Отец привез с войны ружье и пистолеты. Когда собиралось застолье, на пари стрелял в туза и сажал пулю в пулю. Якова учил стрелять. Много пороха перевели…

В 1817 г. есаул Бакланов получил назначение в полк Горбикова, в Бессарабию, и взял восьмилетнего сына с собой. В мае уехали. «Для дальнейшей науки грамоте» Якова поручили сотенному писарю, который занимался с ним год, затем — полковому, который угробил на малолетка еще один год. Итог был тот же.

Бессарабию все время терзала моровая язва. Полк Горбикова стерег границу, не пускал с той стороны никого на российскую территорию. Служба опасная, зараза невидима. Кто ее переносит? Может, те же птицы. А их как на границе задержишь? В таких случаях лучше не думать, а махнуть рукой — «Чему быть, того не миновать» — и жить одним днем…

Бакланов потом вспоминал, что мальчишкой «по целым дням и ночам вертелся в казармах среди казаков, с жадностью слушал рассказы об отвагах предков наших по Азовскому и Черному морю, об Азовском сиденье и о разных эпизодах, в последующие войны новыми поколениями оказанных, и под эту гармонию нередко засыпал сладким сном».

Петр Дмитриевич взял с собой сына в полк не потому, что соскучился за ним в предыдущие военные годы. Просто не видел он для сына другой дороги, кроме военной. Прошли благословенные времена, когда казаки на полковом кругу сотников и есаулов выбирали. Теперь беззаветной храбрости и врожденной военной хитрости мало. От одной полковой отчетности с ума сойти можно. И чтобы в российской армии карьеру сделать, надо знать все хитросплетения полковой жизни и отчетности, а кроме того финансовые тонкости ведения полкового хозяйства. В общем «у нас субординация и выслуга лет». Людям годы нужны, чтобы при слабой административной сообразительности во все это вникнуть. Так пусть мальчишка и вникает. Заранее.

В 1823 г. полк вернулся на Дон. Отец взялся за хозяйство. Подросший Яков пахал, косил, вообще — «занимался в хозяйстве», о грамоте не вспоминали. Бакланов-старший, «сам мало грамотный», не проэкзаменовал сына — в убеждении, что он, «пройдя такие знаменитые заведения, под руководством вышесказанных знахарей, был дока читать и писать». А Яков не мог расписаться, «книги читал с величайшим трудом». И сам он, и полковые писаря не переусердствовали в занятиях.

Вернувшись с отцом из полка, Яков, хоть и не служил по настоящему, вел себя с ровесниками так, словно с войны пришел. С выростками стал водиться, не дотягивая до их возраста.

После панихиды по всем погибшим на масленицу в «прощеный день» устраивали в станице поминки, скачки и прочее. Победитель получал чашу с вином или медом с поцелуем. Девицы непорочные подносили. И Яков пятнадцатилетний скакал вместе с молодыми казаками и на отцовском строевом коне первым пришел, на чашу с поцелуем набился. Позже, гораздо позже, узнал он, что за Кубанью тризну по умершему так же отмечают, только скачут мальчишки-черкесы лет по 12–14.

Писали еще впоследствии биографы, что на состязаниях молодых казаков за право поцеловать самую красивую в станице девушку, он одним выстрелом снимал и кружившего в небе коршуна!..

В 1825 г. Петр Дмитриевич опять взял сына с собой в полк, теперь — Попова. На этот раз Яков, 16-ти лет, зачислялся «в комплект полка», т. е. форменно вступал в службу.

На военную службу, согласно официальным биографам, поступил он 20 мая 1824 года в звании урядника в Донской казачий № 1 полк[1]. По другим данным, служил он в полку Попова (он же Бакланова № 1) с 12 мая 1825 по 19 октября 1831. По поводу номера полка (громкий № 1) есть сомнения. Полк назывался Попова 1-го (затем — Бакланова)[2].

В 1825 году отец Бакланова был зачислен в полк командиром сотни. Затем, в 1827 году, отец принял полк за смертью прежнего командира полка. Эта деталь помогает нам определить, кто же был командиром, тем самым Поповым 1-м.

Сам номер — 1-й — показывает, что это старейший из служащих Поповых, а сопоставив с датой смерти, определим, что Поповым 1-м значился и полком командовал Иван Григорьевич Попов, числившийся по Средней станице, а затем по городу Новочеркасску. Службу он начал еще в 1785 году, Измаил штурмовал, а умер подполковником 14 января 1827 года, 57 лет от роду, нестарым еще человеком.

А в послужном списке Петра Бакланова четко сказано, что командовал он полком своего имени № 14. Так что и Яков Петрович службу начинал в полку № 14. Полк состоял из казаков 2-го военного округа, из станиц Среднего Дона. Гугнинская, кстати, туда же входила.

Впрочем, вернемся к началу службы Якова Бакланова…

Казачья служба трудная — 25 лет. Но загнать все казачье мужское население на 25 лет на границы империи невозможно. Кто ж с бабами жить будет, новых казаков плодить? Поэтому делится казачья служба на две примерно равные части — «полевую» и «при Войске». Военное министерство требует у Войска необходимое количество полков для посылки их в Грузию, на Кавказ, в Бессарабию, Финляндию, Царство Польское и другие места, а Войско уже по очереди посылает казаков в полки на 3–4 года. Отслужив, отстояв на границе, возвращается полк и распускается. Казаки, в нем служившие, на 3–4 года отпускаются в дома свои. Потом снова приходит очередь, и снова уходят с новым полком куда-нибудь в Богом забытое место на границе или под горские пули на очередные 3–4 года. И так — 25 лет.

Молодежь с начала срока службы редко в опасные места посылают, дают осмотреться. Это если у кого родственники в полковых офицерах, тогда другое дело, могут с малолетства с собой брать на войну, лишь бы под присмотром. Да и чины идут. И Бакланов, как мы видим, пошел в полк 16-ти лет, гораздо раньше положенного срока, но под присмотром родного отца.

25 мая 1825 года перед отъездом в полк отец благословил его крестом и по обычаю сказал добронапутственное слово. Позднейшие исследователи считали это напутствие, воспроизведенное в литературе, сентиментальным и безвкусным, сочиненным самими биографами. И Яков Петрович Бакланов о нем в своих воспоминаниях умалчивает.

Нас в этом напутствии привлекает одна фраза: «Помни, отец без малейшего покровительства, одной честной службою дошел до штаб-офицерского чина».

У А. С. Пушкина в «Капитанской дочке» 1-я глава «Сержант гвардии» открывается эпиграфом:

Так кто ж его отец? По послужным спискам видно, что Петр Дмитриевич Бакланов, из казачьих детей станицы Гугнинской…. В. С. Сидоров в своей «Донской казачьей энциклопедии» пишет: «В службу Петр вступил довольно поздно — в 1805 г. До 1810 г. — в полках, „находившихся при устройстве города Новочеркасска“; в 1808 г. произведен в хорунжие» (с. 363). Коротко и неясно…

Почему — «довольно поздно»? Рано или поздно на службу могли поступать российские дворяне, пользуясь своими дворянскими вольностями, позволяющими служить или не служить по своему усмотрению. Донские казаки на службу поступали по достижении определенного возраста.

По послужным спискам определяем: служба началась с 1 января 1805. В полку Кутейникова 2-го с 20 мая 1805, в полку Селиванова — 2 января 1806, урядник с 1 августа 1806, в полку Персиянова 2-го с 8 ноября 1806. В 1805–1809 гг. при переселении Новочеркасска. Хорунжий 9 декабря 1808.

За два года юный Петр Бакланов меняет три полка.

Через год и два месяца с начала настоящей службы получает чин урядника.

Через три с половиной года службы, не участвуя ни в одном сражении, ни в одном походе, получает офицерский чин.

Может, он выгодно отличался от других рядовых казаков и казачьих детей грамотностью, что открывало в те времена путь наверх без походов и сражений? Увы, как явствует из жизнеописаний Якова Петровича Бакланова, отец его особо грамотен не был (вернее, на поверку оказался «сам мало грамотный»), даже степень грамотности сына, как мы увидим дальше, проверить не мог.