— Мы не думаем, мы знаем, — сказал Грэхем.

Он заметил, что Ван Дехн уставился на его шею.

— Неплохо, да?

— Но что это?..

— Что? — саркастически переспросил Грэхем. — Леммер, вот что.

Ван Дехн обратился к Бродендику — своей последней надежде:

— Кто такой Леммер? Что все это значит?

— Я расскажу тебе, что все это значит, — сказал Грэхем, когда Бродендик нехотя начал что-то лепетать. — Вчера я обследовал фургон и довольно-таки свободно в нем передвигался. Но когда я смотрел пленку, обратил внимание на то, что один из грузчиков еле-еле протискивался, чтобы прислонить картину к стенке фургона. Я тогда не был уверен, стоит ли придавать этому значение, поэтому и попросил полностью повторить процедуру погрузки. Сегодня утром мы вчетвером еще раз просмотрели пленку. Грузчики трижды укладывали контейнер в фургон, и каждый раз тот, кто закреплял лицевую часть картины, так же свободно передвигался в фургоне, как и я. Почему же видеопленка зафиксировала другое? А потому, что вдоль всей боковой стенки фургона поставили фальшивые панели. Они и создавали такую перспективу, при которой камера не могла обнаружить подвоха. Вместе с двумя охранниками ты находился в кузове фургона с того момента, как фургон отъехал от музея, и до аэропорта. Вас сопровождал эскорт полиции, поэтому поменять контейнер можно было только по дороге в аэропорт. Так?

Ван Дехн кинулся к своей машине, но, на беду, дверцу он запер на ключ. Он хотел бежать к Сингелграхт, но его тут же догнал Грэхем и двинул ему кулаком под ложечку. Ван Дехн схватился за живот и упал.

— Довольно, Майк, — крикнул Витлок и оттащил Грэхема. — Что на тебя нашло?

Грэхем оттолкнул Витлока:

— Ненавижу людей, которые насылают на меня головорезов.

Сабрина заметила, что к ним идут четверо грузчиков. Прищурив глаза, они с любопытством взирали на непонятную сцену.

— Ушлите их куда-нибудь — сказала Сабрина Бродендику.

Тот замешкался.

— Вы хотите, чтобы они узнали о подмене? — добавила она.

Он подошел к рабочим, подняв руки, и спустя несколько секунд те повернули к фургону, чтобы поставить его снова в гараж.

Витлок помог Ван Дехну дойти до вестибюля. Бродендик предложил провести допрос у него в кабинете.

— А вы куда пойдете? — спросил Грэхем.

Бродендик растерялся.

— Вам нет необходимости присутствовать на допросе, — сказал Грэхем, чтобы внести полную ясность.

— Но я же несу ответственность за картину. Я имею право знать, что с ней случилось.

Бродендик повернулся к Витлоку и Сабрине, надеясь у них найти поддержку. Они оба отрицательно покачали головами.

— К кому я должен обратиться за разрешением?

Сабрина пожала плечами.

— Попробуйте обратиться к вашему премьер-министру.

— К премьер-министру? — удивился Бродендик и, смирившись, махнул рукой. — Ну ладно, все ясно. Надолго вы займете мой кабинет?

Сабрина тихо переговорила с Грэхемом и повернулась к Бродендику:

— Спасибо за предложение, но мы предпочли бы работать в комнате, которую вы отвели нам вчера.

— Мне что-нибудь сообщат?

Сабрина подождала, пока Грэхем и Витлок уведут Ван Дехна, и ответила:

— Мы не имеем права что-либо вам сообщать. Наш доклад будет направлен вашему премьер-министру. А он уже сам решит, посылать вам копию нашего доклада или нет.

Ван Дехн поднял голову, когда вошла Сабрина. Он сидел на стуле, его руки, стянутые наручниками, лежали на столе. Витлок устроился на подоконнике единственного окна, а Грэхем с отсутствующим выражением лица крутил в пальцах перьевую ручку, сверля взглядом затылок Ван Дехна и страстно желая, чтобы он предпринял еще одну попытку спастись бегством. Грэхем еще весь кипел от ярости.

— Ну что, ребята, готовы? — спросила Сабрина.

Грэхем кивнул и бросил на стол ручку.

— Вы, я надеюсь, тоже?

Ван Дехн взял ручку, осмотрел ее и покачал головой:

— В жизни такой не видел.

Грэхем схватил Ван Дехна за шиворот, поднял его на ноги и прижал к стене.

— У меня есть куча способов заставить тебя говорить. Обещаю тебе, ты быстро разговоришься.

Ван Дехн нагло уставился на Грэхема:

— У тебя ничего нет против меня, и ты это прекрасно знаешь. Твою версию ни один суд всерьез не примет.

— Но признание Леммера примут, — сказал Витлок, вставая за спиной Грэхема.

— Он даже не знал, как меня зовут... — выпалил Ван Дехн и отшатнулся, сообразив, что ляпнул что-то не то.

Витлок улыбнулся, подошел ко второму стулу, развернул его и сел на него верхом, положив руки на спинку.

Ван Дехн снова сел и покосился на телефон.

— Я требую присутствия своего адвоката, иначе я отказываюсь что-либо говорить.

— Ты можешь требовать присутствия адвоката, когда разговариваешь с полицией, — ответил Витлок.

— У меня есть право требовать присутствия адвоката и сейчас! — возразил Ван Дехн.

Витлок кивнул:

— Ну разумеется, но, прежде чем ты позвонишь ему, учти, что мы должны передать полиции копию протокола допроса. И от нас зависит, что мы туда внесем. Они не знают, кто убил Тойсгена. Мы знаем. У них нет орудия убийства. А у нас есть. Они не знают о твоей связи с Леммером. А мы знаем. Сроки приговора за соучастие в убийстве колеблются от десяти лет до пожизненного заключения.

— А признание Леммера? Полиция, несомненно, свяжет его со мной, сравнив показания.

— Леммер не делал никаких признаний. Он мертв. — Витлок смотрел на Ван Дехна в упор. — Как видишь, сотрудничать с нами только в твоих интересах.

— А что заставит вас не брать своих слов назад, после того как я расскажу вам то, что знаю?

— Ничего, — прямо ответил Витлок. — Но у тебя нет выбора.

— Ладно, я согласен, — в конце концов еле слышно сказал Ван Дехн.

Сабрина вытащила из своей сумки плейер «SONY» с микрокассетой и положила его на стол между Витлоком и Ван Дехном.

Витлок включил его:

— Кто подговорил тебя украсть картину?

— Андре Драго.

Витлок взглянул на Грэхема и Сабрину, но, как и он, они впервые слышали это имя.

— Что тебе о нем известно?

— Только то, что он доверенное лицо мультимиллионера Мартина Шредера.

— Шредера? — задумчиво пробормотал Витлок. — За этим именем что-то стоит...

Сабрина закрыла глаза и надавила кончиками большого и указательного пальцев на переносицу, пытаясь вспомнить, что связано с этим именем.

— Ребята, у вас слишком короткая память, — сказал Грэхем, переводя взгляд с Витлока на Сабрину. — Помните, когда в тысяча девятьсот семьдесят девятом году русские вторглись в Афганистан, среди европейских бизнесменов разразился скандал. «Xext», немецкую фирму, производящую вооружение, европейская таможня уличила в продаже химического оружия России, которая собиралась использовать его против моджахедов. Сделку расторгли, а владелец фирмы, Мартин Шредер, вынужден был продать свою фирму по цене значительно ниже рыночной и бежать из страны. — Он посмотрел на Ван Дехна. — Где он сейчас живет?

— В Рио-де-Жанейро.

— Ты когда-нибудь с ним встречался? — спросила Сабрина.

— Нет. Всем занимался Драго.

— Почему он поставил на тебя, а скажем, не на Бродендика или хранителя музея Гейсера? — спросил Витлок.

— Бродендик никогда бы не согласился. Он слишком честен. Гейсер каждое воскресенье пьет с приятелями, и Драго решил, что по слабости характера тот может проболтаться. Я же практически не пью, и у меня не так уж много друзей. Он говорил, что я идеально подхожу для такого дела.

— А кто выбрал Тойсгена? — продолжал Витлок.

— Шредер, хотя он с ним никогда не встречался. Как я уже говорил, все было сосредоточено в руках Драго. Тойсген контрабандой возил в Россию подделки и продавал их там. В Москве его считали лучшим фальсификатором, а Рембрандт был его любимым художником.

— Драго нанял Хамильтона и Леммера? — задал следующий вопрос Витлок.

— Нет, я. Всю подготовку операции в Амстердаме Драго возложил на меня. Прежде всего надо было найти подходящую раму. Я попросил об этом Хамильтона, ну а Хамильтон предложил картину Сегерса. Она подошла.