27 сентября 1944 года справили наш корабельный праздник — вторую годовщину подъема Военно-морского флага.

В кают-компании береговой базы задали торжественный обед, на котором присутствовало много гостей — друзья с других лодок, авиаторы, катерники. Присутствовал командующий флотом адмирал А. Г. Головко и член Военного совета флота вице-адмирал А. А. Николаев.

Арсений Григорьевич Головко поздравил с праздником, пожелал новых боевых успехов и выразил надежду, что будет присутствовать у нас на празднике по случаю подъема Краснознаменного флага.

[53]

Это — наказ воевать еще лучше. Командующий надеется на нас!

На стол подают трех жареных поросят, заработанных нами еще в июне. Командир корабля собственноручно режет и кладет аппетитно пахнущие куски в тарелки нашим лучшим подводникам — Ивану Медарю, инженеру Саваренскому, мичманам Андрею Еремину и Петру Берендакову, Мише Сазонникову...

Не так давно мы поздравили Мишу с новой наградой: за отвагу в боях в Крыму ему вручена медаль "Партизану Отечественной войны". Самый молодой наш матрос оказался дельным парнем. Миша успешно овладел специальностью моториста, а сейчас изучает электротехнику — хочет стать и электриком.

Командир угощает других товарищей, угощает гостей. Дружеская, радостная атмосфера царит в кают-компании.

Вскоре после корабельного праздника мы проводили к новому месту службы ветерана лодки — помощника командира Степана Степановича Калиброва. Еще раньше ушел от нас командир группы движения Михаил Николаевич Коломиец. С грустью расставались мы с ними, хотя радоваться бы надо — на повышение уходили товарищи. Но всегда жалко расставаться с хорошими людьми.

Помощником командира к нам назначен старший лейтенант Иван Иванович Папылев. Мы его давно знаем как бывшего комиссара подводной лодки "С-14". После того как политработников не стало на лодках, Иван Иванович окончил специальные курсы и стал строевым офицером.

Готовимся к новому боевому походу. Вместе с нами готовятся в плавание еще несколько лодок. Видимо, намечается какая-то крупная операция.

[54]

Глава четвертая. Новые победы

 

таршина на подводной лодке — лицо ответственное и весьма занятое. Он всегда на боевом посту или поблизости от него. В боевом походе я редко покидаю шестой отсек. Если позволяет обстановка, то на несколько минут забегаю в четвертый и второй, где размещены группы аккумуляторной батареи, за которую я тоже отвечаю. Там несут вахту командир отделения Анатолий Тихонов и старший электрик Ануфрий Мозольков. Они следят за аккумуляторами (их температурой, газовыделением) и записывают свои наблюдения в специальный журнал. Оба опытные подводники, дело знают хорошо и в моей опеке не нуждаются. К тому же они — командиры отсеков, их работу постоянно контролирует центральный пост. За эти участки я спокоен.

Могу я отлучаться из отсека на завтрак, обед и ужин. Но это не в счет, К тому же иной раз так уста-

[55]

нешь, что не до еды. Выдастся удобный час, сразу валюсь в постель и предупреждаю вахтенного по отсеку: на обед меня не будить, а с камбуза принести кружку компота и пару сухарей.

Ребята стараются в это время как можно меньше шуметь. Но под гудение электромоторов все равно слышны шаги по палубе, негромкий разговор — настолько в походе развивается чувство настороженности.

Я почти все время с людьми шестого отсека. Каждого вижу в деле. Чуть кто ошибется, вместе разбираем промах и его причины. Все реже нам приходится сталкиваться с нарушениями дисциплины. Каждый понимает: малейшая разболтанность, нечеткость в работе может поставить под удар весь корабль, а следовательно, и твою жизнь. Мне почти не приходится строго разговаривать с Анатолием Панцовым и Иваном Козловым. Хотя нет, в прошлом походе у нас произошел небольшой конфликт с Козловым. Опять из-за его привычки до всего своим умом доходить и не слушать ничьих советов. Возник спор по поводу одной из электрических схем. Панцов одно утверждает, Козлов — другое. Смотрю, перепалка начинается, Козлов уже в прямую грубость пустился. Приказываю ему прекратить разговор в таком тоне, а он сгоряча еще пуще. Пытаюсь еще раз его урезонить. Не слушает, совсем удила закусил. Надо наказать грубияна. Но как? Дать наряд вне очереди? В походе это не имеет смысла — и без того люди загружены сверх меры. Отложить взыскание до возвращения в базу? Слишком долго, всякая острота восприятия притупится.

И тогда я приказал провинившемуся покинуть отceк. Просто покинуть отсек, и все. Вы посмотрели бы, как побледнел парень. Снят с вахты в боевом походе, ведь это позор! Козлов с мольбой взглянул на Комкова и Панцова: может, они заступятся? Но те молча открыли переборочную дверь и подтолкнули к ней Козлова. А Панцов еще сказал на прощание:

— Иди, иди. Без тебя обойдемся.

Козлов понимал: товарищам теперь придется выполнять не только свою, но и его работу. Это всего тяжелее, когда из-за тебя другим страдать приходится.

[56]

Очень скоро дверь осторожно приоткрылась. Козлов просунул в щель голову и дрожащим голосом сказал мне:

— Простите, товарищ мичман. Никогда больше не будет этого... Разрешите встать на вахту.

Вид у него такой убитый, что мне его жалко стало. Разрешил занять боевой пост.

Огромное напряжение, какое мы испытываем в походах, нуждается в разрядке. Она наступает, когда возвращаемся в базу. Я забочусь, чтобы моряки могли хорошо отдохнуть, так планирую работы и занятия, чтобы по возможности вечера оставались свободными. Вместе ходим в клуб, смотрим кино, слушаем лекции, которые организует для нас политотдел. Зимой часто бываем на катке.

Больше всего матросы любят кино. Выпросили в политотделе кинопередвижку. Теперь фильмы смотрим прямо в кубрике, крутим подчас по нескольку картин за вечер. Ничего, что фильмов маловато. Ребята полюбившиеся ленты могут просматривать бессчетное число раз.

Мы имеем право увольнять подчиненных на берег, а провинившихся лишать этого блага. Но пользоваться этим правом в воспитательных целях мы лишены по очень простой причине: не хотят матросы увольняться на берег, и все тут. Полярное — поселок маленький, развлечений особых здесь не найти. Вот когда стоим в доке поблизости от Мурманска, тогда другое дело...

Командование открыло для подводников дом отдыха. Моряки отправляются туда по очереди. Этот десятидневный "рай" матросам пришелся по вкусу.

Но отдых наш недолог. Уже на третий день после возвращения из похода мы приступаем к ремонтным работам. Уходит партия моряков в дом отдыха, остальные трудятся за двоих. А нам, пожалуй, крепче всех достается. Один электрик в доме отдыха, второй стоит на вахте. Остается нас четверо. А рассчитывать на помощь со стороны не приходится — забот всем хватает.

[57]

Начинаем мы с аккумуляторной батареи. Доливаем элементы дистиллированной водой, которую таскаем за полкилометра в мешках. Читатель уже знает, что мешки эти особые, скорее, это резиновые баллоны с тугой резьбовой пробкой. Емкость каждого — тридцать литров. Таких мешков нам надо натаскать штук шестьдесят, а то и более. Потом проводим так называемый лечебный цикл батареи: заряжаем и разряжаем ее несколько раз на особых режимах. В базе мы ток для зарядки получаем с берега. Для этого надо протянуть толстые тяжелые кабели от зарядной будки на причале до контактов наших ходовых станций. Иной раз кабелей не хватает, мы разыскиваем их и тащим со всех причалов.

Работы много, работаем все независимо от должности. Нам, старшинам, даже больше других приходится — важно увлечь подчиненных личным примером. Но оттого что старшина трудится наравне с матросом, авторитет его никогда еще не страдал. Наоборот, если бы старшина ходил руки в брюки и только распоряжался, усталые матросы вряд ли стали смотреть на него с почтением. Такова служба на подводной лодке: здесь все делится поровну — и труд, и опасности, и последний глоток воздуха.