Хьюго жаловался на её буйный характер, но кто бы не чувствовал себя раздражённым. Все или жалели её из-за уродства, или боялись, как помеченную дьяволом. Элис сказала, что она сама своим постоянным негодованием и упрямством убедила людей в этом. У Джулианы не было времени для шуток. Они на неё плохо действовали.

— Давайте отправляться, — сказала она Элис и Барнаби. Девушка потрогала мешок, прикреплённый к седлу. — У нас впереди более трёх часов езды, и я хочу доставить эти семена трав в Вайн-Хилл, чтобы посеять их там.

— Надо взять с собой охрану, — сказал Барнаби.

Он подстегнул свою лошадь, догоняя Джулиану, когда та, пересекая двор замка, выезжала мимо охраны за его стены.

— Нет времени, и я в ней не нуждаюсь. Проклятье, мы так поздно выехали.

Поместье Вайн-Хилл было пожаловано ей графиней Чесмор после того, как она спасла жизнь старой леди своим врачебным искусством. Джулиана вызвала скандал, настаивая на переезде в этот захудалый замок. Хьюго шумел и кричал, но, как обычно, ничего этим не добился. Мать возражала, но уже оставила попытки найти ей мужа после с треском провалившейся брачной церемонии с Эдмундом Стрэйнджем. Неужели прошёл уже целый год? Позор всё ещё мучил девушку, словно жених отверг её только вчера.

Родители договорились о браке с Эдмундом, племянником барона Стрэтфилда и кузеном Грэя де Валенса. Джулиана сомневалась, но подчинилась. Венчание состоялось. Были пир и веселье, а затем обряд укладывания новобрачных в постель. Джулиана прогнала воспоминания из своих мыслей. В этом и крылась причина, почему она не желала больше рассматривать других претендентов на свою руку. Про себя она подозревала, что её родители почти так же, как и она сама, опасались искать ей мужа, занимающего высокое положение в обществе.

Сейчас, после года постоянных отказов с её стороны, никто не возражал против её решения остаться старой девой. Она убедила Хьюго, что походит на бегинку, одну из тех религиозных женщин, которые принимали незначительные поручения и посвящали себя служению обществу. Джулиана подозревала, что все в её семье, как и она сама, с нетерпением ждали августа и её переезда на постоянное жительство в Вайн-Хилл. Когда она обретет мир, они тоже будут спокойны. А пока что она наслаждалась прекрасным днём для поездки.

Джулиана возглавила их маленькую группу, проехав под гигантскими железными зубьями опускающейся решётки. Замок Уэллсбрук был построен на клочке земли, втиснувшемся в реку Клэр, и делил её на два потока. Замок тянулся ввысь; от него на берег вели два моста: один — в восточном, другой — в западном направлении.

Джулиана ехала по западной, пешеходной стороне моста сквозь поток двигавшихся в сторону замка людей: фермеров, привозящих товары, охотников, наместников, управителей, женщин, приносящих тесто, которое пекли в печах замка. Как это часто случалось, настроение Джулианы улучшалось с каждым шагом, уводящим её прочь от Уэллсбрука. За мостом она свернула на север, двигаясь вдоль течения Клэр.

В этом направлении сквозь поля, а затем леса, они ехали больше часа. К тому времени, как они добрались до ручья, отмечающего очередной поворот, правда, уже в восточном направлении, она вдоволь наслушалась причитаний Элис, её чиханий и жалоб на слабое здоровье.

— Моя спина! Моя спина уже почти сломана от езды на этой костлявой лошади. Ох-хо-хонюшки!

Джулиана оглянулась и увидела, как рука Элис взлетела к лицу. Концом уздечки слегка задело ухо лошади, и животное понесло. Перепрыгнув через ручей, лошадь помчалась по размокшей тропе, ведущей вглубь Северного Леса. Элис вопила и подпрыгивала в седле.

— Держись, — крикнула Джулиана, понукая лошадь и направляясь вслед за горничной.

Барнаби следовал за ней, но он был стар и ехал намного медленнее. Джулиана спускалась вниз по узкой тропе, уклоняясь от ветвей, влажных от ночного проливного дождя. Элис исчезла за крутым поворотом дороги. Теперь Джулиане оставалось только ехать на звук её воплей. Девушка объезжала неровности дороги. Грязь из-под копыт летела в лицо, но она подгоняла лошадь, опасаясь, что Элис, потеряв равновесие, упадёт, и лошадь потащит её за собой.

Джулиана услышала очередной вскрик, а затем всё стихло. Проезжая ещё один крутой поворот, она замедлила темп и затем вовсе остановилась. Элис сидела посередине тропы. Пока Джулиана спешивалась, горничная, встав на четвереньки, приложила руку к спине и застонала.

— Моя спина, моя бедная спина. Она сломана, сломана!

Барнаби, подъехав, остановился рядом с ними, сидя на лошади и тараща глаза на грязную и стонущую фигуру служанки. Джулиана подошла к ней.

— Успокойся. Тебе что, не за что ухватиться, женщина? Вот, возьми меня за руку. — Джулиана помогла Элис подняться и начала ощупывать и исследовать её под аккомпанемент стонов служанки. — Как я и предполагала. Ничего не сломано. — Она обернулась кругом и заметила россыпь глиняных черепков. — Ничего, кроме моих горшков для трав, Божьей милостью. Гром небесный! Если ты перебила все мои горшки, обещаю, я сдеру с тебя шкуру.

— Я не виновата! — завопила Элис.

Джулиана сморщилась от пронзительного звука, затем вздохнула. — Я знаю, Элис. Не обращай внимания. Этот турнир дурно на меня действует. Отдохни здесь немного. Барнаби, найди её лошадь, а я пойду за корзиной. Не сомневаюсь, что она её где-то обронила.

Девушка медленно направила свою лошадь по тропе. В стороне, под иссохшим кустом, она обнаружила небольшую синюю баночку. Спешившись, Джулиана подоткнула юбку и опустилась на колени на опавшие листья и грязь. К счастью, ей хватило ума надеть старое платье из грубой шерсти и один из самых старых плащей, который за ненадобностью отдала ей мать. Полы одежды тянулись по грязи. Джулиана остановилась, чтобы поднять и перебросить их через руку. Затем начала собирать остальные баночки с травами.

Она продвигалась вдоль тропы, иногда сходя с неё, чтобы отыскать горшочек. На ботинки вскоре налипли толстые пласты грязи. Идти в них становилось всё труднее и труднее. Джулиана свернула полу своего плаща в некое подобие мешка, в котором всё было заполнено небольшими горшочками; каждый тщательно закрытый пробкой и аккуратно надписанный.

Возле заполненной водой рытвины, посреди тропы, Джулиана на мгновение застыла. Это был след от колеса телеги. Она вспомнила, что услышала всплеск, проезжая мимо вслед за Элис. Немного поодаль журчал небольшой ручей, впадающий в реку Клэр. Надо было возвращаться, но она не могла. Девушка всё ещё не нашла горшочек с листьями репейника, растения с остроконечными жёлтыми цветами. Он был нужен ей; одну из дочерей виллана3 в Вайн-Хилле мучил непрекращающийся кашель.

Девочка, Джакоба, должна была непременно выпить лечебный отвар, приправленный мёдом. Джулиане не хотелось признавать, что основной причиной её плохого настроения было беспокойство о Джакобе и желание как можно скорее добраться до Вайн-Хилла, чтобы вылечить малышку. Вчера Джакоба страдала от сильных судорог. Если силы её истощились, то она могла быть уже в тяжёлом состоянии.

Крепко держа полу плаща, заполненную баночками и горшками, Джулиана осматривала заросли с обеих сторон от тропы в поисках белого сосуда. Внезапно она увидела его валяющимся с противоположной стороны дороги у основания камня размером с наковальню. Её облегчение было столь сильным, что она, не глядя под ноги, шагнула через тропу. Джулиана поскользнулась в луже и приземлилась прямиком в грязь. Ноги погрузились в жижу по самые щиколотки.

— Демоны ада!

Выбираясь из липкой вязкой грязи и балансируя на краю канавы, она подняла баночку, и присела, готовясь к прыжку. В следующий момент она услышала звук, который могла бы распознать еще раньше, если бы не была так занята поисками пропавшей баночки, — приближающийся по направлению к ней цокот копыт. Пошатываясь на краю канавы, она поглядела на дорогу. Из-за поворота, фыркая, вылетел чудовищных размеров вороной боевой конь, которым правил высокий, подстать своей лошади, мужчина. Джулиана отступила назад, но успела заметить яркую кольчугу, изумрудный шёлк и водопад серебряных волос, прежде чем черное брюхо коня поравнялось с ней. Закованная в латы нога толкнула её в плечо. Она пошатнулась, теряя равновесие, и беспомощно взмахнула руками. Горшочки разлетелись. Ноги подогнулись, и она, поскользнувшись в грязи, рухнула обратно в лужу. Джулиана расслышала грозное проклятие.