Но если Оля, которая всего две недели тому назад стала вожатой в четвертом «А», недостаточно знала свой отряд, то девочки знали друг дружку очень хорошо.

Волна шороха пронеслась по рядам. Девочки стали оглядываться, перешептываться. Многие вопросительно поглядывали на Лену, Катю, Настю…

Но Лена держалась уверенно и смотрела на подруг сквозь свои круглые очки с таким видом, как будто хотела сказать: «Да, я предложила ее в совет и считаю, что это правильно».

Настя не сводила глаз с сестры — не то хотела подать ей какой-то знак, не то просто волновалась за нее. А Катя сидела, хмуро опустив голову, и о чем-то думала.

Наташа тихонько потянула ее за рукав:

— Катя! А Катя!..

Но Катя ничего не ответила, словно не слыхала.

Наташа удивилась:

«Что это с ней? Неужели огорчилась, что ее звено сегодня не похвалили?»

Но это было не так. Катя была озабочена, а не обижена. Она решала в уме две довольно трудные задачи.

«Как это я сама не могла догадаться, что девочки разбегаются оттого, что им скучно? — думала она. — И ведь сколько раз папа говорил: «Скучных дел не бывает — бывают скучные люди». Может быть, в звене у меня было скучно потому, что я сама скучная? Нет, все говорят — я веселая. И ведь мне-то было интересно… Отчего ж это?..»

Вторая задача была не легче первой.

«Сказать или не сказать, что Стеллу не надо выбирать в совет отряда? — спрашивала себя Катя. — По-моему, она для этого совсем не подходит. А может, мне это только кажется, оттого что мы с ней никогда не дружили? Недаром же ее так хвалит Лена! Стелла ведь и вправду такая способная, такая начитанная. С первого класса круглая отличница… Уж не завидую ли я ей?..»

А шорох и шепот в классе все не утихали.

— Ну, в чем дело, девочки? — спросила Надежда Ивановна, заметив беспокойство класса. — Если кто-нибудь из вас не согласен с Леной, пусть скажет, почему. Смело говорите свое мнение.

Девочки молчали. Некоторые подталкивали друг дружку, перемигивались, но ни одна не решалась выступить.

— Ну, значит, все четыре члена совета у нас выдвинуты, — сказала Оля. — Больше вы никого не хотите предложить?

И вдруг с одной из парт Катиного звена донесся шепот, но такой отчетливый, что все услышали:

— Выберите меня!

Девочки оглянулись. Положив руку на грудь, рыженькая Ира Ладыгина смотрела на старшую вожатую и на Олю умоляющими глазами.

Надежда Ивановна, еле сдерживая улыбку, переглянулась с Людмилой Федоровной и с Олей. Оля засмеялась.

— Сами себя не выдвигают, — сказала она. — Нужно, чтобы твои подруги хотели тебя выдвинуть. А теперь, девочки, перейдем к голосованию. Давайте по алфавиту. Кто за Алиеву?

Все подняли руки.

— Все! — торжественно объявила Оля. — Единогласно. Кто за Зеленову? Тоже все. За Ипполитову? Тоже все. Кто за Кузьминскую?

Кто-то поднял руку, другие, подняв, сразу опустили и снова подняли, оглядываясь на подруг. И тут Катя решилась. «Не хочу быть несправедливой», — подумала она и твердо, уверенно подняла руку. Это решило дело. Все почему-то сразу успокоились, и целый лес рук поднялся над партами.

Оля пересчитала поднятые руки.

— А теперь — кто против?

Только две девочки подняли руки: Настенька да Ира Ладыгина.

— Против — меньшинство… Значит, совет отряда у нас избран. Теперь надо из членов совета избрать прежде всего председателя. Кого же мы изберем?

— Лену! Лену Ипполитову! — заговорили сразу со всех сторон.

— Нет, Лену надо бы в редакторы, — задумчиво сказала Валя Ёлкина. — Лена стихи пишет…

— Конечно, в редакторы! — уверенно подтвердила Зоя Алиева. — У нее и почерк хороший, и ошибок она никогда не делает.

— Лену выбрать редактором!.. Редактором! — зашумел класс.

Оля подняла ладонь:

— Тише, девочки! Ну, пусть Лена будет редактором. Но ведь мы сейчас не редактора, а председателя выбираем.

— А Нину Зеленову надо выбрать флажконосцем! — крикнула опять Валя Ёлкина. — Нина в председатели не годится — тихая слишком, а флажконосцем будет очень хорошим.

— Верно, верно! — заговорили все. — Нина пусть будет флажконосцем.

— Так кто же — председателем? — слегка растерявшись, спросила Оля. — Ипполитова — редактор, Зеленова — флажконосец, Алиева — староста… Значит, председатель — Кузьминская? Так, что ли?

— Конечно, Кузьминская, — поднимаясь с места и поправляя очки, сказала Лена Ипполитова.

— Почему это «конечно»? — сердито спросила Настенька.

— Да потому, что она круглая отличница, — спокойно ответила Лена. — Она учится лучше всех.

— Как это — лучше всех? — послышались голоса. — Лучше всех учишься ты!

Лена замотала головой:

— Ну что вы! У меня четверка по рисованию, а у Кузьминской и по рисованию пять.

Лена села на место. И тут поднялась сама Стелла. Щеки у нее горели. Видно было, что она волнуется.

— Я боюсь, что не справлюсь, — сказала она, искоса поглядывая на Настеньку. — И потом, у меня уроки музыки, уроки английского… Я и так очень занята.

— Все очень заняты, — сказала Оля, — но никто не отказывается из-за этого от общественной работы.

— Никто — никогда! — с убеждением сказала Валя Ёлкина. — Вот Нина Зеленова учится даже в этой… как ее?.. в хореогра… ну, в общем, в танцевальной школе, — а там очень трудно учиться, — и то она не отказывается.

— А Катя Снегирева рисованию учится и в хоровом кружке участвует, — сказала Наташа.

— А Наташа дома все хозяйство ведет. Это потруднее хорового кружка, — сказала Катя.

— Ну, вот видите! — поддержала девочек Оля. — Значит, у Кузьминской нет особых причин отказываться. А что касается того, что она не справится, так ведь мы все ей поможем. Правда, девочки?

— Конечно, поможем! — сказала решительно Лена Ипполитова.

Оля положила на место мел.

— Ну, все, — сказала она с облегчением и принялась вытирать платочком руки.

И тут с места встала Надежда Ивановна.

Лицо у нее было озабоченное и как будто не совсем довольное. На гладком лбу между бровей легла вкось морщинка. Но голос был спокойный, бодрый и даже веселый.

— Вот вы и выбрали новый совет, девочки, — сказала она. — Очень хорошо. Доверяйте ему и помогайте чем можете. Если кому в голову придет какая-нибудь интересная затея, выдумка, то сразу же об этом и скажите. Не ждите, чтобы все за вас делали члены совета или звеньевые. Ну а если надо будет что-нибудь придумать сообща или там посоветоваться, — приходите ко мне. Ясно?

— Ясно! — ответили хором девочки.

— Ну, желаю вам успехов! — Надежда Ивановна повернулась к Оле. — Олечка, мне надо с тобой кое о чем поговорить… Людмила Федоровна, если у вас найдется несколько свободных минут, я бы и вас попросила заглянуть ко мне в пионерскую комнату.

— Хорошо, — сказала Людмила Федоровна. — Девочки, давайте уберем альбомы в шкаф, и без шума отправляйтесь одеваться. Пора по домам. Зоя! Я на тебя надеюсь!

Обе вожатые, а следом за ними и Людмила Федоровна вышли из класса. А Зоя со своей обычной добросовестностью стала поторапливать девочек:

— Ну, что еще за разговоры? Завтра поговорим. Теперь домой пора!

Но девочки все не расходились. Даже Стелла — и та медлила возле своей парты. Она, должно быть, чувствовала, что выбрали ее словно по ошибке, и ей как будто хотелось поговорить с девочками. Но она почему-то так и не решилась ни с кем заговорить. Постояла, постояла и тихонько пошла из класса, помахивая своей красивой, необыкновенной сумкой.

Настенька Егорова с досадой поглядела ей вслед.

— Поплыла! — насмешливо проговорила она. — Нечего сказать, хорошего председателя выбрали! Даже в такой день ей не о чем с нами разговаривать. А все ты виновата! — накинулась она на Лену Ипполитову. — Если бы ты не выскочила: «Кузьминская — такая, Кузьминская — сякая», ее бы ни за что не выбрали. А уж от тебя, Катя, — она сердито нахмурила свои светлые, будто выгоревшие брови, — я этого никак не ожидала! Тянет руку чуть ли не до потолка… А сама всегда говорила, что Стелла — самая неактивная пионерка у вас в звене.