственная.

«...истины мы не узнаем никогда. Любая из предложенных версий в известном смысле верна, представляя собой зеркало, в котором отражается Реальность. "Американский след" является прикрытием для "германского", тот, в свою очередь, информационно маскирует "руку ФСБ", которая отвлекает внимание от "японской версии", и так далее. Особняком стоят "Аль-Каеда" и чеченское руководство, которым достались главные роли в боевике, поставленном неизвестным режиссером по замыслу совсем уж неясного сценариста на деньги неочевидного происхождения.

Даже если в некой бесконечно удаленной от нас точке времени будут раскрыты и опубликованы архивы всех государств и окологосударственных структур, тщательное их изучение лишь увеличит количество взаимно-зеркальных версий. Выбрать же между ними будет по-прежнему невозможно.

В рамках физической картины мира принципиально ненаблюдаемый объект не существует. Если не существует возможности каким бы то ни было экспериментом установить "что есть истина?", следует принять, что истины нет. Или, что то же самое истина представляет собой суперпозицию альтернативных состояний, взятых с некоторым статистическим весом81.

Несколько странно сознавать, что мы живем теперь не в классическом, а в квантово-механическом мире, где не существует единственной Реальности и приходится оперировать многими Текущими Реальностями. В мире, где место достоверности заняла вероятность»82.

81 Можно проиллюстрировать это суждение романом А Кристи «Восточный экспресс», где каждый из пассажиров вагона имеет убедительный мотив и реальную возможность для убийства, в результате чего сделать осмысленный выбор между версиями оказывается невозможно.

82 Переслегин. С. Аналитический постскриптум к антитеррористической операции, или Вальс отражений // Аналитический портал «Конструирование Будущего». Октябрь. 2002.

4. «Быстрый мир»83

83 Материал подготовлен совместно с Е. Переслегиной.

Хотя говорить о счастливой голливудской концовке в «Паладинах...» не приходится – игра шла до полного опустошения «доски», «до голых королей», свою «битую ничью» Подполковник все-таки вытащил. Он, конечно говорил Чипу с Елкой, что «заговор – игра черными против существующего миропорядка», что «к числу неразрешимых задача не относится», но, понятно, это был треп с целью поднять настроение личного состава. Первоначально группа Сайрус–Сайд–Григорий («заговорщики») выигрывала по крайней мере два темпа. На их стороне очень долго – до вступления в Игру принца Турки-аль-Фейсала «в мятой камуфляжной куртке без погон» – огромное материальное преимущество. И решающее позиционное – команда Робин Гуда разбросана между Москвой и Эмиратами, причем ее главные ударные силы безнадежно блокированы в Абу-Дабийском «Хилтоне». Что же касается «существующего миропорядка», то за все время Игры он не успевает сделать ни одного собственного хода, исправно функционируя как шестеренка в машине заговора – в другом языке, – вспомогательная линия в сценарии Ассасина.

Но тогда правомочен вопрос, за счет чего вдребезги проигранная партия (строго говоря, игранная одной стороной, ибо вторую никто не приглашал к «доске» до самого кануна Рамадана) вдруг делается ничейной?

Прежде всего отметим: заговор был конструкцией очень сложной и многосторонней, подразумевающей запредельную координацию действий разнородных структур. Эта координация «в общем и целом» была обеспечена – немецкая школа штабной работы! – но на уровне «домашней заготовки». Быстро перестроить ее было невозможно. «Армия действительно не батальон»84. Соответственно, заговорщики были лишены возможности ускорить основную операцию.

Это, конечно, не относилось к задействованным в ходе операции группам прикрытия. Но – и это решающий элемент, обеспечивший успех Подполковнику и Робин Гуду, – «блиц» заговорщики играли не очень хорошо. При слишком быстрых действиях «вольных стрелков» штаб выходил из режима реального времени и уровень взаимодействия разнородных, многонациональных сил, вовлеченных в заговор, резко падал. Именно поэтому Александр Васильевич, трезво понимая, что проигранных стратегически темпов уже не вернуть, все время играет на опережение в тактике.

84 Галактионов М. Темпы операции. СПб.: Terra Fantastica; М. ACT, 2001.

Представьте себе огромную армию, миллиона так три солдат: огромную, неповоротливую, с артиллерией на конной тяге. Пусть эта армия развернута вдоль границы длиной три тысячи километров. При всей силе этой армии один танковый батальон в 30 боевых машин и три сотни солдат на бронетранспортерах пройдет сквозь нее, как нож сквозь масло, и примется мародерствовать в тылу. Однако этот батальон – при всей его относительной подвижности – бессилен против еще более быстрых сил – десятка спецназовцев с вертолетом транспортировки и огневой поддержки. Аналогия прозрачная: армия – существующий миропорядок, батальон – заговорщики, спецназовцы с вертолетом, понятно, шервудская братия с принцем Аль-Фейсалом.