Прямо напротив двери, в кресле, сидел человек, бледнолицый и светловолосый, коротко подстриженный, лет тридцати пяти. В правой руке он держал автоматическое ружье, нацеленное пришедшему прямо в грудь. Витлок сразу определил, что это мощный браунинг — любимое оружие британской разведки. Пожав плечами, он спросил:

— Что, в Скотланд-Ярде всегда так любезно встречают иностранцев?

Сидящий в кресле человек взял со столика фотографию Витлока, посмотрел, положил обратно, а сверху прикрыл браунингом. Потом сказал, усмехнувшись:

— В наши дни излишняя осторожность не помешает. Майор Лонсдейл.

Они обменялись рукопожатиями, затем подошли к бару.

— Мы всегда держим небольшой запас спиртного на явочных квартирах. Мало приятного сидеть в таком местечке черт знает сколько времени. Алкоголь же помогает немного расслабиться, — улыбнулся майор.

— Да, при умеренном употреблении, — согласился Витлок.

— Что пьете?

— От виски с содовой не откажусь.

Они выпили за успех операции и приступили к делам.

— Что вам известно об Александре? — поинтересовался Лонсдейл, усаживаясь в кресло.

— Немногое — правда, кое-что я успел прочитать в самолете, но, главное, вот что не понимаю, — нахмурился Витлок, — если Вайсман не знает, как выглядит Александр, то как Янг может быть уверен, что он похитит из тюремной машины того, кого надо?

— Янг нанял двух местных, которые знают Александра в лицо. Один из них, Дэйв Хэмфри, работает на нас. Он и сообщил нам о Янге.

— Но, если эти двое знают, как выглядит Александр, мне надо выходить из игры.

— Не беспокойтесь. Мы заплатили Хэмфри, и он опознает вас как Александра.

— А другой?

— Его там не будет. Сейчас этот человек сидит в тюрьме и останется там по сфабрикованному обвинению до тех пор, пока мы не произведем подмену. Янгу сложно будет найти другого сообщника, придется работать вдвоем с Хэмфри. Трудность в другом — мы не знаем, где Янг собирается похитить Александра, то есть вас. Так что замену придется произвести перед выездом.

— Сколько человек будет в машине?

— Мы с вами сядем впереди, а наши люди будут изображать других арестантов.

— И когда нам надо выехать из полицейского участка?

— Процесс в суде назначен на два часа, значит, выедем примерно в половине двенадцатого.

— А что ждет Александра?

— Погостит у нас пару деньков. Как только мы получим добро от ваших коллег, тут же возвратим его обратно в тюрьму.

— А как относятся к этому мероприятию тюремные начальники?

Лонсдейл усмехнулся:

— Естественно, не в восторге. Ведь получится, что они «потеряют» арестованного, но придется им это пережить. Теперь о Янге. Вам достался неплохой сообщник: с детских лет состоял в нью-йоркской шайке, потом служил во Вьетнаме, оказался отличным солдатом, после войны вступил во французский иностранный легион, через восемь лет все бросил и поехал в Центральную Америку бороться с сандинистами. Последнее время служил в «эскадроне смерти» в Эквадоре.

Лонсдейл передал Витлоку факс из командного центра, встал и подошел к окну. Потом спросил:

— Вы женаты?

— Аж шесть лет.

— Чем занимается ваша жена?

— Детский врач.

— Дети есть?

Витлок отрицательно покачал головой. Ему не хотелось говорить о своих семейных делах, и он спросил Лонсдейла:

— Когда вы за мной приедете?

— К десяти. У нас будет предостаточно времени, чтобы добраться до полицейского участка.

Рим еще спал, когда Колчинский припарковал взятый напрокат «Пежо-405» у кафе «Кальцоне».

На висевшей на двери табличке было написано «Закрыто». Колчинский подождал, пока какая-то парочка прошла мимо, и постучал. В окне приподнялся краешек красной занавески, и через минуту дверь открылась. Сергей, Майк и Сабрина вошли в дом. Кроме хозяина в комнате оказался еще один человек. Он сидел за столиком, перед ним лежала газета «Паэзе сера». Увидев гостей, человек представился:

— Майор Фабио Палуцци, Главное управление безопасности.

Все по очереди пожали ему руку.

Палуцци было тридцать шесть лет. Благодаря угрюмому лицу и очень короткой стрижке он был больше похож на заключенного, чем на одного из самых уважаемых офицеров итальянского отряда «Кожаные головы», который занимался борьбой с терроризмом. Свое название отряд получил из-за кожаных шлемов, которые его члены надевали во время операций.

Палуцци пригласил всех присесть и предложил кофе.

Его подал тот же человек, который впустил пришедших в дом. Палуцци кивнул в его сторону и сказал:

— Джианкарло — глухой. Он работал у нас. Однажды, во время операции под водой, неожиданно взорвалась мина, и у Джианкарло лопнули барабанные перепонки. После госпиталя он купил это кафе. Лучшего места для нашей встречи не найти. Джианкарло может читать по губам, но не беспокойтесь — по-английски он не понимает. Так что мы можем совершенно спокойно разговаривать.

— У вас прекрасное произношение. Где вы учили английский? — поинтересовалась Сабрина.

— У меня мать — англичанка, — ответил Палуцци, достал из кармана телекс и передал Колчинскому: — Полковник Филпотт попросил вручить вам. Я получил этот телекс всего четыре часа назад.

Сергей прочитал текст. В нем было следующее сообщение:

«Вопрос обсуждался с генеральным секретарем и представителем Италии в ООН. Пришли к общему мнению, что, ввиду крайней опасности, надо поставить в известность „Красные бригады“ о том, что содержится в похищенной пробирке. Я попросил майора Палуцци сделать необходимые приготовления. Филпотт».

— Но это же им на руку, — удивился Грэхем. — Если «Красные бригады» об этом узнают, то конечно же постараются упрятать пробирку как можно дальше. И кто может предсказать, как они используют ее в будущем?

— не будем спешить с выводами, послушаем лучше майора Палуцци, — сказал Колчинский.

— Я уже говорил с Никола Пизани, руководителем «Красных бригад», он готов с нами сотрудничать, — начал Палуцци.

— Вы ему верите? — перебил майора Грэхем.

— А что вам известно о «Красных бригадах»?

— Достаточно, чтобы не доверять этим мерзавцам.

— За восемь лет я их прекрасно изучил и решил связаться с Пизани. Сейчас объясню почему. Дело в том, что один из руководителей «бригад» работает на нас. Он сообщил, что Пизани провел вчера экстренное совещание, на котором выяснилось, что нападение на завод не было санкционировано комитетом. Сам Пизани только по радио услышал о нападении на химический завод, а также узнал из новостей, что ответственность за случившееся взяли на себя «Красные бригады». Нет сомнения, что нападение на завод организовал Дзокки.

— Почему вы так в этом уверены? — с вызовом спросил Грэхем.

— Потому что в налете принимал участие Рикардо Убрино, который являлся правой рукой Дзокки последние шесть лет. Они были просто неразлучны.

— А не мог ли Убрино сам все это затеять? — усомнился Колчинский.

Палуцци отрицательно покачал головой.

— Операция слишком хорошо спланирована. Убрино же — просто убийца. У него мозги не так устроены, чтобы придумать эдакое. Есть и еще одно соображение. В начале года Пизани узнал, что болен раком. Врачи говорят, что он обречен и вряд ли долго протянет. Естественно, в «бригадах» началась ожесточенная борьба за власть. На место Пизани претендуют два человека — Дзокки и Тонино Калвиери, шеф Миланской организации. Калвиери считают «умеренным», и многие другие руководители его поддерживают. Хорошо относится к нему и Пизани, но у Дзокки есть деньги, и немалые. Римская организация самая богатая, потому что за ее спиной стоят мощные силы.

— Кто же это? — спросил Колчинский.

— Люди, которые симпатизируют «бригадам», хотя в них и не входят. Они не участвуют в заседаниях комитета, но если его решения или действия «бригад» им не нравятся, то быстро дают об этом знать, то есть просто-напросто прекращают денежные вливания. Все это Пизани учитывал, поэтому и назначил Дзокки своим преемником. Вот я и думаю, что именно этот человек разработал операцию по захвату пробирки с химического завода. То, что он в это время был арестован за покушение на римского судью и сидит в тюрьме, значения не имеет. Он и оттуда мог руководить операцией. Кстати, многие руководители «бригад» были просто счастливы, когда Дзокки арестовали, и не очень-то стремились его освободить.