Разве можно осудить Бабака за его благородный порыв? Да это и не порыв, а не дающая покоя мечта, давно запавшая в душу. И рапорт такой подает он не первый раз. Подробно беседую со старшиной и, убедившись в непреклонности его желания, решаю ходатайствовать об удовлетворении его просьбы.

Вскоре носовая пушка на короткое время осиротела. Ее хозяина вместе с другими добровольцами мы провожаем на фронт под Сталинград.

Тепло прощаемся с товарищами, жмем им руки и от души желаем военной удачи.

Совершенно неожиданно в срочном порядке все лодки дивизиона поставлены в заводской док и на гарантийную ревизию механизмов. Срок на это дан такой короткий, что не может не вызвать недоумения.

Вскоре командир дивизиона, командиры и комиссары лодок были вызваны в штаб, где нам объявили решение Народного комиссара Военно-Морского Флота перебросить нас на действующий флот. Этому должна предшествовать тщательная подготовка в высоких темпах с полным сохранением военной тайны. Ни органы снабжения, ни личный состав кораблей ничего не должны знать о предстоящем переходе через восемь морей и два океана.

В боевых походах

На Севере

Прямо по курсу открылись угрюмые, покрытые снегом, ничем не примечательные скалы острова Кильдин. Низкие снеговые тучи легли на его вершину. Дует южный, но резкий и холодный ветер. Чем ближе к берегу, тем меньше волна, тем реже заливает мостик лодки. Несколько часов назад нас встретил ветеран Северного флота эскадренный миноносец "Куйбышев". Сейчас идем за ним в кильватер и читаем семафор: "Для дальнейшей проводки к вам перейдет офицер".

В Кильдинской Салме - проливе, отделяющем остров Кильдин от материка и защищенном от проникновения немецких подводных лодок, "Куйбышев" застопорил ход, спустил шлюпку и к нам на борт высадился флагманский штурман бригады подводных лодок капитан 3-го ранга Семенов. Это среднего роста офицер, стройный, худощавый, с приветливой улыбкой и сразу располагающим к себе лицом. На нем мокрая походная канадка и побелевшая от морской соли шапка.

Знакомимся, представляю ему своих офицеров. Эскадренный миноносец принял на борт шлюпку и развернулся на выход в море. Видимо, идет выполнять какое-то задание. Сигналом желаем счастливого плавания и благодарим за проводку.

Семенов поможет вести корабль в Полярное - к цели нашего перехода. Строгие, скалистые берега Кольского залива, хмурое, неприветливое море, лаконичные запросы береговых постов как-то сразу заставили поверить, что мы уже на Севере. Позади много тысяч миль, бесконечные штормы и желание поскорее увидеть советскую землю! Вот она перед нами, покрытая снегом земля, овеянная славой Родина!

На Севере мы впервые, поэтому флагманского штурмана, знатока этих мест, засыпаем вопросами. Он охотно отвечает, удовлетворяя законное и понятное любопытство.

В отсеках, между тем, идут приготовления. Команда чистится, гладит обмундирование, наводит блеск на медяшку. Никому не хочется ударить в грязь лицом перед товарищами, у которых будем учиться воинскому мастерству, вместе служить, дружить и бить врага.

Как-то нас примут? Как мы сумеем показать себя в боевых делах? Эти вопросы не дают покоя не только мне.

Вошли в Екатерининскую гавань. На пирсе нас ждут. Семенов издали знакомит: это командующий флотом вице-адмирал Головко, второй адмирал - член Военного совета Николаев, а вот командир бригады - Герой Советского Союза капитан 1-го ранга Колышкин. О каждом из них я много слышал и читал, но встретиться довелось впервые.

Есть и знакомые: контр-адмирал Виноградов, который ехал учиться в академию, когда я только готовился стать командиром лодки, прославленный подводник Герой Советского Союза капитан 2-го ранга Лунин, капитан 3-го ранга Шуйский. С последними двумя я учился в подводном командирском классе. Мобилизую все свое внимание, чтобы не осрамиться со швартовкой. Кажется, удалось. Краснофлотцы быстро закрепили швартовы и подали сходню. Выхожу на пирс, представляюсь командующему и докладываю о благополучном прибытии в его распоряжение из состава Тихоокеанского флота.

- Поздравляю вас, капитан-лейтенант! Рад благополучному прибытию, говорит вице-адмирал.

Меня поздравляют и жмут руку и другие находящиеся на пирсе. Чувствую, что действительно нам рады.

Адмирал Головко спустился в лодку и обошел все отсеки. Интересуется работой дизелей, системой погружения и другими механизмами и устройствами. По вопросам адмирала можно судить, что лодку он знает превосходно.

Несмотря на только что закончившийся переход и перегрузку лодки предметами снабжения, во всех отсеках чисто. Командующий заметил это и похвалил.

Как и положено, сопровождаю адмирала и вижу, что его интересует главный вопрос: когда мы можем выйти на боевое задание? Закончив обход лодки, он спрашивает меня об этом. Значит, мы очень нужны. Ведь не от праздного любопытства оторвались от своих дел командующий и член Военного совета флота и пришли знакомиться с нами.

Если бы не поврежденные во время последнего шторма горизонтальные рули, нам хватило бы на подготовку и нескольких суток, а теперь нужен доковый осмотр, и, видимо, раньше двух недель мы готовы не будем. Командующий дал нам три недели сроку.

-Готовьтесь, - сказал командующий, - вам есть чему и у кого поучиться.

Когда командующий закончил обход лодки и знакомство с командой, я пригласил его, члена Военного совета и сопровождающих их офицеров в кают-компанию, к накрытому для обеда столу. Только сейчас мы смогли как следует рассмотреть на кителях и тужурках наших гостей погоны. Это было новшество, о котором мы во время перехода не знали.

Но спокойно пообедать не пришлось. Меня вызвали в центральный пост и доложили, что в базе объявлена воздушная тревога: самолеты противника в воздухе, подходят к Полярному. Объявил артиллерийскую тревогу, забыв о том, что на борту находятся старшие начальники, Это - результат длительного отдельного перехода, приучившего к самостоятельности. Чтобы исправить ошибку, вернулся в кают-компанию, извинился перед командующим и доложил ему обстановку.

- Кормить нас командир не хочет, вот и устраивает тревоги! Что ж, пойдем, посмотрим, что у него по тревоге делается...

Командующий шутит. Не оскандалиться бы. Артрасчеты стоят у пушек в касках с приготовленными противогазами.

- Как будете действовать? - спрашивает адмирал;

Скопина.

- Огонь открываю только на самооборону, товарищ адмирал! По обнаруженным самолетам веду немую стрельбу. Такая у нас пока инструкция, - как бы оправдываясь, добавил Скопин.

- Инструкция у вас неплохая, по ней и действуйте.

Командующий находился на мостике до отбоя, внимательно следя за работой артрасчетов и время от времени делая замечания. Уходя, он выразил удовлетворение действиями Скопина.

- В вашем распоряжении три недели. Будете поставлены в док. Остальное готовьте сами! - напомнил он мне.

- Давно налетов не было. Кажется, ваш приход встревожил фашистов. Будем надеяться, что вы заставите их бояться себя,- заметил Лунин.

К вечеру пришла "С-55" капитана 3-го ранга Сушкина, прибывшая до нас "С-51" капитана 3-го ранга Кучеренко стала уже "старожилом". Нет еще лодки капитан-лейтенанта Братишко, входящей в наш дивизион, но есть сведения, что и она уже недалеко.

Знакомиться и поздравить нас с благополучным прибытием пришли многие командиры-подводники - "коренные" североморцы.

С легкой руки Константина Шуйского, жизнелюба и весельчака, нас в шутку называют "Азиатской эскадрой". Ну что ж, мы своего прошлого не стесняемся. Тихоокеанский флот всегда считался хорошей морской школой. А что до прозвищ, то наш дивизион последнее время и во Владивостоке "славянским" называли, а командиров лодок "братьями славянами" - за большую дружбу между собой.

Прекрасно понимаем, что название дано шутки ради. Отношение к нам хорошее, но все-таки мы еще не совсем свои. Да это, пожалуй, и естественно. Ведь каждый из здешних подводников уже внес свой вклад в боевую славу бригады, а от нас еще только ждут дел. Североморцами мы стали условно, звание еще нужно заслужить и оправдать. И нам не терпится скорее это сделать.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: