Вот что писал впоследствии военный историк Западной Германии, бывший генерал немецко-фашистской армии Ф. Меллентин: «Русское наступление развивалось с невиданной силой и стремительностью. Было ясно, что их Верховное Главнокомандование полностью овладело техникой организации наступления огромных механизированных армий. Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала ничего подобного со времени гибели Римской империи».
Здесь, собственно говоря, можно было бы поставить точку и перейти к другим операциям, если бы не участившиеся фальсификации в области военной истории, которыми на Западе с каждым годом занимается все более широкий круг лиц.
В некоторых исторических сочинениях, даже в таких, казалось бы, солидных, как книги американского историка Ф. Погью или английского военного историка Д. Фуллера, тщетно искать хотя бы упоминания о том, что советские войска на восточном фронте начали Висло-Одерскую операцию на восемь дней раньше намеченного срока для того, чтобы оказать содействие союзникам, попавшим в канун нового года в тяжёлое положение и, несмотря на некоторое улучшение обстановки, продолжавшим и в начале января оценивать её достаточно нервозно. Приведу цитату из двух широко известных документов:
"На Западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от Верховного Командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы... Я буду благодарен, если я Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января... Я считаю дело срочным".
Это писал 6 января 1945 года Черчилль Сталину.
«Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января...»
Это писал Сталин Черчиллю на следующий день, 7 января 1945 года.
Итоги этой переписки известны. Не во второй поло вине января, а меньше чем через пять суток после ответного письма Сталина, на рассвете 12 января, началась Висло-Одерская операция.
Таким образом, всякое замалчивание непреложных исторических фактов, к которому прибегают некоторые западные военные историки, выглядит, мягко говоря, не солидным.
Однако часть этих историков идет ещё дальше. Они пытаются доказать, будто бы декабрьское наступление на западном фронте в Арденнах вынудило гитлеровское командование не только бросить в этот район все свои резервы и маршевые пополнения, но и снять значительные силы с восточного фронта и якобы это обстоятельство ослабило силы немецко-фашистских войск на восточном фронте в такой мере, что позволило Советской Армии достичь столь больших успехов во время её январско-февральского наступления 1945 года.
Тенденция, скрывающаяся за этими высказываниями, ясна. Удивляет другое: легкость, с какой прибегают к подобным фальсификациям люди, превосходно знающие, что существуют, никуда не делись и никуда не денутся официальные документы германского генерального штаба, при сличении с которыми от всей этой ложной концепции остаются рожки да ножки.
Разумеется, наступление в Арденнах вынудило германское командование бросить в этот район свои резервы и маршевые пополнения, как вынуждает к этому любое крупное наступление.
Но если обратиться к данным гитлеровского генерального штаба, то мы увидим, что с октября по декабрь сорок четвертого года, то есть в период подготовки и проведения Арденнской наступательной операции, гитлеровское командование перебросило с восточного фронта на западный только пять с половиной дивизий. И одновременно с этим в тот же период оно усилило свои войска, действовавшие на восточном фронте, двадцатью пятью дивизиями и одиннадцатью бригадами, переброшенными с разных других фронтов и направлений, набранными буквально отовсюду.
Если же взять общие цифры, то на «усиленном» немцами западном фронте к началу Висло-Одерской операции действовало семьдесят пять с половиной дивизий, а на «ослабленном» ими восточном фронте против нас действовало сто семьдесят девять дивизий. Цифры достаточно выразительные.
И наконец, в заключение, для полной ясности ещё раз предоставим слово самим немцам.
«Влияние январского наступления советских армий с рубежа Вислы немедленно сказалось на западном фронте. Мы уже давно с тревогой ожидали переброски своих войск на восток, и теперь она производилась с предельной быстротой».
Это писал участник операции в Арденнах, бывший командующий 5-й немецко-фашистской танковой армией генерал фон Мантейфель.
...Вот так начинался февраль 1945 года. Гитлеровцы «с предельной быстротой» перебрасывали войска с западного фронта на восточный на выручку своим армиям, разбитым в Висло-Одерской операции. А мы готовились к новым операциям и боям.
Нижне-Силезская наступательная операция 1-го Украинского фронта, о которой я расскажу в этой главе, по существу, была продолжением Висло-Одерской операции и непосредственно примыкала к ней по времени.
В первых числах февраля на правом фланге фронта ещё продолжались последние ожесточенные бои, относящиеся к заключительному этапу Висло-Одерской операции. В эти дни войска 3-й гвардейской армии Гордова и соединения 4-й танковой армии Лелюшенко вели бои по уничтожению окружённой группировки немецко-фашистских войск южнее Рюттцена. В этих боях тринадцать тысяч солдат и офицеров противника были уничтожены, а около трёх тысяч взяты в плен.
В эти же дни в районе города Бриг, стоявшего на западном берегу Одера и превращенного гитлеровцами, по существу, в крепость, тоже шли ожесточенные бои. 5-я гвардейская армия Жадова и 21-я армия Гусева, захватившие плацдармы на берегу Одера севернее и южнее Брига, соединились, сначала окружив, а потом взяв Бриг и создав на том берегу Одера единый большой плацдарм, необходимый нам для будущего наступления.
Бои в районе Брига закончились 5—6 февраля, а уже 8-го началась Нижне-Силезская операция.
Я привел только два наиболее характерных примера наших действий того периода. Эти примеры можно было бы умножить.
Во многих местах нашего огромного фронта, в особенности на его правом фланге, в эти дни происходила дочистка и доделка недоделанного в ходе Висло-Одерской операции. Расширение и углубление плацдармов, ликвидация и пленение окружённых группировок и групп и другие, если можно так выразиться, текущие дела войны, которые, в значительной своей части не попадая в сводки Информбюро, требовали от нас и сил и жертв.
Нижне-Силезская операция была спланирована нами в самом конце января 1945 года на гребне успеха Висло-Одерской операции как её непосредственное продолжение. Первоначальный план мы направили в Ставку ещё 28 января, и его одобрили там без всяких изменений.
Надо, однако, сразу сказать, что нашим замыслам, положенным в основу этого плана, не суждено было осуществиться. Мы предполагали провести операцию на гораздо большую глубину, чем та, которую удалось достичь на деле.
Главный удар намечалось нанести с двух крупных плацдармов на Одере — севернее и южнее Бреслау. В результате должно было последовать окружение этого сильно укрепленного города, а затем, взяв или оставив его в тылу, мы предполагали развивать наступление основной группировкой прямо на Берлин.
В то же время войскам левого крыла 1-го Украинского фронта предстояло разгромить противника на дрезденском направлении. При этом мы рассчитывали на содействие своего соседа слева, 4-го Украинского фронта.