Неужели саморазрушение заложено в ее генах? Найдется ли в Нью-Йорке психоаналитик, которому она могла бы доверять и который разобрался бы в том, что происходит у нее в голове? Может, она влюблена в более молодой вариант Бенедикта? Или она, подобно любой другой женщине в мире, ищет способ продлить свою собственную молодость или то, что от нее осталось? Может, на самом деле она томится по молодому Бенедикту? А если да, то почему? Ее муж все еще сохранял мужскую силу и был требовательным и властным, как всегда.

Луиза, спотыкаясь, побрела к своему столу. Это был красивый стол, вырезанный из цельного куска желтого каррарского мрамора. Бенедикт настаивал, чтобы на столе поддерживался порядок, никаких бумаг и писем, как и на его собственном столе. Он говорил ей, что это признак того, что ситуация под контролем. Подчиненные приносят боссу бумаги, когда они нужны ему, но не раньше. Беспорядок на столе приводит к рассеянному вниманию, потере четкости мышления в вопросах генерального планирования, что должно занимать мозг главнокомандующего тогда, когда он один. Бенедикт неоднократно повторял ей, что во время своих редких визитов в ее офис он хочет видеть только красивые черепаховые украшения, которые он специально заказал для нее — предметы из письменного прибора, стоявшие на столе, словно скульптуры.

Одна такая вещица была выполнена в форме женского торса. Между точеных грудей фигурки покоилось нераспечатанное письмо; секретарша знала, что Луиза захочет, чтобы письмо было там, независимо от мнения Бенедикта. Это было письмо из Праги, Наташино письмо.

Пятью этажами выше, в дирекции «Тауэрс фармасетикалз» Норрис только что представил председателю отчет о тревожащем успехе проекта АК-3 компании «К.Эвербах».

— Похоже, наш мститель, Фейнер, или, вероятно, мне следовало бы употребить множественное число, мстители, братья Фейнер — один здесь, другой в Цюрихе — проводили клинические испытания, применив АК-3 для лечения псориаза в двенадцати медицинских центрах по всему миру, и сейчас они уверены, что третиноин, один из наиболее активных производных витамина А, предохраняет поры кожи от загрязнения, таким образом открывается возможность для лечения угрей. И это, должен заметить, вызывает сдержанный восторг среди крупных шишек в Альпах, которые все до единого осведомлены о том, что происходит с исследованием ретиноловой кислоты у нас в Пенсильвании.

Когда Норрис положил на стол Бенедикту отчет одного из лучших частных сыщиков компании, Бенедикт прочитал только две первые страницы, а затем набрал телефонный номер по своей личной линии связи. Он откинулся в кресле, предвкушая встречу, которую он собирался назначить, примерно так же, как он предвкушал изысканный обед в «Лютеции» или крепкую, высшего сорта гаванскую сигару.

— Одри — ты маленькая лисичка, почему ты пряталась от меня? — Его тон был легкомысленным и игривым. Он знал, что Одри будет благодарна ему за возможность ухватиться за любой предлог, даже если это явная ложь. Он не давал о себе знать в течение многих недель, не видел ее больше пяти месяцев и едва ли вообще о ней вспоминал, за исключением моментов, когда ему требовалась служебная информация из Комиссии по контролю, как, например, сейчас.

Одри не упустила шанс сделать вид, что она была именно вожделенной дичью, а вовсе не охотницей.

— Как приятно слышать твой голос, Бен, — она знала, что он терпеть не может, когда его называют уменьшительным именем, но решила таким образом подчеркнуть свое безразличие и независимость.

Он решил отделаться шуткой. Чтобы узнать то, что ему нужно, он должен встретиться с ней.

— Я приеду в Вашингтон в четверг. Если я пришлю шампанское, ты запасешься гусиной печенкой?

На другом конце воцарилось молчание, но его это не встревожило. Он знал, что она отменит все, что угодно, что встретится с ним тет-а-тет, если только у нее нет заседания в Комиссии по контролю.

— Ну? — с нарочитой резкостью спросил он.

— Лучше в пятницу.

— Если пятница по-прежнему следует за четвергом, то в пятницу я тоже у тебя буду. Скажем, около девяти тридцати.

Она никогда толком не понимала его с первого раза.

— Утра? — она напряженно засмеялась.

— Нет, Одри. В девять тридцать вечера, в четверг.

— Я охлажу шампанское, сэр, — сказала она низким, хриплым голосом.

— Не охлади еще что-нибудь.

Разумеется, Ян видел Луизу. Он отчасти надеялся, отчасти страшился, что она может появиться в похоронном бюро «Кемпбелл». Увидев, что она машет рукой, пытаясь привлечь его внимание, он отреагировал спонтанно, примерно так, как протекают химические реакции в лабораторной колбе. Его тело непроизвольно развернулось, обратившись в бегство, на коже выступила испарина, словно от ужаса. И только быстро шагая по Мэдисон-авеню, не глядя на светофоры и осыпаемый ругательствами, он полностью осознал сделанное.

Ему представился великолепный шанс. Случайная встреча со своим врагом в решающий момент его карьеры. Очень скоро об этом объявят в газетах, но он мог бы откровенно сказать Луизе, что в новом году его снова переводят в Соединенные Штаты, где он возглавит стремительно расширяющееся американское отделение компании «К.Эвербах». Спустя четырнадцать лет после того, как Луиза и Бенедикт Тауэрс показали, что о нем думают, вытеснив из основного русла, сослав на работу без будущего в застойных водах Голландии, он не только возвращался в Нью-Йорк президентом крупной компании, он возвращался, наделенный большими полномочиями.

Конечно, об этом будет объявлено, но ему был дан зеленый свет также и на приобретение или создание косметической фирмы, и что касается его, он готов жизнь положить, чтобы построить компанию, которая превзойдет во всех отношениях, опередит и обойдет фирму «Луиза Тауэрс, Инкорпорейтед».

И вот он проворонил свой шанс, однако, утешал он себя за чашкой кофе, это только к лучшему. Луиза, которая была и осталась колдуньей — и такой же красивой, что он заметил даже через весь зал, — наверное, заставила бы его сказать намного больше, чем допускала осторожность. Еще не раз их пути пересекутся в мире, где он в скором времени станет более крупным игроком. Ему не терпелось вступить в борьбу.

Бенедикт опоздал к Одри, приехав к ней домой намного позже, чем собирался; в клубе «Ф-стрит» он неожиданно встретил нескольких сенаторов, которым симпатизировал, и попытался выяснить точную картину всего происходящего во Вьетнаме. Одри кипела, но его это совершенно не волновало. Скоро он обо всем позаботится. Все это было частью игры, а не настоящая жизнь. Его настоящая жизнь — Луиза, и он больше не намерен об этом забывать.

— Уже почти половина одиннадцатого.

— Прошу прощения, мэм. Государственные дела.

Она была одета в прозрачную пижаму бледно-розового, телесного оттенка, так что при свете лампы казалось, будто под пижамой на Одри ничего нет. Возможно, она и была голой. Если так, то она совершила ошибку. С самого начала он говорил ей, что его возбуждает именно загадочность.

Она наклонилась, чтобы наполнить бокалы шампанским — днем он заранее прислал ей ящик «Дом Периньон», — и он заметил, что пижама застряла между ягодиц ее упругого, маленького зада. Он решил обойтись без прелюдии и послать к черту таинственность. Чем скорее он закончит с первой частью программы, тем скорее он узнает то, за чем пришел.

— Иди сюда, лисенок.

Она повернула к нему надутое, злое лицо и увидела, что он вертит в руках колье, похожее на золотое. Оно и было золотым.

— Ох, Бен-е-дикт…

— У тебя ведь день рождения через месяц, правда? Ты будешь себя вести, как хорошая девочка, и перестанешь мучить меня?

Он отчетливо видел неуверенность на лице Одри. Следует ли ей пойти ему навстречу или выждать положенное время, которое, как считает каждая женщина ее возраста, должно пройти прежде, чем сделать окончательный шаг? Она хотела его, все в порядке. Она изголодалась по ласкам, но — Бенедикт вздохнул про себя — он заранее устал от сцены, которую придется разыграть, чтобы она ни в коем случае не думала, будто ее «ценят слишком дешево».