Начнем. Сначала вибрационный. Микрогорелкой я раскалил стекло так, что клей, которым был прилеплен датчик, естественно, «поплыл», и через несколько секунд, он обессиленно качался на своих проволочках. Теперь обрывной. Той же горелкой я сначала проплавил узкое отверстие в стекле, а потом медленно оплавил провода обрывного датчика так, что, лишившись изоляции, они намертво закрепились в положении «все хорошо, прекрасная маркиза». Маятниковый и инфракрасный скончались так же скоропостижно. Собственно, главную трудность представлял собой компьютеризованный эхо-датчик. Но и для него нашлось заветное слово.

В итоге не прошло и двух минут, как мы все втроем стояли в полутемном зале, вероятно, гостиной. Мягкий пушистый ковер заглушал все звуки настолько, что, не таясь, я подошел к двери, из-за которой слышались голоса и пробивался свет.

Никаких сомнений не оставалось. Заговорщики в полном составе. Зная, что все попавшее в микрофоны бронешлема автоматически записывалось, я некоторое время постоял, слушая их белиберду. Назывались какие-то имена, цифры, даты… Ничего, Рохар разберется.

Постепенно разговор скатился на второй круг. Я понял, что ничего полезного больше не услышу, и решил войти.

Красивый удлиненный зал, отделанный резными деревянными панелями, овальной формы стол и кресла вокруг него с пятью такими разными, но в чем-то неуловимо схожими людьми. Каждый из них боялся. И страх этот пропитывал каждую клеточку их тел, выплескиваясь липким потом и каким-то скомканно-затравленным выражением глаз. Несколько секунд оторопевшие революционеры только рассматривали нас, беззвучно хлопая пустыми клювами. Один из них вдруг вскочил и, видно собираясь позвать на помощь, раскрыл рот. Мой летящий по плавной дуге сапог закрыл его обратно, отбросив обмякшее тело к стене.

И тут, наверно, какой-то бес вселился в них. Разом, словно подброшенные пружинами, они вскочили со своих кресел и бросились на нас, доставая на ходу оружие. И три длинных очереди, шипя, мгновенно вспороли ставший соленым и влажным воздух.

По очереди я обошел все тела, обыскивая трупы. Найденное я складывал в отдельный пакет, надеясь, что потом все это поможет Ша Рохару выдернуть оставшиеся корешки.

Потом мне пришлось выполнить обещание, данное Императору.

С огромным трудом мы добрались до дворца. Несколько раз мы ввязывались в скоротечные перестрелки, и натыкались на разрозненные формирования обоих сторон, пока не встретились с механизированным патрулем ИБ. Ребята подбросили нас почти до места, а сами умчались на очередной вызов. К утру мятеж был в основном подавлен. Еще копошились недобитые кусочки, но главное было сделано. Лишившиеся централизованного управления заговорщики рассыпались на отдельные быстро уничтожаемые группы.

С тяжело набитыми рюкзаками мы поднимались по лестнице императорской резиденции. Повсюду на постах стояли мои ребята и незнакомые мне молодые офицеры со знаками отличия Имперской стражи.

Сам Император стоял в малом зале приемов и с кривой ухмылкой слушал бравые доклады штабных генералов об их молодецком участии в подавлении восстания.

Рохар стоял рядом, и улыбка генерал-полковника теперь напоминала скорее волчий оскал. Его рука от предплечья до плеча была плотно забинтована. Я даже ничего не успел подумать на этот счет, как увидевший меня Император довольно ощерился, как волк волку, и бросил одному мне понятную фразу:

– Показывай.

Молча, отработанными четкими движениями мои десантники распахнули рюкзаки и вывалили прямо на прекрасный ковер вандийской ручной работы пять обезображенных смертью отрезанных голов.

Мои новые владения были великолепны. Прежняя родина была скорее суровой хозяйкой, а не любящей мамой. Несколько висюлек да скромная квартира в бетонном улье – вот все, что мне обломилось за двадцать пять лет службы. Император был в этом отношении куда щедрее. Он подарил мне настоящий дворец с прилегающим к нему обширным парком. Все это находилось на скальной террасе одной из окружавших столицу гор.

Город, освещенный утренним солнцем, лежал предо мной, как на ладони. Пережившие ночной кошмар переворота горожане готовились к празднику Слияния Лун с удвоенной энергией. О неудавшемся путче напоминали разрушенные дома и дороги, да усиленные военной полицией патрули. Несмотря на удачное завершение истории, на душе было все равно неспокойно.

Одетый в просторную тогу, или, как говорили киит ратс, – хатти, я подобно римскому патрицию обходил свои владения. Сначала парк, похожий скорее на кусок слегка облагороженного леса, затем маленький водопад, впадавший в небольшое озерцо, из которого вытекала речка и покидала мои владения. Витиеватой формы бассейн, питавшийся из этой же речки, примыкал к зимнему саду и концерт-холлу под куполообразной стеклянной крышей.

Стоило мне присесть у края бассейна, как словно из-под земли вырос Иши Арох, мой дворецкий. Сначала я хотел отправить его на пенсию, но он оказался на редкость дельным и информированным стариканом. Похоже, он знал буквально все. Была у него еще одна странная, но приятная особенность. Увидев меня, занимающегося в саду, он даже бровью не повел, словно ката китайского у-шу были для него в порядке вещей. Когда он спал, было для меня загадкой. Он подавал мне еду даже в полночь, когда мой верный ординарец спал мертвецким сном.

Дело в том, что была у меня такая привычка – есть ночью. В смысле, она есть и сейчас. Ну, в общем, когда я проснулся среди ночи от голода, рядом со мной стоял поднос с разнообразной легкой едой. Помнится, подобным качеством обладала моя бывшая жена, просыпавшаяся через секунду после меня со словами: «Милый, ты, наверное, есть хочешь?». Этих слов, разумеется, Арох не говорил, но молча стоял рядом, дожидаясь моих пожеланий или пустого подноса. Сначала я испытывал легкие угрызения совести, но, заглянув в его глаза в очередной раз, успокоился. Дело в том, что у него был вид человека, исполняющего крайне важную и ответственную работу, а никак не прислужника. В это утро он появился с подносом, на котором стоял высокий стакан с зеленоватым прозрачным соком дерева Ийнох.

– Господин, я хочу напомнить тебе, что завтра Праздник Трех Лун.

– Да, спасибо, Лиро Ди уже подготовил парадный китель.

– Я не об этом. Выбрал ли ты спутниц для праздника?

– А я должен кого-то выбирать?

– А что ты вообще знаешь об этом празднике?

– Например, то, что я должен провести свою банду по площади перед дворцом Императора.

Глаза Ароха округлились.

– Это все?

– Нет, конечно! – я слегка нагнулся, чтобы взять с подноса бокал с соком. – Еще я знаю, что это праздник тройственной любви и все такое.

– Ну, в общем, верно. За неделю до праздника мужчина рассылает приглашения женщинам, которых хотел бы видеть. Потом ждет ответа и выбирает из согласившихся четырех. Но за два дня до праздника он должен дать знать, кого выбрал. А потом происходит окончательный выбор девушек и места встречи.

Я кивнул головой.

– Здорово. Во избежание скандалов и обид. Ну, хорошо, а если мужчина женат, а женщина замужем?

– Так ведь это и есть свадьба! – воскликнул он и добавил после паузы: – Или развод. Если, конечно, они сами захотят этого.

Я вздохнул.

– Ладно. А просто так развестись нельзя?

– Традиция!

Он поднял левую ладонь вверх, что означало у киит-ратс – пожатие плечами.

– Но я так понимаю, что я выпадаю из этого праздника жизни?

– Почему?

– Ну, я ведь не рассылал приглашения, и так далее…

– Пять тысяч шестьсот тридцать одна.

– Что «пять тысяч шестьсот тридцать одна»?

– На сегодняшнее утро пять тысяч шестьсот тридцать одна девушка прислала согласие быть твоей гостьей на празднике.

– А чего так много? – обалдел я.

– Спроси лучше, почему так мало. Только эти девушки ухитрились узнать твой адрес.

– Ты хочешь сказать, больше пяти тысяч девушек имеют настолько близкое отношение к армии, разведке или безопасности, что получили доступ к закрытым терминалам Сети?