Глава 19

— Эмелина, он был бы превосходным лидером.

Эм подняла глаза на мать, потом через открытое окно посмотрела туда, где стоял Дэмиан. Он внезапно пригнулся, едва не пропустив мяч, брошенный Оливией в опасной близости от его головы.

— Ой, — с хохотом выкрикнула Оливия. Ее длинные темные волосы были туго стянуты в конский хвост, и они раскачивались из стороны в сторону, когда она подпрыгивала, протягивая руку в ожидании возвращения мяча.

— Наверное, — ответила Эм, возвращаясь к чтению книги. — Если он нравится Оливии.

— Я вообще-то имела в виду тебя.

Эм от удивления вновь подняла голову. Венда Флорес стояла спиной к книжным полкам, красные, зеленые и черные корешки которых тянулись далеко в высь над ее головой, почти до самого потолка.

Она выгнула тонкую бровь.

— Ты ему нравишься. Уверена, что ты это заметила.

— Он слишком одарен силами для женитьбы на такой бесполезной как я, — с горечью произнесла Эм.

— То, что в тебе не проявились силы руинцев, еще не значит, что ты не сможешь передать их своим детям. И ты член королевской семьи. Ты поведешь руинцев за собой, и он должен быть рядом с тобой на этом поприще.

— Оливия поведет нас, а не я.

— Ты будешь самым главным советником своей сестры. Ты будешь иметь почти такое же влияние на Руину, что и она.

Эм пожала плечами и снова посмотрела на Дэмиана. Он перехватил ее взгляд и улыбнулся. Он был не худшим выбором. Но она не смотрела на него так, как ее мать смотрела на отца. Как будто весь мир сгорел бы в огне, если бы с ним что-то случилось.

— Эм! — Оливия подбежала к окну, схватившись за подоконник обеими руками снаружи. Ее глаза были широко раскрыты от волнения. — Они поймали еще одного шпиона из Леры. Его сейчас приведут! — Она ткнула пальцем мимо Дэмиана в повозку с лошадьми, катившуюся к замку.

— Быстро, — сказала Венда, и юбки ее красного платья со свистом пронеслись по полу, когда она подошла к двери. — А ты уже тренировалась, Оливия?

— Конечно, я делаю это каждый день, — серьезно ответила Оливия.

— Хорошо. — Венда улыбнулась Эм. — Твоя сестра собирается снести этому человеку голову. Хочешь посмотреть?

Это воспоминание накрыло ее сразу же, после пробуждения. К горлу подступило тошнота, и она выскочила из постели, хватая губами воздух.

Она совсем забыла тот день. Это было незадолго до того, как Лера напала на них, и воспоминание об этом поблекло, уступая место тем страшным событиям, которые случились после.

Эм тогда ходила посмотреть на то, что собиралась сделать Оливия. Но у Оливии не вышло (хотя кожу на шее пленника ей все-таки удалось порвать), поэтому, в итоге, стражник с мечом довершил начатое ее сестрой. Эм не смогла смотреть на казнь, она отвела взгляд.

Но она не задавалась вопросом, кто он, кем он был. Теперь она даже не помнила его лица. Был ли он молод, худ, носил ли он бороду? Она лишь вспомнила, как по его шее стекала кровь. Она вспомнила тот крик.

Тогда ей и в голову не приходило, что он мог быть чьим-то Дэмианом. Что он чей-то друг, муж или отец.

Она запустила руки в волосы, и на глазах у нее выступили слезы. В ее комнате было слишком темно. Единственным источником света служила луна, заглянувшая к ней в окно. Темнота вызывала образы, которые она не хотела видеть. Дэмиан на коленях. Улыбка матери.

Она поспешно натянула брюки и свободную белую рубашку. Она прошла через свои покои и вышла в коридор, избегая любопытного взгляда горничной. Она не знала, который сейчас час, но замок все еще гудел людскими разговорами и активной деятельностью.

Ноги сами понесли ее к комнате принца. Она подумывала пойти к Арену, но что-то в этом было неправильное. Арен не понял бы этой боли у нее груди.

Каз открыл дверь только через несколько мгновений после того, как она постучала. Его рубашка была помята и наполовину расстегнута, хотя он и не выглядел сонным. Он бросил книгу на диван и открыл дверь шире.

— Заходи. Ты в порядке? Я заходил к тебе сегодня, но горничная сказала, что ты плохо себя чувствовала.

— Я в порядке, — сказала она, входя в темную библиотеку. Из его спальни лился свет, и он повел ее в том направлении.

— Ты слышала, что сегодня утром они казнили Дэмиана? — спросил он, когда они вошли в дверь. Рядом с его кроватью горели две свечи, отбрасывая свет на его неубранную постель.

— Да. — Она остановилась посреди комнаты, скрестив руки на груди.

— Отец сделал это нарочно, демонстрируя, что ему не важны наши слова. — Каз повернулся к ней лицом. — Если бы ситуация зависела от меня, я бы повел себя иначе. Если мой отец не преуспеет в уничтожении всех руинцев, мы с тобой однажды найдем способ жить с ними в мире.

— В мире, — повторила она. Это слово обожгло ей горло. Она никогда не задумывалась о мире, даже на долю секунды.

— Звучит глупо? — На лице Каза вдруг появилась неуверенность.

Она покачала головой.

— Нет, это вовсе не глупо. Твой отец и Йовита относятся к тебе так, будто твои идеи глупы, потому что им не нравится, как воспринимаются твои вопросы. Запомни это, хорошо? Ты не тупой, не наивный, ты совсем не такой, каким тебя пытаются представить.

На его лице медленно расплылась улыбка.

— Спасибо тебе, Мэри.

Она сглотнула при упоминании девушки, которую убила, и опустила взгляд на пол.

Каз потянулся к ее руке, тон его голоса смягчился.

— С тобой все в порядке?

— Я в полном порядке, — соврала она. — Мне просто… одиноко. — Ее смутило и обескуражило собственное признание, но Каз только крепче сжал ее ладонь.

— Я рад, что ты пришла, — тихо произнес он.

Она провела большим пальцем по своему ожерелью. Постоянное чувство вины в ее груди начало уступать место жгучей боли. Было физически больно представить, как сильно он возненавидит ее, узнав правду.

Он сократил расстояние между ними одним маленьким шагом. Он стоял слишком близко или недостаточно близко, и она положила руку ему на грудь.

В комнате было так тихо, что она слышала, как он глубоко вздохнул, и видела, как воздух наполняет его грудь. Его пальцы скользнули по ее шее, и Эм поняла, что если сейчас она поднимет глаза, то он поцелует ее. Она собиралась позволить ему это. Она собиралась сделать больше, чем просто позволить ему, на самом деле, она собиралась притянуть его к себе и почувствовать каждый дюйм его тела рядом со своим.

Их глаза встретились, он нежно большим пальцем приподнял ее подбородок.

И она разрыдалась.

На лице Каза промелькнуло удивление. Он притянул девушку к себе. Она сомкнула пальцы вокруг его рубашки. Она чувствовала, что если не будет держаться за него, то он может начать ускользать от нее.

— Скажи мне, что случилось, — тихо попросил он, крепче обнимая ее за талию.

— Смерть Дэмиана заставила меня задуматься о… — Она судорожно вздохнула и позволила честным словам сорваться с ее губ. — Я видела столько смертей и никогда не задумывался об этом. Я уже убивала. Я планировал убить еще людей.

Она не просто планировала убить Каза. Она представляла себе, как улыбается, вонзая меч ему в грудь.

— А я не хочу становиться убийцей, — произнесла она дрожащим голосом.

— Ты делала то, что было необходимо.

— Нет, это был мой выбор, мое решение. — Слезы текли по ее щекам, падая на его рубашку.

— В следующий раз твой выбор будет иным.

Его ответ был настолько обескураживающим в своей простоте, что она, чуть было не сказала ему, что уже слишком поздно. Но когда она подняла голову и встретилась с ним взглядом, он посмотрел на нее с такой искренностью, что невозможно было не согласиться.

— Каз, ты не тот, кем я тебя считала.

— Разве?

— Ты гораздо лучше.

Он улыбнулся, большим пальцем вытирая слезу с ее щеки.

— Останешься со мной на ночь?

Она без колебаний кивнула. Он взял ее за руку и подвел к кровати. Она забралась на мягкие простыни. Он скользнул в постель рядом с ней и натянул одеяло, хотя они оба были еще полностью одеты. Он снова обнял ее, его пальцы запутались в ее волосах, а губы коснулись ее лба.

— Могу я открыть тебе один секрет? — спросил он, и его дыхание пощекотало ей лоб. Она кивнула. — Я не хотел жениться. Я был зол, что не смог сам сделать выбор. Но… обещай, что ты не скажешь моим родителям, что я это сказал. — В его голосе слышались нотки веселья. — Я не смог бы выбрать никого лучше тебя.

Он убрал ей волосы за ухо, и она протянула руку, переплетая свои пальцы с его. Она прижала их руки к своей груди и поцеловала его костяшки пальцев.

— Ты намного лучше, чем я ожидал, — прошептал он, касаясь губами ее уха.

Его ноги переплелись с ее ногами, и она знала, что утром будет жалеть, что позволила ему так держать себя. Она будет думать о том, как контуры его тела ощущались рядом с ее телом, как она чувствовала его улыбку, когда он целовал ее в лоб. Она будет вспоминать об этом завтра, и на следующий день, и после, и она уже чувствовала боль, которая будет сопровождать это. Воспоминание о том, что он чувствовал, когда он заботился о ней, будет самым болезненным после того, как он начнет ее ненавидеть.