Мобилизация шла все время, и в рассматриваемый период, помимо приказов по Войску, она проводилась решением станиц, когда приближались красные. Так, 3 (16) февраля 1919 года Нижне-Чирская, Суворовская, Есауловская, Потемкинская, Верхне-Курмоярская, Нагавская мобилизовали молодежь и «стариков» 1884–1890 годов переписи включительно.[82] Но это зачастую были разрозненные приговоры станиц, и пополнения в войска поступали мелкими партиями, что не могло ни существенно увеличить количество войск, ни создать перелом в настроении.

Кроме того, началась мобилизация иногородних (до 36 лет) и даже пленных. 2 (15) апреля Большой Войсковой Круг принял постановление: в целях привлечения на свою сторону стараться не расстреливать за службу «Совдепии», а пороть; пленных очищать от коммунистов, комиссаров «и других вредных лиц — добровольцев, китайцев, латышей, евреев и проч.»; уничтожать этих лиц «при помощи самих же пленных».[83]

Пленными и крестьянами пополняли даже семилетовские (студенческие) части, и те, попадая опять к красным, рассказывали, что у Семилетова «дисциплина не строгая — не бьют».[84]

В результате подтягивания дисциплины и мобилизаций количество бойцов в армии увеличилось. 2(15) марта командование стран Антанты считало, что в Донской армии 57 000 (из них 30 000 кавалерии).[85]

В начале 1919 г. началась реорганизация структуры армии. В январе, в период развала на Северном фронте и горячих боев на Восточном, отряды стали сводить в корпуса и дивизии.

23 февраля (8 марта) фронты преобразовали в армии. Восточный фронт — 1-я армия; Северный фронт — 2-я армия; Западный фронт — 3-я армия.

Были упразднены разошедшиеся по домам полки. В Верхне-Донском округе это были 28-й, 30-й — 38-й. Вместо них под теми же номерами создавались другие.

Приказом № 408 от 26 февраля (11 марта) 1919 г. среди прочих был сформирован 33-й Донской казачий полк из отступивших казаков Краснокутской и Боковской станиц и Каргинской конной сотни.

Лазарева и Икаева отстранили от командования отрядами. Отряд Икаева вообще расформировали. Сам П. Х. Попов, глава нового Донского правительства, приказал отряд «расформировать и исключить из состава частей» с 25 февраля (старого стиля) 1919 г. (приказ № 72 от 30 марта (13 апреля) 1919 г.).

Поневоле слег в госпиталь «стопобедный генерал» Гусельщиков. Его любимый Гундоровский полк был отдан под командование полковнику В. В. Фолометову и в боях под Усть-Белокалитвенской понес большие потери, так что его пришлось свести в батальон. Контуженный Гусельщиков обозвал Фолометова трусом, в ответ на это Фолометов выстрелил Гусельщикову в грудь из револьвера и сам был арестован 19 марта (1 апреля). Такая вот первоапрельская шутка. На гауптвахте Фолометова уже ждал «милый сердцу» свергнутого атамана Краснова, «но беспутный» полковник Роман Лазарев.

Снабжение войск ВСЮР взяли на себя союзники. Уже к 12 (25) апреля они поставили оружия и снаряжения на 100 000 бойцов — 205 пушек, 75 гаубиц, 60 мортир «Штока», 2000 пулеметов, 100 000 русских винтовок, 12 танков, 100 самолетов (с парками), 1000 телефонов, 2000 мулов. Готовились поставки еще на 150 000 бойцов.[86] Но все это подлежало распределению между всеми Вооруженными силами Юга России, а не предназначалось одному Дону.

Тем не менее и Дону досталось немало.

Военные операции Донской армии должны были отныне развиваться в контексте планов командования ВСЮР. Реальное военное сотрудничество, по идее Деникина, должно было складываться следующим образом. Донская армия сохранялась. В оперативном отношении она подчинялась Главкому (Деникину), но ни одна часть не могла быть уведена с Дона, если Дону угрожала опасность («операционные линии Дона соответствуют идее его обороны»). Возможен был увод донской конницы, но при компенсации ее «добровольческой» пехотой, а также увод свободных резервов, где это необходимо. Предполагалось невмешательство в бытовые казачьи особенности.[87]

Такие предложения выдвигались Деникиным, когда у власти был Краснов. Но после того как многие члены Круга потребовали установления единого командования (Окружное собрание членов Большого Войскового Круга от Верхне-Донского округа потребовало срочно фактически осуществить единое командование над всеми вооруженными силами Юга России еще до открытия круга, 28 января (10 февраля) 1919 г.),[88] а во главе Войска стал сподвижник Деникина А. П. Богаевский, влияние «добровольцев» на дела Донской армии возросло. Даже по поводу награждения Гусельщикова орденом Святого Георгия Богаевский советовался с Деникиным.[89] Что касается военных планов Деникина, то ещё в январе 1919 г. на военном совещании в Минеральных водах он решил, опираясь на Донецкий бассейн, «главными силами развивать действия в общем направлении на Харьков»,[90] поскольку харьковское направление было кратчайшим «к главному объекту действий — Москве».[91]

Однако при огромном превосходстве сил противника военные действия в феврале — марте 1919 г. сводились к «затыканию дыр» на фронте.

Советское командование, лишившись плацдарма на правом берегу Донца на фронте 9-й армии, производило перегруппировку, перебрасывало войска западнее, где фронт (у Луганска) уже пролегал за Донцом. 11 марта Командюж Гиттис отдал приказ «в центре совершать перегруппировку с целью, воспользовавшись оборонительной линией реки Донец, частям 9-й армии сменить 8-ю, сосредоточить ее для атаки из района Веселогорск — Луганск вдоль правого берега Донца в направлении на Новочеркасск — Ростов». 9 армия должна была частями 23-й дивизии сменить 8-ю армию к 5(18) марта.[92]

Таким образом, красные концентрировали войска на правом берегу Донца в районе Луганска, чтоб оттуда «по сухому» ударить на Новочеркасск, и считали, что «в районе западнее линии Лихая — Новочеркасск и должен быть разыгран решительный бой».[93]

«Добровольцы» и донцы стягивали войска для встречного удара. Фактически должно было развернуться протяженное по площади и длительное по времени встречное сражение. Важным фактором в этом сражении стало восстание казаков на Верхнем Дону в тылу у Красной Армии.

Настроение казаков на территории, занятой советскими войсками, также меняется к весне 1919 г. Мечты о немедленном улучшении благосостояния со свержением местных органов красновской диктатуры не осуществились. Более того, с приходом советских войск казаки должны были разделить все тяготы Гражданской войны вместе с голодающим народом России.

Начиная наступление на Юге большевики надеялись облегчить положение страны. 3 апреля 1919 г. В. И. Ленин говорил: «…все завоевания, которые наша Красная Армия сделала на Украине и на Дону… дадут самое существенное облегчение для внутреннего положения, дадут хлеб и уголь, продовольствие и топливо».[94] На территории, занятой советскими частями, вводилась продразверстка, которая изымала «излишки» хлеба по существу без компенсации их промышленными товарами.

Неоднородность состава населения области внесла свои особенности в советское строительство на Дону. Малочисленное красное казачество в эго время пошло на обострение борьбы. Красновские указы за переход к красным лишали казачьего звания и пая земли. Весной и летом 1918 г., во время установления красновской власти, осатанелые старики нещадно пороли сочувствующих Советам на сходах, всячески издевались. Но все равно находились смельчаки и бежали в Красную Армию, и немало из них, выпоротых и обесчещенных, грозилось вернуться и «поликовать» над обидчиками, с четырех сторон зажечь родимый хутор.