Курт ужасно покраснел и подумал, что будь он настоящим магом — вот сейчас самое время куда-нибудь провалиться.

— Ну, не всем же быть красавцами, сам посуди! — сквозь смех выдохнул Кйотх Юсунден. — Бывают и среди эльфов уроды, такие вот дела!

— В семье — не без урода, а все эльфы — одна большая семья, — напыщенно произнес Кйон Бергенер. И все трое опять расхохотались. Верней — четверо, потому что Курт с удовольствием к ним присоединился. Верней, пятеро — потому что и Мур не устоял. После этого ничего не оставалось, как представить его эльфам.

Курт плохо запомнил, о чем они говорили потом. Помнил, что пили пиво, много смеялись, что-то пели. Голоса были те самые. Эльфийские. Чистые и вековечные. А потом эльфы подарили ему новенький сид. Вообще-то он был вовсе даже древненький, но смотрелся, словно вот только сегодня сделан. Они обещали, что уж на этом-то сиде он обязательно научится играть. Курт начал было отнекиваться. Да, что, да куда мне, неучу, такой? Потеряю, мол, разобью… Такая вещь… Ей же в музее место, а не в руках нищего бродяги!

— Странствующего мага! — решительно поправил его Гендиле Даур.

А потом сделал такую штуку, что Курт даже перепугался: скатал этот восхитительный, невероятный сид в тоненькую трубочку и одним движением засунул ее Курту в ухо.

— Ой! — сказал Курт и попытался вытащить трубочку обратно.

Его немного пугала мысль о том, что в ухе у него находится такой, в сущности, здоровенный предмет.

Пытался он долго. Куда там! Никакой трубочки в ухе уже не было. Совсем.

— Придет время играть — твой сид сам появится, — сказал Гендиле Даур. — А пока — не тревожься понапрасну. Ничего ты в своем ухе не отыщешь.

— Что это вы сделали? — ошарашенно спросил Курт.

— Это такая маленькая эльфийская штучка — волшебство называется! — авторитетно пояснил Мур. Эльфы накупили ему провизии на дорогу и слегка проводили, указав безопасный путь в сторону Джанхара.

— Мы не воюем в ваших войнах, Курт, — сказал ему Гендиле. — Но Рон нам не нравится, поэтому мы помогаем тебе. Иди. Да сопутствует тебе удача!

Уже обернувшись, чтоб помахать им на прощание рукой, Курт вдруг обнаружил, что его звероподобные приятели-эльфы вдруг превратились в ослепительных красавиц. Три очаровательные эльфийки с хохотом посылали ему воздушные поцелуи. Еще мгновение — и они исчезли.

И вновь Курту почудилось пение далекого рога.

Того самого, который…

Или это эльфийское волшебство?

Да, но звук тот же самый. Или…

Быть может, это просто ветер?

— Вот это да! — очнувшись от наваждения, воскликнул Курт.

— Что ты имеешь в виду? — задумчиво поинтересовался Мур.

— Они нас провели, — восхищенно сказал Курт.

— И не один раз, — согласился посох. — А еще накормили и указали безопасный путь. Если он, конечно безопасный… — добавил он, немного подумав. — Война есть война. Слишком часто все меняется. Там, где было безопасно еще вчера, сегодня быть может западня…

У небольшого приземистого дома стояли караульные. Дом, бывший склад тканей, а ныне временная комендатура Денгера, помещался на самой окраине квартала складов — там, где он переходил в квартал веселых домов. Подобная планировка города поражала и веселила многих, но так как сложилась она в незапамятные канцелярские времена и успела стать почти что священной традицией, то никто и не думал ее менять. Именно здесь, на пересечении исторических кривых, нынешний военный комендант Денгера приказал устроить комендатуру, и его людям пришлось немало постараться, дабы переоборудовать здание. Комфорту комендант не придавал никакого значения, а вот над обороноспособностью пришлось потрудиться. Обороноспособность — штука такая, что ее, если, конечно, все как следует делать, организовать потрудней, чем самый роскошный комфорт.

Вечерело. Дул мягкий ветер, и подвижные тени деревьев плясали вокруг неподвижных теней часовых.

Караульные стояли по стойке «вольно», искусно имитирующей стойку «смирно». Однако, наверное, в их стойке все же не хватало вольности. Проходя мимо стражников, военный комендант Денгера посмотрел на них мельком и бросил одно-единственное слово: «Расслабьтесь!». Стражники исполнили приказание, но, очевидно, с недостаточным рвением, потому что комендант добавил: «Чего так вытянулись? Кому сказано — вольно!». За тем он удовлетворенно кивнул и проследовал к себе в комендатуру.

Стражники проводили его уважительными ухмылками. Военный комендант Денгера — бывший разведчик и командир отряда разведчиков, не признавал стойки «смирно». Он ее попросту ненавидел, считая, что ее придумали гражданские, не имеющие никакого понятия о войне. По его мнению, стражник, простоявший в карауле по стойке «смирно» хоть сколько-нибудь, а уж тем более отстоявший свой караул полностью, просто-напросто небоеспособен. Он не может быстро вскинуть оружие, быстро пустить его в ход. Караульный стоящий по стойке «смирно» — это будущий труп караульного. Неподвижность живого солдата слишком легко может стать неподвижностью мертвого. Замершие недвижно караульные нужны только для парадного вида. Боеспособность комендант очень уважал, а вот парадный вид — нисколько. Поэтому, его караульные — как и он, все сплошь бывшие разведчики — стояли на посту исключительно по стойке «вольно». Для обычных начальников, впрочем, от стойки «смирно» неотличимой. Обычное начальство в разведке-то не служило… где ему углядеть разницу!

Иногда, впрочем не слишком часто, когда коменданту случалось мечтать, он мечтал о том времени, когда парадно вытянувшихся у дверей часовых заменят красивыми куклами, а настоящие часовые будут укрытно и удобно размещены в засаде.

Впрочем, комендант предавался этим и разным другим, не столь приятным раздумьям, у себя в кабинете, а часовые, продолжая имитировать стойку «смирно», вели неспешный разговор о разном, в том числе о чудесах.

— Слыхал, что творится? — спросил один другого.

— Про караван разбежавшихся рабов и без вести пропавшую бронь-конницу? — вопросом на вопрос ответил другой.

— Значит, слыхал, — констатировал первый.

— Про это весь город болтает, — пожал плечами второй. — Тоже мне, новость.

— Новость — не новость, а командир наш мрачен, как грозовая туча в солнечный день. Его эти неприятности в первую голову касаются, — сказал первый. — Вот тебе и «город сдался без боя, сопротивление отсутствует, население активно сотрудничает.»

— Нас это, между прочим, тоже касается, — задумчиво проговорил второй. — Помяни мое слово, нам это все и расхлебывать.

— Почему это нам? — удивился первый. — Мы здесь вроде как на пенсии уже, отвоевались…

— А кому? Наемники — дерьмо, а регуляры… регуляры, если разобраться, такое же дерьмо, только с другого бока. Не осилят, — возразил второй. — А наших поблизости — никого. Сам посуди, кто еще может? Тем более что наш командир действительно отвечает за все это безобразие, а кому, кроме нас, он может на самом деле довериться? Сам понимаешь, его при случае по головке не погладят…

— А вот поглядишь, командир магов особого назначения вызовет, — сказал первый.

— Думаешь, все настолько серьезно? — удивился второй.

— Настолько, — кивнул первый. — Ты ведь, небось, слыхал, да не все…

— А что еще?

— А вот что. Тут до нас солдатик один добрался. Из тех, что караван охраняли. Единственный, так сказать, выживший. Командир с ним аж два часа беседовал.

— Серьезно? Это когда было?

— Стал бы я так шутить. После обеда было. Ты как раз до веселого дома отлучился…

— Вот так всегда. Стоит мне с какой красоткой перемигнуться, как за моей спиной происходит что-то важное. И что этот солдатик?

— Если бы ты со своими красотками только перемигивался, беды бы особой не было. Беда в том, что ты с ними чем-то еще занимаешься и, надо сказать, это занятие отнимает у тебя уйму времени. И что это вы так долго делаете?

— Беседуем о благе королевства. Можно подумать, ты святой… Рассказывай, не тяни!