После того как был зачитан приказ, командир соединения сделал шаг вперед и вручил Гвардейское знамя командиру "М-35" капитану третьего ранга Прокофьеву, Держа в левой руке древко знамени, Прокофьев опустился на правое колено. Его примеру последовали все остальные члены экипажа гвардейской подводной лодки.

- Я, воин Вооруженных Сил Советского Союза, - огласили бухту произносимые экипажем "М-35" слова клятвы гвардейцев, - получая Знамя советской гвардии, даю торжественную клятву: быть преданным до последней капли крови делу Великой партии Ленина, разить врагов Родины до полного их уничтожения и торжества нашей победы!

Подводники произносили слова клятвы с чувством глубокой ненависти к врагу.

- Клянусь быть образцово дисциплинированным и бдительным воином! Строго хранить государственную и военную тайну! Беспрекословно выполнять все требования воинских уставов и приказы командиров! Клянусь постоянно совершенствовать свои военные знания и умело применять их в борьбе с врагами Родины!

Прокофьев приложил к губам и поцеловал новое Гвардейское знамя корабля. Затем он поднялся и, став впереди колонны, под звуки марша повел экипаж на борт "М-35". Здесь подводники выстроились для торжественного подъема флага.

- Гвардейский флаг поднять! - скомандовал Прокофьев, когда все недолгие приготовления были окончены. Оркестр заиграл Гимн Советского Союза, и по стальной мачте медленно поплыл вверх гвардейский флаг.

По окончании торжества я приказал отправить экипаж на "Малютку", а сам направился в каюту начальника штаба соединения капитана второго ранга Андрея Кудели, куда меня пригласили.

- Вы ознакомились с кораблем? - сухо спросил он меня.

- Так точно. Я был на корабле в течение, - я глянул на свои ручные часы, более пяти часов...

- О-о-о, много! - Куделя улыбнулся. - В военное время это много. Вы должны уже кое-что знать.

Я молча пожал плечами, не понимая, к чему он клонит.

- Хочу вас с самого начала ориентировать, - продолжал капитан второго ранга, усаживаясь за рабочий стол. - Вам придется сдать следующие экзамены: устройство подводной лодки, уход за механизмами, организация службы, морской театр, противник морской и сухопутный, а также знать все боевые наставления и инструкции.

- Так точно, мне комдив все сказал, - вставил я. - и в моем блокноте уже сделана соответствующая запись.

- Где вы научились перебивать старших при раз-говоре?

- Виноват! Прошу прощения!

- То-то же! - Куделя внезапно улыбнулся. - Комдив вам не все сказал, я хочу пояснить более подробно...

И действительно, оказалось, что предметов для предстоящих экзаменов было гораздо больше, чем я предполагал.

- Таким образом, получается, - заключил Куделя, - для того чтобы вас выпустили в море как командира корабля, Надо вам получить четырнадцать пятерок, не меньше. Одна же четверка может испортить все дело. При этом все экзамены надо сдать за четырнадцать дней, учтите.

- Да, по предмету в день...

- Нет, не так. Последовательно эту задачу нельзя решать, у вас не хватит времени, - он посмотрел мне в глаза. - Нужно все предметы изучать одновременно, только так. Тогда на каждый предмет получится по четырнадцать дней. Вполне достаточно, не правда ли?

Мы рассмеялись.

- Иначе нельзя, работать приходится именно так. Вы же видели: "М-35" стала гвардейской. Чем хуже матросы вашей "Малютки"? Ничем, правда? Значит, и ваша лодка должна быть гвардейской...

- Ну-у, гвардейской! Нам бы... хотя бы размочить...

- Почему "хотя бы"? - спросил начальник штаба. - Вашей лодке легче стать гвардейской, чем той же "М-35"...

- Почему?

- Потому что в вашем распоряжении, милый мой, теперь боевой опыт гвардейцев. Изучайте его и используйте. Они ведь этого не имели...

Спорить против таких доводов было трудно. За год войны наши подводные лодки на Северном флоте, на Балтике и на Черном море получили колоссальный опыт боевых действий. Изучение и умелое использование этого ценнейшего опыта предопределяло успехи в бою и намного облегчало выполнение боевых задач в море. И кто исходил в своей работе и учебе именно из этой простой истины, тот неизменно находился в числе передовых воинов-победителей, будь это на море, в воздухе или на сухопутье.

Капитан второго ранга приказал мне составить план моих личных занятий и подготовки экипажа к выходу в море и представить его на утверждение командования не позже следующего дня.

Вечером я пригласил к себе рабочих.

- Я уже знаю. о чем ты меня будешь спрашивать, Ярослав Константинович. Ефим Ефимович опустился на предложенный ему стул и пригладил поседевшие пышные усы.

- Тем лучше, дядя Ефим, ведь мы старые знакомые.

- Твой новый экипаж хороший... люди трудолюбивые, добросовестные и... очень хотят, рвутся, можно сказать, в бой. Но... только все зависит от тебя! Ефим Ефимович многозначительно посмотрел на меня. - Только от тебя! Твой предшественник был мягковат. А начальник должен быть твердым и справедливым, понял?

- Главное - надо быть справедливым! - поддержал старика Селиванов.

- Это он меня упрекает, - пояснил, улыбаясь, Метелев, - дескать, он много работает, а я его мало хвалю. А зачем хвалить? Его недавно наградили медалью "За боевые заслуги". Вот и похвала!

- Поздравляю! - сказал я, протягивая руку Селиванову.

- Будто я и впрямь требую, чтобы меня хвалили, - оправдывался смущенный Селиванов.

- Прошу меня извинить, товарищи, - спохватился я. - Нечем угостить. Только сегодня прибыл на корабль...

- Это ты брось, Ярослав Константинович, - махнул рукой Метелев, - после войны будем угощаться.

- Надеюсь, еще до конца войны найдем возможность...

- Ну, если найдем, хорошо. - Ефим Ефимович явно не хотел распространяться на эту тему. - Одним словом, ты не уверен, что матросы, старшины да и... видать, командиры хорошо знают устройство "Малютки"... В этом дело?

Я утвердительно кивнул головой.

- Да я и сам почти не знаю ее...

- Ну, ты быстро изучишь. А вот у кого образования поменьше или, скажем, кто чванится, стесняется подчиненных, не знает, как к делу приступить, - тому посложнее. Думаю, лучше всего будет не силком, а личным примером.

- Силком и не заставишь, - подтвердил Селиванов. - Это не зачет сдавать.

- И на "Камбале" так было. Зачеты все сдали, а дело знали плохо! припомнил Метелев. - Человек должен сам себя строго экзаменовать. Надо сознанием брать. По-моему, подводники чертежи знают хорошо, а на месте, у механизмов, не всегда разбираются, что к чему. Лодку надо изучать на лодке, самому надо все вычертить с натуры, а не зубрить по чужим чертежам.

- А как, на ваш взгляд, дисциплина на корабле?

- Нормальная, - просто ответил Ефим Ефимович. - Дисциплина может быть и лучше, если крепче возьмешь, может остаться и такой. Народ хороший, люди не подведут...

- А теперь главное: что можно сделать, чтобы ускорить ремонт? Чем можем мы вам помочь?..

- Срок, Ярослав Константинович, ты знаешь.

- Ну, мы постараемся закончить работы пораньше, - перебил Селиванов.

- Обнадеживать трудно, Ярослав Константинович, сроки сжатые. Постараемся, конечно. Подводники нам помогают, большего от них, пожалуй, и не потребуешь...

Давно уже перевалило за полночь, когда Метелев и Селиванов вышли из моей каюты.

После их ухода ко мне явился с докладом и проектом плана работ и занятий на следующий день старший лейтенант Косик.

- Мы с вами завтра целый день будем заниматься вместе! - заявил я Косику после утверждения плана. - Вы мне будете объяснять устройство лодки. С утра приходите в комбинезоне и пойдем по кораблю.

- Может быть... сперва ознакомитесь с документами... в каюте?

- Нет, подводную лодку изучают на подводной лодке.

- Да, но буду ли я хорошим учителем, товарищ командир?