Да, армия Гитлера была грабительской армией.

Я был в 3-м батальоне, когда позвонил Чекмарев и сообщил о начавшемся контрнаступлении войск Западного и Юго-Западного фронтов. Все мы, кто был на КП батальона, поспешили в роты, чтобы рассказать об этой новости. Радости не было конца. Воины обнимались, кричали «ура», бросали вверх шапки.

Наступление продолжалось. К вечеру подразделения полка вышли на шоссейную дорогу Москва — Калинин.

С началом наступления совпали перемены и в моей личной судьбе. Поздно вечером 6 декабря Чекмарев вызвал Левченко, Пивоварова и меня на КП полка, разместившегося в совхозе «Власьево» под сводами бывшей церкви. Комиссар выслушал наши сообщения о проделанной работе. А через час меня вызвали в политотдел дивизии. Ночью добрался до ее КП. Новый начальник политотдела Борис Яковлевич Колядинский объявил, что старших политруков Стебунова, Улухпаева и меня отзывают в распоряжение политотдела 31-й армии. Утром я вернулся в полк. Партийное хозяйство полковой организации передал члену бюро Степану Левченко. Простился с друзьями. Сердечно, с самыми добрыми чувствами расстались мы с Сергеем Изосимовичем Чекмаревым. Замечу, кстати, что вновь встретились мы с ним лишь через двадцать два года.

Нелегко было уезжать из дивизии, когда весь ее личный состав охвачен неудержимым наступательным порывом. Но приказ есть приказ.

В политотделе армии задержались ненадолго. После короткой беседы вместе с другими товарищами меня направили в распоряжение политического управления Калининского фронта.

Здесь, в отделе кадров, оказалось несколько десятков человек, вызванных из различных соединений. 9 декабря нас принял начальник политуправления фронта бригадный комиссар Михаил Федорович Дребеднев. От него узнали, что направляемся в Москву, в распоряжение Главного политического управления РККА. Затем нас построили и объявили приказ о присвоении очередных воинских званий. Я стал батальонным комиссаром.

В середине дня на машинах, покрытых брезентом, мы двинулись в путь. Первое время все молчали, занятые своими думами. Я мысленно еще раз прощался с боевыми друзьями. Вспоминалось пережитое: боевое крещение под Плоскошью, тяжелые дни отступления, упорные бои за высоту 251,5, уличные бои в Калинине, оборона на Бежецком шоссе и, наконец, первые дни зимнего наступления.

Еще и еще раз добрым словом вспоминал я Сергея Чекмарева, Михаила Хрюкина, Владимира Стычкова, Сергея Соснина, Николая Букшенко, Максима Башкатова, Владимира Леонова, Спиридона Гришина и многих других боевых товарищей из нашей полковой семьи.

Думал я о долге живых перед людьми, заплатившими своей жизнью за счастье народа. Сможем ли мы когда-либо рассказать о них по-настоящему? Рассказать не потому лишь, что ничто не должно быть забыто и никто не должен быть забыт. Нет, не потому лишь!.. Хорошо когда-то сказал С. Щипачев в стихотворении «Потомкам»:

Обязанность перед прошлым неразрывно слита с ответственностью перед будущим. Думал ли я обо всем этом тогда, в 1941-м? В том тяжком, трагическом году, когда, самоотверженно сражаясь, погибая, советские воины своими подвигами закладывали фундамент будущих великих побед? Наверно, думалось по-другому, другими словами. Но суть в том, что героям того года, так же как героям сорок пятого, поднявшим наш флаг над рейхстагом, нынешнее поколение обязано тем, что мир не превратился в гигантский концлагерь и земля наша стала строительной площадкой созидания.

Суть в том, что, рассказывая о прошлом, мы отстаиваем будущее. Сыновьям и внукам живых, погибших или пропавших без вести героев дано спасти мир в нынешние тревожные годы, и могут они это сделать только храня в сердце память об отцах и дедах, равняясь на них, по ним сверяя свою любовь к отчизне.

Однако вернусь к повествованию.

Вечером 11 декабря мы прибыли в Москву.

«Москва! Как много в этом звуке для сердца русского слилось». Эти слова великого поэта мне особенно дороги. Здесь, в Москве, я родился и вырос. Здесь прошла моя комсомольская юность. Горжусь тем, что с 1925 года мне довелось работать на заводе «Динамо», известном своими славными революционными традициями. И сейчас, думается, стоит вспомнить о них. В 1903 году тут возник первый социал-демократический кружок, положивший начало созданию заводской партийной организации.

Рабочие завода под руководством большевиков активно участвовали в Октябрьской революции, гражданской войне и восстановлении народного хозяйства. 7 ноября 1921 года на торжественном собрании рабочих выступил Владимир Ильич Ленин. Беседуя с людьми, Ильич подчеркивал важность быстрейшего восстановления промышленности, делился своими мыслями о плане ГОЭЛРО. Он рассматривал завод «Динамо» как одну из баз электрификации страны.

В коллективе «Динамо» я встретился и крепко подружился с замечательными ребятами. Вместе с ними участвовал в общественной работе, был юнкором молодежной газеты «Шевели мозгами». Комсомольцы обмоточного цеха избрали меня секретарем своей ячейки. Я почувствовал себя в цеху как в родном доме, всем сердцем полюбил его тружеников. Пришлось много читать, пополнять знания. Не хотелось быть профаном. Понимал, что без политических знаний нельзя плодотворно вести воспитательную работу с молодежью.

В 1927 году я стал трансформаторщиком на электрозаводе. В этом же году стал членом большевистской партии. Мне доверили руководить заводским коллективом комсомола. Работать было трудно. Завод располагал небольшим костяком кадровых рабочих. Большинство парней пришло на производство из деревни. У некоторых из них еще сохранились собственнические инстинкты, невежество. Особенно дело страдало из-за прогульщиков.

Ростки нового в труде, в отношениях между людьми рождались и крепли в социалистическом соревновании. Застрельщиками соревнования были комсомольцы Володя Тимофеев, Лева Рыков, Коля Волков, Аня Шапиро, Борис Черноусов, Белла Вайнер, Вася Абрамов, Витя Серов...

Наступил 1929 год — время широкого размаха коллективизации сельского хозяйства. Меня послали на Рязанщину. Избрали там секретарем окружкома комсомола. Через несколько лет я снова вернулся в Москву. Работал в «Комсомольской правде», учился. А затем был избран секретарем Московского комитета ВЛКСМ.

Вспоминаю, что в Московском комитете и в райкомах комсомола работали удивительно способные и инициативные вожаки: Василий Чемоданов, Дмитрий Лукьянов, Иван Иванов, Иосиф Персиц, Григорий Эйдинов, Василий Дмитриев, Василий Горин, Илья Шоркин, Федор Нестеров, Софья Гальперина, Константин Воронов, Семен Рубинчик, Михаил Волков, Вениамин Ванников, Александр Шаширин и другие.

Особенно хочется сказать доброе слово о Василии Чемоданове. Из молодого, энергичного рабочего парня он вырос до руководителя Коммунистического Интернационала Молодежи.

Трудовую жизнь Василий начал в двенадцатилетнем возрасте на Телеграфном заводе. Потом его избрали секретарем комсомольской ячейки этого завода. Через некоторое время ему поручили руководить политпросветотделом Бауманского райкома ВЛКСМ. Отсюда его перевели в Орехово-Зуево. Здесь его избрали секретарем уездного комитета комсомола.

В 1924 году во время Ленинского призыва Чемоданов связал свою судьбу с Коммунистической партией, вступив в ее ряды. Три года он работал секретарем Московского комитета комсомола. В тот период я входил в состав бюро МК и много раз встречался с Чемодановым. Организаторский талант, простота в обращении с товарищами, обаятельность, задушевность — эти характерные черты Василия Тарасовича особенно хорошо запомнились мне.

С 1931 по 1937 год Чемоданов был секретарем Исполкома Коммунистического Интернационала Молодежи. Товарищи, работавшие вместе с ним, отмечали его исключительную выдержку, бесстрашие, инициативность.