Несколько позже нам стало известно, что представитель Ставки подвел итоги Витебско-Полоцкой операции, лично ознакомился с обстановкой на 1-м Прибалтийском фронте и дал необходимые указания о дальнейшем развертывании наступления в Прибалтике.

Вскоре после отъезда маршала А. М. Василевского и генерала армии И. X. Баграмяна мы перелетели на новый аэродром, ближе к фронту, и стали обеспечивать наступление 19-го танкового корпуса на либавском направлении. Один за другим поднимаются штурмовики в небо и, собравшись в группу, идут на запад. Среди других уходят на задание экипажи комсомольцев Андреева и Руднева. На фюзеляжах их самолетов крупными буквами написано: «За Зину Туснолобову», «За юных героев-подпольщиков города Кривой Рог».

Я смотрю на эти надписи и вспоминаю комсомольское собрание в 683-м штурмовом авиационном полку, где мне довелось присутствовать при обсуждении двух необычных писем. Одно из них пришло от бывшего старшины медицинской службы Зинаиды Туснолобовой, второе — от учащихся и преподавателей криворожской школы.

«Дорогие мои друзья, — писала Зина. — Пусть это письмо дойдет до сердца каждого из вас. Его пишет человек, которого немцы лишили всего: счастья, здоровья, молодости. Мне 23 года. Вот уже 15 месяцев я прикована к госпитальной койке. У меня нет ни рук, ни ног. Это сделали немцы».

Далее девушка сообщала, что, будучи медицинской сестрой, она вынесла с поля боя 123 раненых бойца с их личным оружием. Во время одной из вражеских атак Зина была ранена в ноги. Она притворилась мертвой. Увидев безжизненное тело русской девушки, фашисты начали топтать ее, бить прикладами.

«И вот я прошу вас, мои родные, когда пойдете в атаку, вспомните меня и не щадите проклятых фашистов. Истребляйте их, как бешеных псов. Отомстите им за меня, за сотни тысяч русских невинных девушек, томящихся в немецком рабстве. У меня есть брат, но он не может больше мстить за меня. Он тоже остался без рук…»

В письме криворожцев говорилось, как гитлеровцы зверски расправились с молодыми патриотами, которые помогали взрослым бороться за освобождение родного города.

Помощник начальника политотдела дивизии по работе среди комсомольцев П. Ефимов и комсорг полка Б. Котляревский в своих выступлениях призывали молодежь горячо откликнуться на письма, полные горечи и душевной боли, еще беспощаднее громить оккупантов, мстить им за слезы и кровь советских людей, за разрушенные города и села.

Затем слово взял член комсомольского бюро части летчик Петр Андреев.

— Я думаю, — сказал он, — что среди нас нет ни одного человека, которого бы не взволновало письмо Зины Туснолобовой. Мне хочется кричать от гнева. Призываю всех — никакой пощады захватчикам! Я напишу на фюзеляже своего самолета: «За Зину Туснолобову» — и до последней капли крови буду мстить врагам за героическую девушку.

Потом выступил летчик Аркадий Руднев:

— Юные подпольщики Кривого Рога погибли в страшных застенках гестапо. Они боролись за свободу нашей Родины, боролись всеми доступными им средствами. Юноши и девушки помогали нам, фронтовикам. Их самоотверженность вызывает чувство гордости за наших советских людей. Обязывает каждого из нас бить проклятых фашистов смертным боем. Прошу командование разрешить мне сделать на фюзеляже моего самолета надпись: «За юных героев-подпольщиков города Кривой Рог».

Просьбу обоих летчиков удовлетворили. И комсомольцы с честью оправдали это высокое доверие. Вместе с другими летчиками громили они фашистов в районе Витебска, Полоцка, Кенигсберга, на Земландском полуострове. Первые награды Петр Андреев и Аркадий Руднев получили за освобождение Полоцка в июле 1944 года. Войну они закончили Героями Советского Союза.

Кстати говоря, в боях за Полоцк отличились многие авиаторы нашей дивизии. От имени Президиума Верховного Совета СССР и высшего командования я вместе с начальником политотдела И. Т. Калугиным вручал ордена летчикам В. Гуляеву, И. Платонову, Н. Осипову, В. Сухачеву, В. Карпецкову, М. Саломатину. В четвертый раз Родина отметила отважного офицера М. М. Папсуева, получившего орден Отечественной войны 1-й степени.

Капитан Михаил Михайлович Папсуев прибыл к нам на должность штурмана полка. Знакомясь с ним, я узнал, что он еще до войны начал службу в авиации, летает на многих типах боевых самолетов. 22 июля 1941 года в три часа дня Папсуев в составе эскадрильи пикирующих бомбардировщиков «Петляков-2» бомбил немецкий аэродром близ города Галац на Дунае. Гитлеровцы не ожидали налета нашей авиации. Их самолеты стояли на летном поле. Шла подготовка к очередному вылету. Пе-2, которые вел Михаил Папсуев, спикировали прямо на аэродром. С первого же захода были уничтожены два самолета, несколько бензозаправщиков, разрушен ангар. Затем эскадрилья сделала еще три захода, в результате которых сгорело 16 бомбардировщиков, взлетел на воздух склад горюче-смазочных материалов, вышла из строя взлетно-посадочная полоса. Гитлеровцы не стали восстанавливать аэродром, боясь повторных налетов.

По возвращении с боевого задания капитана Папсуева ждала большая радость: комиссар полка П. И. Арестов вручил ему партийный билет.

Возвратимся, однако, к событиям июля 1944 года. Как опытного авиационного командира капитана Папсуева направили в 19-й танковый корпус. Задача офицера состояла в том, чтобы наводить штурмовики на цели, информировать по радио летчиков о фактической воздушной и наземной обстановке. В его распоряжение выделили бронетранспортер с радиостанцией и зенитной установкой крупнокалиберных пулеметов.

В один из пасмурных дней, когда небо было плотно закрыто низкими облаками, танковые части стали выдвигаться к линии фронта. На рассвете следующего дня загрохотали залпы орудий — началась мощная артподготовка. Под прикрытием огня к реке выходили саперы, подтягивались и противотанковые орудия, которые прямой наводкой били по противоположному берегу.

По наведенному саперами мосту танковый корпус устремился на запад. В это время над переправой появилась семерка наших штурмовиков, ведомая заместителем командира эскадрильи 683-го авиаполка старшим лейтенантом Борисом Падалко. Хорошо зная обстановку, капитан Папсуев перенацелил самолеты, направив их на вторую линию обороны противника — восточное населенного пункта Трешкяй. Штурмовики, поочередно входя в пикирование, сбросили бомбы, затем обстреляли вражеские траншеи из эрэсов, пушек и пулеметов.

19-й корпус наступал по трем направлениям. В центре шла механизированная бригада, справа и слева от нее — две танковые бригады. Отходя, гитлеровцы цеплялись за каждый населенный пункт, за каждую деревню. Однако несмотря на упорное противодействие, наши войска при поддержке авиации вели успешное наступление.

Переходы были трудными, особенно ночью. В целях маскировки автомобили, тягачи и танки двигались с погашенными фарами. Иногда один из членов экипажа выходил на дорогу, прикреплял газету на спину и шел вперед. Ориентируясь по этому белому пятну, водитель вел машину. И так порой двигались не один десяток километров.

В районе города Седа колонна, в которой находился М. Папсуев, была остановлена артиллерийским огнем. Гитлеровцы стреляли из хутора и леса. Кругом рвались снаряды, свистели пули. Подоспевший на виллисе командир бригады приказал прочесать этот район. Группы автоматчиков вошли в лес и завязали с противником бой. На помощь товарищам срочно вылетела группа штурмовиков, возглавляемая командиром эскадрильи 683-го полка С. М. Ковальчиком. По команде капитана Папсуева он развернул самолеты, и они обрушили свой удар на хутор.

Затем появились «катюши». Сделав по нескольку залпов, гвардейские минометы быстро уехали. Бой не затихал. Видно было, как пошли в атаку знаменитые тридцатьчетверки. С КП командира мехбригады мне передали условным кодом:

— Ждем помощи!

Я немедленно приказал поднять в воздух несколько групп самолетов. Их повели к цели П. Луптов, Ф. Тихонов, П. Андреев и А. Поляков. На подходе к заданному району штурмовики попали под сильный обстрел зенитной артиллерии. Поскольку Ил-2 шли на малой высоте, по ним фашисты стреляли не только из зенитных орудий, но даже из пулеметов, автоматов, карабинов и пистолетов.