Нетрудно было заметить, что я отличалась от других, хоть я и не могла поверить, что умудрилась прожить двадцать два года, ни разу не обратив на это внимания. В моей голове было некое местечко, которое помнило себя с тех пор, как была создана Земля, древнее, как само время, всегда настороженное, осторожное. Когда я фокусировалась на этой части сознания, она начинала пульсировать жаром, словно в моем черепе мерцали тлеющие угольки. Мне стало интересно, и я немного поиграла с ней. Мне нравилось, что я могу контролировать это пламя, заставлять его вспыхнуть, заполнить мой череп изнутри и выплескиваться наружу. Эта часть сознания была именно элементом – она не знала морали, не понимала слов. Земля, вода, огонь и воздух – вот чем была эта часть меня. Силой. В лучшем случае – индифферентной. В худшем – разрушительной. Я придавала ей форму. Контролировала ее. Но не всегда.

Огонь ведь не бывает злым или добрым. Он просто горит.

Теперь же я искала неспокойное местечко на поверхности этой внутренней силы. Черное море неизвестных возможностей оставалось неподвижным. Как бы я ни старалась, ни малейшего колебания этой поверхности мне так и не удалось рассмотреть.

Я открыла глаза.

– Если он и здесь, то я не могу его почувствовать.

– Может ли быть так, что амулет в доме, но вы недостаточно близко подошли, чтобы ощутить его присутствие?

Я пожала плечами.

– Я не знаю, Бэрронс, – грустно сказала я. – Это огромное имение. Сколько здесь комнат? Какова толщина стен?

– Сто девять комнат с толстыми стенами. – На его скулах заходили желваки. – Я должен знать, здесь ли амулет, мисс Лейн.

– А почему ты в этом сомневаешься?

– Здесь произошло нечто странное. Возможно, все эти убийства стали результатом неудачной попытки ограбления.

На его лице определенно проступала злость. И не просто злость – неконтролируемая, нечеловеческая ярость.

Я сказала ему правду, хотя и знала, к чему это приведет, и меньше всего на свете хотела делать то, к чему вели мои слова.

– Я не могла обнаружить камень Мэллиса до тех пор, пока не оказалась с ним в одной комнате. Я не ощутила копья, пока не подошла к нему вплотную, и почувствовала амулет только тогда, когда очутилась возле него в бомбоубежище. – Я закрыла глаза.

– Мне жаль, мисс Лейн, но…

– Знаю, ты хочешь, чтобы я обследовала дом, – закончила я за него.

Открыв глаза, я вздернула подбородок. Если есть хоть малейший шанс, что амулет до сих пор в доме, мы должны его найти.

А я еще думала, что хуже прогулки по кладбищу ничего быть не может. На кладбище покойники хотя бы не истекали кровью и лежали себе спокойно в приличных позах.

Бэрронс делал мой поиск немного более приемлемым для психики: он первым заходил в каждую комнату, прикрывал лежащие там тела покрывалами и простынями, а если накрыть трупы было нечем, он просто задвигал их за мебель. И только после того, как он «приводил в порядок» комнату, туда входила я. Я шла одна, поскольку это, по его словам, позволяло мне лучше сконцентрироваться.

Я была благодарна Бэрронсу за попытки, но я все же успела увидеть слишком много. И было сложно не взглянуть за диван или кресло, на тела, которые он не прикрыл. Они оказывали на меня то же жуткое воздействие, что и осушенные Тенями шкурки, и какая-то иррациональная частичка меня была уверена в том, что стоит мне получше присмотреться к телам – и это каким-то образом поможет мне в будущем избежать их судьбы.

– У них нет ни малейших повреждений, которые указывали бы на то, что жертвы сопротивлялись, – сказала я, выходя из очередной комнаты.

Бэрронс стоял в нескольких метрах от меня, скрестив руки на груди и прислонившись спиной к стене. Он весь был измазан кровью – запачкался, передвигая тела. Я попыталась сфокусироваться на его лице, а не на кровавых пятнах, покрывавших руки и темными кляксами измазавших одежду. Глаза Бэрронса необычно сверкали. Сам он казался больше, мощнее и был еще более наэлектризован, чем обычно. Я ощущала, как от него пахнет кровью, – запах старых медных монет. Когда наши глаза встретились, я вскрикнула. Если этот взгляд принадлежал человеку, то я – Фейри. Темные, бездонные дыры уставились на меня, и в этих обсидиановых провалах отражалась маленькая перепуганная Мак. Его взгляд скользнул ниже, огладил мой облегающий костюм, потом – очень медленно – сфокусировался на моем лице.

– Они были без сознания, когда на них напали, – наконец отозвался Бэрронс.

– Так зачем было их убивать?

– Думаю, что просто ради удовольствия, мисс Лейн.

– Да что за монстр способен на такое?

– Любой монстр, мисс Лейн. Любой.

Мы продолжили поиски. Все то восхищение, которое поначалу вызвал у меня дом, быстро испарилось. Я проскочила галерею картин, при виде которых любого хранителя известных мировых музеев мог бы хватить инфаркт от зависти, и не почувствовала ничего, кроме злости на человека, собравшего эту великолепную коллекцию лишь для того, чтобы держать ее в комнате без окон, больше похожей на склад, где никто, кроме него, не мог наслаждаться этой красотой. Я прошла сквозь двойные двери из цельного золота, но увидела лишь кровь.

Бэрронс нашел старика – старика, заплатившего почти биллион долларов за амулет и пребывавшего в счастливом неведении по поводу того, что он не только не спасет свою жизнь, но и ускорит смерть, выложив за безделушку невероятную сумму. Старик умер в собственной постели, голова его практически оторвалась от силы рывка, с которым с его шеи сдернули амулет, отметки от цепочки еще виднелись на морщинистой шее. И снова ирония судьбы: пытаясь обмануть смерть, старик смог лишь ускорить ее приход.

Наши поиски ничем не увенчались. Что бы здесь ни было спрятано – амулет или какой-то другой ОС, – теперь оно исчезло. Кто-то нас опередил. Святыня Невидимых снова путешествовала по миру, послушная воле нового владельца, а мы вернулись к тому, с чего начали. Я действительно хотела заполучить этот амулет. Если он способен влиять на нашу реальность, если я смогу научиться им пользоваться, что ж… это откроет мне множество новых путей. Как минимум, амулет защитит меня, как максимум – поможет мне отомстить.

– Мы уже закончили, Бэрронс? – спросила я, когда мы остановились у лестницы к черному ходу.

Внезапно я почувствовала, что мне не терпится сбежать из этого мраморного мавзолея, и чем скорее, тем лучше.

– Есть еще подвал, мисс Лейн.

Мы повернулись к последнему пролету, ведущему к нескольким дверям, у которых заканчивалась лестница. В этот самый момент одна из дверей начала со скрипом открываться…

Внезапно я очутилась не на следующей ступеньке и даже не в доме – я стояла на белом песке пляжа, и теплый, пахнущий морем ветер развевал мои волосы.

Светило солнце. Белоснежные чайки парили над сверкающими лазурными волнами.

И я была обнажена.

– В'лейн! – рявкнула я.

Я раздета – значит, он рядом.

– Настал обещанный час, МакКайла, – раздался бестелесный голос.

– А ну верни меня обратно! Я нужна Бэрронсу!

Как он смог так быстро и незаметно перетащить меня из одной реальности в другую? Он переместил меня между мирами? Я что, только что телепортировалась, как Фейри? Но я даже не видела В'лейна, не чувствовала его прикосновения. Я вообще ничего не чувствовала!

– Мы договорились, что время для разговора выбираю я. Ты отказываешься от нашей договоренности? Следует ли мне отменить свое участие в твоей судьбе?

А он это может? Вернуть меня назад, в заполненный Тенями магазин, оставить корчиться с несколькими спичками в запасе перед поджидающим врагом? Или он имел в виду, что сейчас призовет Теней в магазин и мне придется, вернувшись из Уэльса, своими силами изгонять их? У меня не было ни малейшего желания это проверять.

– Я не отказываюсь! Это ты отказываешься. Верни мою одежду!

– Мы ничего не говорили по поводу одежды. Мы с тобой в равных условиях, ты и я, – промурлыкал В'лейн из-за моей спины.