Давешний седовласый дознаватель кивком выпроводил вон конвоиров, жестом усадил меня на стул, занял своё место за столом напротив и велел положить ладони на стол.

  Змейка предупреждающе зашипела. Старикан поморщился, щёлкнул пальцами и моя защитница тут же потеряла голос. Мгновением позже она стекла на стол и свернулась кольцом рядом с моими ладонями. Я погладила золотую головку пальцем и едва не отпрыгнула вместе со стулом, меня словно молнией ударило, даже в глазах потемнело.

  - Вели ей не двигаться,- мрачно буркнул старик.

  Пожимаю плечами, не в силах слова вымолвить, ибо от полыхнувшего внутри меня взрыва не только уши заложило, но и ощутимо встряхнуло мозги! Как это понимать, спрашиваю я вас?

  - Она обладает свободой воли, господин, - горло с трудом протолкнуло слова, - и я не приказываю друзьям.

  - Эта железка с магической начинкой внутри твой друг? - дознаватель присмотрелся к безжизненной золотой полоске, - оставим это пока. Рассказывай.

  Я откашлялась, созерцая расцарапанные запястья.

  - О чём говорить, господин? Многое со мной произошло в этом благословенном доме.

  - Вот об этом "многом" и поговорим. Начинай!

  Снова-здорово! И я затянула уже ставшую привычной песню о бедной, ничего не понимающей девочке, потерявшей память... Смерть воспитателя, рассказанная с должной патетикой, не скоро завершила долгий рассказ.

  Я сбивалась в продолжении разговора дважды, а старик, не подавая признаков нетерпения, молча внимал неторопливому рассказу. В первый раз я сбилась с ритма, когда змейка укусила меня за мизинец, я зашипела и щёлкнула её по хвосту, чтоб не баловала. Во второй раз щиколотку охватила невидимая петля, очередной кусок металла приполз из ниоткуда и устроился на ноге.

  Собеседник, как мне показалось, этого не заметил вовсе. Зато он держал в руке мою ладонь, не давая возможности отстраниться и слушал прочувствованный лепет со всем доступным вниманием. По завершении плавного повествования он не задал ни одного вопроса, покивал и отправил меня с тем же конвоем к Мунисе, чем поверг в полное и окончательное недоумение! Я, можно сказать, с жизнью уже простилась, а тут - нате вам, меня вернули в тёплую комнату, велели Мунисе накормить, помыть и сунули ей в руки расписание моих действий на текущий отрезок времени с приказом провожать девочку к лекарю лично и вместе с воспитателем! И следить за точным исполнением перечисленного в списке.

  Муниса судорожно присела в знак повиновения, закрыла за конвоирами дверь и обессилено опустилась на мою кровать. Я стремительно обняла бедную женщину.

  - Кажется, я втравила тебя в скверную историю, Муниса.

  - Что толковать о пустом, надо жить дальше. Да и вина твоя не столь уж велика. Творец всегда даёт человеку не то, что он просит, а то, в чём нуждается, - она потрепала меня по плечу, - ты приляг пока, сейчас посижу немного и принесу обед. Потом помоешься и тобой займётся новый воспитатель, как мне сказали.

  - А лекарь?

  - Лечение начинается завтра, а пока тебя ждёт обед. И занятия.

  - Ну что же, начнём новую жизнь. И давай отложим помывку на вечер.

  Воспользовавшись отсутствием Мунисы, я рассмотрела то, что висело на щиколотке. Ну да, очередной слиток металла! Основательный такой кусок синевато-серого цвета, не имеющий веса вообще. И что это? Широкая синеватая лента из неведомой материи, похожей на металл, плотно облегающая щиколотку. Это следилка? Украшение? Снять это... не представляется возможным, по крайней мере, с наскока.

  Задрав ногу повыше, я всё пыталась стащить непонятный девайс, до тех пор, пока Муниса, открывшая дверь ногой, не велела прекратить заниматься заведомой ерундой.

  - Это метка адепта, оставь... снять невозможно.

  - А какие у неё функции?

  - Что-что?

  - Зачем эта метка нужна?

  - Воспитатель должен знать, где ты находишься и чем занята.

  Понятно, комсомольско-пионерский привет вуайеристам. Стало быть, подслушка. Но вот подглядка ли? Ой вряд ли, не думаю, что наставнику интересно наблюдать, как я сижу на толчке. Скорее всего, это просто маячок. Кто в своём уме будет вешать дорогое устройство на какую-то мутную девку с невнятными пока способностями? Так что вряд ли эта штука многофункциональна.

  Оглядев принесённый поднос, приглашаю Мунису помочь с едой - я столько не съем. Овощи, мясо, снова здоровенный кусище на половину подноса, наставники явно помешаны на мясной пище. И нечто вроде сметаны в высокой вазочке, и (ура!) мой любимый чёрный хлебушек!

  А новообразованный чёрный пояс я снимать не стала, пусть металл-защитник так и живёт на пузе, хотя снимать его придётся время от времени - во избежание инфицирования (очень уж плотно поясок прилегает к коже, ещё заведётся какая бактерия). Пусть питается от меня или от того, что служит ему пищей для поддержания формы и сил... и помогает нам с Мунисой существовать в этом странном мире.

  ...Наставником оказался немолодой (кто бы сомневался) мужик с ампутированной правой рукой, чуть ниже локтевого сустава, вблизи - вылитый шестидесятилетний голливудский звездюк, как же его там звали, из фильма "Жиголо". Поражённая сходством, я не стала таращиться глаза в глаза, мало ли как незнакомец воспримет наглость простолюдинки, зато присмотрелась к моторике. Руку он потерял давненько... Откуда следует? Даже одной рукой этот экземпляр весьма ловко управлялся с окружающим миром, так что недостача конечностей почти не замечалась, а на это требуется много времени, не так ли?

  Он представился как воспитатель Аглин, ведьмак школы господина Наварга. Из дальнейшей речи стало ясно, что он является повелителем двух стихий - воздуха и воды, а также - моим воспитателем на весь оставшийся срок моего обучения, наставником теоретических основ магии и прочая, и прочая... Господин Аглин начал общение с того, что велел Мунисе раздеть меня донага. Затем, подобно лекарке и наставнику Лодару, осмотрел все доступные обзору части тела, похмыкал, покачал головой, внимательно осмотрел чёрный пояс, но не прикасался к нему явно из чувства самосохранения, после чего вышел вон с обещанием вскоре вернуться.

  Не думаю, что после раздевания меня сочли подходящей кандидатурой на танец у шеста, но я так и не поняла, что именно пытаются рассмотреть среди моих мощей все эти непонятные ведьмаки? А также хотелось бы понять, вместилищем чего считают моё новообретённое тело прочие заинтересованные лица? Не зря же я обдумывала ту странную фразу о некоем "вместилище". Мадам лекарка обронила пару слов при осмотре, мол, "странное вместилище вы избрали". Кто эти "вы"? И почему они "избрали"?

  Дальнейшая жизнь моя протекала по неизменному сценарию - визит к лекарке, двухчасовые процедуры, причём, их высокий смысл никто не торопился озвучивать. Затем это чёртово распитие противных эликсиров, числом от трёх до пяти... с неизменной помощью воспитателя, который всего-навсего держал меня воздушной петлёй, не утруждаясь уговорами потерпеть или открыть ротик. Затем учёба, завтрак, визит к лекарке, где мною занимался какой-то старик в синем балахоне, снова учёба с воспитателем, опять лекарка, обед, учёба, лечение, ужин, лечение, свободное время, лечение и отбой... Шесть ежедневных визитов в больничку не давали расслабиться, зато хорошо мобилизовали меня на учёбу - так я пыталась отстраниться от памяти о лечебных процедурах, вызывавших тошноту при одном звуке открывающейся двери в лазарет.

  По истечении трёх недель, здешняя грамота перестала быть тайной за семью печатями, и я начала читать вполне бегло, однако реальный смысл прочитанного частенько ускользал от меня - в силу незнания многих элементарных вещей. Поэтому постоянное присутствие воспитателя ощущалось крайне важным.

  Ещё в первый день Муниса сообщила, что каждому ученику полагался свой воспитатель, поскольку не все адепты "школы господина Наварга" принадлежали к собственно "господам" и в силу происхождения не обладали нужной полнотой информации об окружающем мире.