— Получилось! Как же у вас интересно! — воскликнул с детской радостью Вен Аур, когда кора под дощечкой начала тлеть. Котя тут же подхватила разгоравшуюся золу, поднося ее к кучке из тонких веточек, заботливо укрывая от порывов ветра.

— Это вот так вы и готовите свою пищу? Как странно-то. Нет, я уже видел, но не так близко, — все с тем же глуповатым восторгом продолжал Вен Аур, этот страшный монстр Хаоса, этот непреклонный воин.

Котя невольно рассмеялась, хотя горло ее тут же сдавил кашель. Ох, как ей это не нравилось! Ей бы выйти поскорее к своей деревне, но оба не знали дороги, к тому тушка кролика буквально просила, чтобы ее зажарили. Вен Аур помог соорудить из веток вертел, потом руки его вновь обратились в лапы, уже не осталось сил удивляться всем чудесам неведомого создания.

Котя просто радовалась, что у нее есть теперь помощник. Он вновь приветливо обвился вокруг нее. Котя совсем отогрелась, и на какое-то время вновь чуть не позабыла, что обязана куда-то идти, а потом устыдилась этого. Но лишь после того, как насытилась, оставляя больше половины кролика и предлагая ее Вен Ауру:

— Будешь?

— Жареное мясо? — с недоверием спросил он.

— Вкусное, чего бояться? Это же не сделает тебя человеком, — пожала плечами Котя. Он призадумался и согласился, вскоре с удовольствием уплетая свою законную добычу. Котя невольно потянулась к нему и почесала за ухом, отчего он еще более довольно заурчал, хрустя косточками. На миг сделалось даже жалко, что пища людей не превратит его в человека. Котя услышала зов и безотчетно попросила об этом сам Хаос. Или ей лишь показалось.

— Пойдем. Надо найти дорогу, так или иначе, — вскоре прервал ее нестройные раздумья Вен Аур.

Пришлось затушить костерок, забросать его снегом, и отправиться через неведомую чащу. Провожатый старался разведывать дорогу, временами проваливался по грудь в снег, недовольно фыркал, возвращался, искал обходной путь. Он утверждал, что его чуткий нюх должен почуять приближение человеческого жилья. Но уже сгущались сумерки, а они все шли и шли куда-то. Хотя бы удавалось не петлять и не бродить кругами, Вен Аур хорошо помнил собственные следы и приметы леса.

Они брели все дальше, каждый раз надеялись, что за следующим деревом окажется дорога или какая-нибудь деревня. К концу дня Котя начала громко кашлять. Ее все-таки одолела злая хворь. Темнеющий лес перед глазами поплыл, ноги не согревались даже в валенках, а от теплого меха Вен Аура лишь проходили новые волны лихорадки.

— Полезай на меня, донесу! — обеспокоенно предложил Вен Аур, в зеленых глаза отразилась искренняя тревога. Он подставил спину, но Котя лишь оперлась на высокую холку, доходившую ей до груди.

— Нет… Я сама дойду, — хрипло выдыхала Котя. Она ему еще не доверяла, не настолько, чтобы ехать верхом, даже если ноги дрожали. К тому же не хотела обременять, Вен Аур и сам измучился от бесполезных поисков, лапы его все глубже проваливались в снег. Ночь сгущалась, обессилев, потерянные путники остановились во встретившемся овраге.

— К-кажется, здесь я спасалась от разбойников. Если вернуться к их лагерю, найдем и дорогу, — выдохнула устало Котя, прижимаясь к Вен Ауру. Он оплел ее длинными лапами, буквально укрывая собой. Но ее все сильнее бил кашель, прежней живости не осталось. Она крайне редко хворала, крепкая и неугомонная, но многочисленные потрясения все же подкосили ее. Будто неуспокоенный мстительный дух Вхаро наслал на нее злую лихоманку.

— Тебе надо к людям. Хоть в твою деревню, хоть в другую, — почти в отчаянии твердил Вен Аур.

— А с тобой нельзя остаться? — сиротливо спросила она в полусне, зарываясь плотнее в мягкую шерсть.

— Я не знаю. Сейчас точно нельзя. Я же не знахарь какой, у нас-то все само заживает! — отвечал Вен Аур и негромко скулил. — Прости меня, что не пришел сразу на помощь! Какой же я дурак, побоялся, что твои провожатые меня увидят… Только не сдавайся!

Он тыкался в ее щеку, облизывал влажным теплым языком. Неукротимое создание Хаоса повергла в смятение человеческая болезнь. А Котя лежала в его объятьях и хотела бы остаться в них навсегда, но так ей подсказывало лишь искаженное сознание. Перед ней плясали тени, множество образов, страшных, неразборчивых. Они сплетались причудливыми узорами, перемешивались, меняя восприятие вещей. Казалось, она отправляется в странствие по иным мирам, казалось, она обязана умереть, чтобы возродиться другой, совсем другой.

— Говоришь, если вернуться к стоянке разбойников, то найдем дорогу? — донесся из-за плотной завесы голос Вен Аура.

— Уже… утро? — прошептала она, с трудом разлепляя спекшиеся губы. Лицо горело, а руки и ноги будто погрузили в прорубь. Точно призрак главаря Вхаро терзал ее, тянул за собой. Не зря воины после сражений совершали молитвы десять духам, а если спать ложились в поле, то чертили вокруг себя охранные знаки от неуспокоенных врагов.

— Да, утро. Надо идти. Мне кажется, я слышу человеческие голоса в отдалении.

— Что если это другие разбойники?

— Нет, не думаю. Давай, надо встать, надо подняться, — убеждал ее Вен Аур, подныривая под рукой. Встать получилось не сразу, тело налилось ватной тяжестью. Котя злилась на свое бессилие, слишком непривычное для нее. Сколько раз быстрые ноги носили по земле, сколько раз верные руки споро делали самую сложную работу. В поле она быстрее других девок, изнеженных любимых дочек, собирала урожай. А в лесу наваливала на себя больше остальных хвороста и шла себе, почти не гнулась, даже нестройно напевала. Теперь же ее еле-еле держал тоже порядком уставший спутник. Он с тревогой рассматривал ее.

— Хаос мудр. Я пойму его замысел, обязательно пойму. Хаос мудр, — временами бормотал он, и будто принимал свои личные испытания.

— Нет, мы здесь не шли тогда, вернее… не бежали… налево, — еще указывала путь Котя, постепенно вспоминая свой ненормальный рывок.

Вскоре среди деревьев показался сгоревший запорошенный снегом лагерь разбойников. Новых там и правда не оказалось, только маячила полусгоревшая землянка, а на земле все еще валялось разбросанное приданое, смешанное с грязью и золой распыленного ветром костра. Чуть дальше в лесу выглядывали едва различимые продолговатые холмики, укрытые белым саваном снега — тела разбойников, развороченные, разгрызенные не лучше тушки кролика.

Едва верилось, что Вен Аур, этот добрый и даже иногда смешной проводник, способен на такое. Впрочем, Котя и от себя никогда не ожидала, что сумеет отнять чью-либо жизнь. Но, видно, прав оказался странник из Хаоса: нападающие первыми сами виноваты. Смирение грозило бесчестием и многими мучениями, так что Котя только зло плюнула в сторону мертвецов, отгоняя их мстительных призраков. Но не помогло, потому что трясучка только усиливалась.

— Вот и они. Тебя искали! — воодушевленно воскликнул Вен Аур, и Котя услышала голоса, которые доносились из-за деревьев. — Иди к ним!

— Уходи! Уходи в лес, пока они не заметили тебя. Скорее, Вен, скорее! — поторопила его в свою очередь Котя. И в сердце ее поселилась печаль: возможно, они больше никогда не встретятся, а ведь он впервые показался настоящим другом. Но копья и луки охотников или воинов могли ранить его.

— Ну, не стой же! Не стой! Они наверняка вооружены! — мучительно отгоняла от себя Вен Аура дрожащая обессиленная Котена, голос ее срывался то на кашель, то на горький вой.

— Я еще пойму волю Хаоса. Не забывай меня! — бросил на прощание Вен Аур и кинулся в чащу. Он рассматривал ее из зарослей и в случае опасности немедленно бросился бы на врагов.

«Вот и все, вот и все», — с болью думала Котя, медленно оседая на снег. Так ее и нашли в окружении разбросанного приданого у разоренного сундучка.

— Это она! Живая! — донеслись разрозненные радостные голоса. Из-за деревьев вышло несколько мужчин в добротных тулупах и с мечами. Они напоминали тех, убитых провожатых.

— Вот она, невеста Игора, — радостно говорили они.

— Неужели ж живая?

Кто-то дотронулся до ее плеча, перевернул на спину, но она уже не видела лиц.